— В море хозяйничают японцы, — напомнил Хорунженков.

— А какова вероятность, что они решат поискать русские корабли у побережья Кореи? Нет, им надо держать Порт-Артур, Владивосток, подходы к Японии. Шансы, что мы кого-то встретим на море именно здесь, гораздо ниже, чем на суше.

— Нам придется захватить порт, — напомнил капитан.

— Не думаю, что там много солдат.

— И я хотел бы дожить до пенсии.

— Я никогда об этом не забуду.

— Тогда… Надо найти кого-то из местных, кто знает побережье, — Хорунженков тяжело вздохнул. — И будем отступать.

— Отступать вперед, — пошутил Врангель, почти на сорок лет опередив с этой шуткой Эрвина Роммеля.

С портом все получилось даже проще, чем я думал. Тот неизвестный японский майор, что попытался выбить нас из Согёна, выгреб из Нампо все резервы, так что мы заняли его без каких-либо проблем. С захватом корабля было чуть сложнее. В порту оказался только один пароход — не очень большой, где-то на пару тысяч тонн, еще китайской постройки. К счастью, его капитан считал, что если держаться подальше от берега, то до него не доберутся. Зря, люди Врангеля на десятке лодок тихо подгребли к нему перед рассветом и взяли на абордаж.

Даже не дали японцам заглушить машину, так что нам после погрузки на борт только и оставалось, что подкидывать в топку уголь, крутить руль на север да иногда отходить подальше от берега по совету Юбина. Так звали рыбака, которого нашел Хорунженков, чтобы тот помог нам обойти мелкие места. И он оказался не единственным корейцем, что собрался с нами. Когда мы уходили, к нам вышло почти пятьсот жителей Согёна, готовых оставить свой дом и попытать счастья в России.

— Надо было их оставить, — рядом со мной хмурился Врангель. — Набились, как селедки, лошади волнуются. И еще этот запах…

Вот тут я был с ним согласен — местные набрали с собой рыбы на несколько дней, и пахла она весьма специфически. Не сюрстремминг, но рвотные позывы у обладателей не подготовленных желудков вызывала.

— Если они решили жить в России, если готовы плыть словно негры на кораблях Джона Хокинса, то пусть живут, — не согласился со своим командиром Буденный. Мне кажется, это из-за того, что вахмистр простыл и с заложенным носом не осознавал всех особенностей наших попутчиков.

Впрочем, шучу, на самом деле я тоже нервничаю из-за того, сколько нас теперь. Корейцы набились в трюм, на нижнюю и верхнюю палубу, забив своими телами и скромными пожитками все что только можно. Большинство стояли, места, чтобы присесть не было даже для женщин или детей. Действительно, словно на корабле работорговцев. К счастью, плыть нам не так уж и долго.

— Согласен, ситуация не самая приятная. Для всех из нас, — добавил я, — Но нам нужны рабочие руки, чтобы успеть укрепить позиции на Ялу. Все, кого мы взяли, согласились отработать поездку, так что это не столько благотворительность, сколько честная сделка.

— А мне интересно, почему они вам так легко поверили, — добавил Врангель. — Все же знают, что азиаты всегда себе на уме, а тут готовы сорваться с места со случайным человеком.

— Мне кажется, это потому, что они увидели, как мы защищаем своих гражданских, — предположил Буденный.

— Или потому, что мы победили столько японцев, — поручик Славский уже успел немного отдохнуть и мечтал о новых подвигах.

— Или среди них есть японец, который решил обеспечить себе легенду и пробраться к нам в тыл, — Врангель не собирался отказываться от своих подозрений.

Впрочем, он зря волнуется. Все равно корейцев без присмотра мы не оставим, так что передать что-либо ценное своим у них не получится… В этот момент Юбин замахал руками, показывая, что нужно будет опять сделать крюк от берега, и я передал приказ стоящему на руле ефрейтору Жиркову. Поворот получился довольно резким, но корабль неплохо держал волну, так что обошлось без последствий. Вот только я все равно решил не отвлекаться и дальше до самого вечера не отходил от мостика «Императрицы Цы Си». Да, именно так я решил назвать этот корабль, что мог снова вернуться на родную китайскую землю. И теперь два иероглифа, неровно выведенные белой краской, красовались на нашем правом борту.

Шли мы не очень быстро — приборы показывали около десяти узлов, что примерно равнялось 18 километрам в час. Дальше несложная математика: от Нампо до Ялу с учетом поворотов береговой линии около двухсот километров. Дольше, чем по суше, но корабль не нуждался в отдыхе. Единственное, я решил не рисковать, и пару самых темных часов мы провели стоя на якоре в одной из небольших диких бухт. А чуть рассвело — снова вперед, и где-то к полудню мы дошли до устья Ялу.

Здесь уже Юбин ничем не мог помочь — как он рассказал, в Ялу-Цзян много песка, поэтому отмели постоянно переезжают с места на место. Но нам это было совсем не важно, я просто нацелил нос «Цы Си» вперед, завернул к левому берегу, ну, а когда мы все-таки сели на мель, скомандовал высадку. Да, пришлось повозиться, но людей у нас хватало, работали все дружно, и мы даже успели построиться, когда на нас выехал дежурный разъезд правого фланга. Засулич держал тут людей на случай высадки японского десанта.

А тут вместо него — мы. Сказать, что народ удивился, увидев такую толпу, значит, ничего не сказать. В лагере нас тоже встречали с размахом: растерянные лица, остановленная работа, и снова Засулич с офицерами приехал проверять, что мы на этот раз привезли на хвосте.

Очень задумчиво смотрю на генерала, тот же смотрит на меня даже с некоторой опаской. Кажется, кто-то догадывается, что я опять буду не только рассказывать, но и просить.

— Генерал Мищенко еще не вернулся, — неожиданно поделился со мной Засулич.

И это действительно была не очень хорошая новость. Мы выезжали вместе, но генерал не собирался гулять по дальним тылам: у него была задача вступить в контакт с передними отрядами японской армии и вернуться. А его все не было! Неужели враг оказался ближе, чем мы все могли подумать?

Молчу, смотрю на генерала преданными глазами, жду мудрых указаний и не менее мудрых вопросов.

— Сложно с тобой, Вячеслав Григорьевич, — Засулич вздохнул, так и не дождавшись реакции на слова про Мищенко.

— А что тут сказать? Вернутся они, я уверен! Но если нужно, готов послезавтра отправиться в новый поиск, проверить ситуацию.

— Погоди, не спеши, — Засулич только рукой махнул. — Давай сначала с тобой разберемся. Докладывай, как ты ушел с двумя сотнями, а вернулся почти с тысячей.

Следующие полчаса я рассказывал о нашей вылазке, и внезапно генерала заинтересовало совсем не то, о чем я думал. Да, за победы меня похвалили, даже пообещали дать Анну 2-й степени (3-я и 4-я у меня уже были), открывая тем самым возможность получать уже Владимира… Но главное, что заинтересовало Засулича — это люди.

— Значит, корейцы желают отходить на наши земли — это чудесно. А что с пленными? Вы же осмотрели их по пути?

— Вши, обморожения, истощения.

— Японцы их пытали? — нахмурился Засулич.

— Нет, думаю, они просто не умеют содержать столько людей в одном месте. Да и нашим опыта не хватило, там же никого из офицеров не оказалось. Впрочем… — тут я задумался. — Наверно, кто-то все же за порядком присматривал. Больным выделяли теплые вещи, еду тоже делили. И хоть многие плохи, никто не умер.

— И не умрет?

— Ну, мы уже два дня как начали увеличивать им порции, — доложил я. — Болеющие простудами и инфекциями отделены от остальных, их в ближайшее время переведут в полковой госпиталь. Что же касается вшей, то все наши пока разбили отдельную стоянку и на основные позиции не вернутся, пока не пройдут через бани.

Тут я на мгновение еще раз задумался об армейском быте в русской армии при Куропаткине. Как главнокомандующий он, конечно, не блистал, но вот по обеспечению так с ходу и не вспомнишь, а где и когда было лучше. По питанию, по гигиене, по количеству врачей, которых собирают для помощи фронту…