— Возможно, подобные планы и существовали, — Колдунов снова пожал плечами. Страха в его серых глазах по-прежнему не было. Полковник Интифада постепенно начинал понимать, что криком он мало чего здесь добьётся.

— Рад, что вы признаете такую возможность, — полковник сурово сдвинул брови. — Потому что, по-моему, нечто подобное затевается вновь.

— О чем вы?

— О том! — Палец полковника уперся в полированную столешницу. — О том, что мне надоело быть подопытным кроликом русских. Вы придумали новое оружие, но испытывать его в открытую — большой риск. Вы ведь подписывали разные дурацкие моратории даже с вашим смертельным врагом — США. Так что я для вас — прекрасный шанс без особых хлопот испытать это дьявольское оружие. Американцы ни сном ни духом не узнают. А если узнают — на кого придется ответный удар? Не на Украину, не на Москву, а на мою несчастную Лобинию!

— Но вы же сами попросили у нас военной помощи, полковник. И установка была доставлена сюда по вашему требованию.

— Ловушка! Очередная ловушка большевиков. Мне дают самое разрушительное в мире оружие — и вынуждают запускать из него старые паровозы.

— Но оба запуска были успешными.

— Успешными? Успешными, товарищ Колдунов?! — Полковник одним движением перемахнул через стол, оказавшись лицом к лицу с ученым. — Видите эту карту? — он ткнул зеленым пальцем в огромную карту мира, висевшую на стене.

— Вижу, разумеется.

— Так покажите мне, какие объекты нам удалось уничтожить!

— При запуске подобных снарядов трудно ожидать прицельной точности.

— Я уже слышал это, о сын собаки!

— Летящий паровоз, полковник, не поддается управлению. Тем не менее первый запуск был, повторяю, вполне успешным — если, конечно, ваши шпионы в Америке не врут. Снаряд не долетел до Белого дома самую малость — принимая во внимание дальность полета, это несомненный успех.

— Но никаких разрушений не было!

— Зато снаряд приземлился всего в нескольких десятках метров от намеченной цели. Это — беспрецедентный успех!

— А второй даже не долетел до Вашингтона!

— Из-за повреждения несущих рельсов, полковник. Я ведь предупреждал вас. Они монтировались для европейского паровоза, с более узкой колеей. Я также объяснял вам, что, если уж вы настаиваете на использовании американских паровозов, именно на них нужно ориентировать все последующие запуски. И рельсы соответственно нужно ставить шире. Если бы вы подождали пару дней, пока мы разведем их под нужный размер, запуск прошел бы еще удачнее первого.

— Значит, это я виноват?!

— Я всего лишь напоминаю вам, что не я выбирал и снаряды, и цели, по которым их предполагалось запускать. Мое дело — управлять установкой.

— Если бы вы дали мне хотя бы одну ракету, я решил бы все задачи за один раз. Мне ни к чему засыпать снарядами всю Америку, вполне достаточно уничтожить Вашингтон. Мне бы этого, по крайней мере, хватило.

— Повторяю: с точки зрения моего начальства, оба запуска были абсолютно успешными. И если мы произведем необходимые изменения, полный успех неотвратим!

— Мне нужен не неотвратимый успех, товарищ Колдунов, а немедленный! Я и так уже слишком долго ждал! Китайцы уже пообещали мне ядерное оружие — но давление со стороны Штатов заставило их от этого отказаться. Иранцы пообещали ядовитые газы — но даже им смог связать руки Вашингтон. Я разослал агентов по всему миру — но проклятые янки как-то узнают о моих планах раньше. Я больше не могу ждать!

— Ждать вам придется всего неделю. Но не меньше, — заверил Колдунов.

Полковник Интифада затрясся от сдерживаемой ярости. Его глаза походили теперь на жерла миниатюрных доменных печей.

— Я знаю, на что рассчитываете вы — вы и ваши русские хозяева!

Колдунов молчал.

— Вы рассчитываете на то, что никаких реальных разрушений от этих проклятых паровозов не будет!

— Если снаряд попадет в цель — разрушения будут опустошительными.

— Как бы не так! Вы рассчитываете на то, что большая часть снаряда сгорит в атмосфере. И на землю упадет лишь жалкий огарок — ведь так?!

— Если даже так — это не наша вина. Если вы обеспечите нас двигателями, которые смогут преодолеть сопротивление атмосферы, эта проблема будет решена.

— Не стройте из себя дурака, Колдунов. Я ведь могу именно так и сделать!

Против его воли на губах Колдунова зазмеилась едва заметная улыбка.

Но следующие слова полковника моментально стерли ее.

— Так вот — идите и чините свою чертову штуковину. Новый паровоз мне доставят сегодня, и как только установка будет готова к работе, мы запустим его туда, где разрушения будут самые страшные! И если мне не удалось уничтожить Вашингтон — следующий удар будет по центру Нью-Йорка!

— Неделя, — кивнул Колдунов.

— Идите.

Едва русский ученый скрылся за дверью кабинета, полковник Интифада тяжело рухнул на стул. Его мясистые волосатые пальцы тряслись от гнева. Да, цель он выбрал правильно. Вашингтон, где на один дом три парка, — это одно, но Манхеттен, где на одной миле десять небоскребов, — совсем другое! Скоро Америка узнает всю силу сокрушительного гнева властелина Лобинии.

На столе заверещал телефон, и полковник Интифада поднял трубку.

— Ну? — прорычал он. — Что там еще?

— У нас неважное настроение? — промурлыкал в трубке мягкий голос.

Маска гнева разом исчезла с лица полковника. Этот голос всегда приносил надежду.

— Привет вам, товарищ!

— Здравствуйте, полковник. Вот, вот, успокойтесь. У меня, как всегда, хорошие новости.

— Ну?! — выдохнул полковник, сжимая трубку.

— Карбонизированный углерод уже готов отплыть к вам.

— Это не просто хорошо, а прекрасно, товарищ! Сколько судеб будет зависеть от этого. О, многие тысячи судеб! — Полковник устремил орлиный взор на карту, висевшую на стене.

— Всегда рад оказать услугу. Собственно, в этом и есть смысл моего существования. Вы, конечно, потрудитесь проследить за тем, чтобы оговоренная сумма была переведена до отправки на мой счет в Цюрихе?

— Немедленно займусь этим.

— С вами приятно иметь дело, мой дорогой. Могу я еще чем-нибудь помочь вам?

— Да... в данный момент я занят покупкой локомотивов.

— Сможете выслать характеристики?

— Самые большие модели и только европейского выпуска. Рабочее состояние не обязательно. Единственное условие — чтобы крутились колеса.

— Звучит странновато.

— Но я ведь знаю, что могу положиться на абсолютную конфиденциальность ваших услуг.

— Безусловно. Мы и существуем лишь для того, чтобы удовлетворять потребности покупателей. А сколько вам нужно?

— Столько, сколько сможете достать. Боюсь, что в моей стране в ближайшие несколько лет будет ощущаться сильный недостаток в этих средствах передвижения.

— Предварительную информацию получите к концу дня. Еще что-то?

— Нет. Благодарю, мой друг.

Когда такси с Чиуном и Римо остановилось у ворот санатория “Фолкрофт”, было около полуночи.

— Сдача с сотни долларов будет? — осведомился Римо.

Водитель обратил к нему перекошенную от ярости физиономию.

— Ты этим дерьмом себе глотку заткни! Я вам, как вы сели, прямо сказал, сколько это будет стоить, и не финтите! Полсотни баксов — и ни центом меньше! Так что давай гони!

— На вашем месте я бы попридержал язык, — заметил Чиун сварливо.

— И ты, старый засранец, заруби себе это на своем корявом носу! Полсотни баксов, значит, полсотни! А сдачу с сотен, понимаешь, я с собой не вожу — довольно меня всякие козлы вроде вас пошмонали!

— Сколько ты думаешь дать ему на чай, папочка? — спокойно спросил Римо.

— На чай он только что получил мой совет, — пробурчал Чиун.

— Верно, — подумав, согласился Римо.

Неторопливым движением он извлек из кошелька стодолларовую банкноту, так же неторопливо сложил ее ровно пополам и, оторвав одну половинку, протянул ее водителю.

— Это что еще за дерьмо?! — взвыл тот.