– Я не болею, – произнес он неуверенно. – Совсем.

            – Вот, а ты не верил. Теперь надо хорошенько подкрепиться, только свалить отсюда, а то мы с тобой, как три тополя на Плющихе, у всех на виду.

            Рэб отогнал машину во дворы и поставил ее носом в сторону дороги, чтобы иметь возможность сбежать по-–быстрому. Пока они ели с Евсеем, нафильтровалось еще немного живца.

            – По глотку и все, а то с непривычки потравимся.

            – Как скажешь, я уже тебе верю.

            Рэб усмехнулся. Они выпили по глотку. Евсей пил живец гораздо смелее.

            – Так что, как будем называть тебя в Улье? – спросил Рэб.

            – Каком Улье?

            – Таком. Мы теперь в другом мире, который называется, промеж тех, кто в него попал – Ульем. Это не Земля, мы теперь в каком-то другом месте Вселенной. Здесь происходит непонятное: то ли эксперимент какой ставят на нас, то ли игра продвинутая, то ли что-то такое, что нашими человеческими мозгами не понять.

            –  А мы-то как туда попали, это же наш город?

            – Кусок города и скоро мы отсюда съедем, потому что сюда снова подгрузят свежих людишек.

            Евсей молча жевал, пытаясь переварить еду и информацию.

            – Мамка называла меня Бубка Гоп, за то, что любил прыгать, откуда попало.

            – Бубка? Почему бы и нет. Хороший спортсмен. Рад знакомству, Бубка, – Рэб протянул ладонь.

            Пятерня новоиспеченного обитателя Улья утонула в ладони Рэба.

            – И я.

            – Ну, теперь ты не просто человек, которого занесло сюда, а настоящий выживальщик, который каждую секунду помнит о том, что вокруг смертельная опасность.

            – Угу, – согласился Бубка.

            – Что, угу? Давай, к приборам, глазей по сторонам, обо всем подозрительном докладывай.

            – А? Ага. Я понял, – мальчишка подскочил и прильнул к приборам наблюдения. – Никого.

            – Хорошо, что пока никого. Запомни, долго хорошо в Улье не может быть по определению. Обычно, хорошо – это  когда ты не видишь, откуда к тебе приближается плохо. Так что хорошо – это момент счастливого неведения. – Рэба, под влиянием алкоголя, основного ингредиента живца, потянуло на философствования.

            – А куда мы поедем? – спросил Бубка, не переставая перескакивать от прибора к прибору.

            – А без разницы. Куда дорога выведет. Улей большой, возможностей погибнуть хоть отбавляй. – Рэб осекся, опасаясь неосторожной иронией напугать юного товарища.

            – Прикольно, – ответил совсем не напугавшийся мальчишка. – Да кто нам в танке страшен?

            – Тю, тут такие кобыздохи иногда попадаются, что и на настоящем танке страшно, а у нас консервная банка, по сравнению с ним. Чего там? – Рэб заметил, что Бубка замер у прибора наблюдения по правому сектору обзора.

            Мальчишка обернулся. Лицо его было бледным, а глаза сделались по пятаку. Рэб сразу понял, в чем дело и приложил палец к губам. Бубка еле заметно кивнул и присел на корточки. Рэб, перегнувшись через него, прильнул к окуляру. Посреди двора, между пятиэтажками, прямо на детской площадке заросшей кленами, ходил кусач. Он явно примерялся к «бардаку», обдумывая способ нападения. То, что он услышал в нем людей, было очевидно, иначе пустая железка его не заинтересовала.

            – Это кусач, – шепотом произнес Рэб. – Помнишь, я говорил про него, что он может нам откусить резину с колеса?

            Бубка кивнул. Похоже, он находился в прострации. Местные развитые мутанты и впрямь на первых порах вызывали у новичков схожие чувства. Природа словно знала, как перекроить тело человека, чтобы оно начало вызывать неконтролируемый ужас. Рэб сел на место мехвода.

            – Садись и держись крепко. Пора нам отсюда валить.

            Тварь сразу почувствовала, что добыча собирается сбежать от нее. В несколько прыжков догнала «бардак» и с ходу запрыгнула на него, молотя когтистыми лапами по крыше. Удары гулом раздавались по корпусу машины, будто били кувалдами. Рев мутанта перекрывал шум двигателя. Рэб завилял на полном ходу, пытаясь скинуть его, но «бардак» был еще той машиной. Он слишком медленно выполнял команды.

            Бубка вцепился в свое кресло, испуганно глядя на Рэба. Вид у старшего товарища сейчас был не самый обнадеживающий. Рэбу никак не удавалось скинуть тварь. Он решил наскочить на клумбу правым колесом, искренне желая верить в то, что военная техника выдержит такое надругательство.

            – Держись крепче, сейчас прыгнем, как твой Бубка! – крикнул Рэб.

            Бардак налетел правым колесом на белую гипсовую клумбу, в центре которой торчали кусты кучерявой розовой герани. Машина подскочила, но на удивление мягче, чем ожидал Рэб. В маленьком лобовом окошке на мгновение мелькнула крыша здания педуниверситета. «Бардак» проехался на левой стороне несколько метров, серьезно напугав своих пассажиров возможностью завалиться набок, но все-таки вернулся на четыре колеса. Рэб налетел грудью на руль, но не почувствовал боли. Адреналин полностью ее нейтрализовал. Бубка не удержался и ударился о железную поверхность, разбив в кровь лоб.

            Тварь слетела с крыши прямо под колеса. «Бардак» перепрыгнул через нее. Рэб, не останавливаясь, проехал метров сто, остановился и развернулся посмотреть, что сталось с кусачом. Твари не было видно. Вряд ли ее задавишь даже такой тяжелой машиной, подранить, переломать кости можно, но не настолько, чтобы убить.

            Рэб не знал, как лучше поступить, остаться и добить кусача, разжиться споранами на перспективу и горохом, или же уезжать из этого кластера, как решил раньше. В Улье как-то было принято не поддаваться на слишком очевидные вещи, потому что все легкое часто становилось началом тяжелых проблем.

            – Держаться сказал, как следует, – Рэб протянул кусок тряпки Бубке, чтобы вытереть кровь с лица.

            – Грязная, – мальчишка взял в руки тряпку, которой Рэб вытирал окошки в «бардаке».

            – А чистых нет. Не бойся, столбняка в Улье не бывает, вытри и приложи, пока не остановишь.

            Бубка смял тряпку в кулаке и приложил.

            – Голова не кружится? – спросил его Рэб.

            – Нет, ни капельки. Мы его задавили? – с надеждой в голосе спросил мальчишка.

            – Не совсем. Они живучие. Пока в черепушку не залезешь, лучше считать их ранеными. Страшный?

            – Вообщеее. Он на меня глянул, я чуть из танка не выбежал.

            – Запомни, из танка никогда никуда не выходишь, пока я тебе не разрешу. Там, – Рэб махнул рукой в сторону, где должен был лежать кусач, – голодные твари, а ты слишком вкусный, чтобы пройти мимо. Запомнил?

            – Да, – Бубка втянул воздух через зубы. – Болит.

            – До свадьбы заживет, а точнее, через пару часов забудешь, что ударился.

            Рэб поехал дальше. Свернул на улицу Горького, чтобы выехать к Уралу в районе автомобильного моста. Как он и думал, имея большой опыт жизни в Улье, кластер обрезало по руслу реки. Мост ровненько обрывался на противоположном берегу, так что по нему покинуть кластер не представлялось возможным. Берег в этих местах был пологим, с пляжем, на котором до сих пор лежали чьи-то вещи. Рэб сходу пустил БРДМ в реку. Проехал до половины, прежде, чем колеса перестали доставать дна.

            В зеркале заднего вида отразилось движение, Рэб присмотрелся внимательнее. Могучая тварь провожала их с берега взглядом. Мутанты не жаловали воду из-за тяжелых доспехов, выросших на них и тянущих ко дну. Грозный противник был старше кусача, не младше рубера. Его скинуть с крыши «бардака» было бы гораздо тяжелее.