— О... В самом деле? Как странно! — Смит снова уткнулся в монитор.

Протянув руки через стол, Римо сжал ладонями голову шефа и повернул его лицо в свою сторону.

— Смотрите на меня, Смитти. И проснитесь, черт вас возьми!

— Кричать вовсе не обязательно.

— Вам придется выслушать меня, Смитти.

— К вашим услугам. Случилось что-нибудь?

— Люди из ВВС опознали эти самые устройства.

— Нет, это я их опознал! — вмешался Чиун.

— Ну да, разумеется. То есть в последнем случае Чиун действительно определил, что это за штука, раньше этих умников с “Эндрюса”. Правда, в общих чертах.

— У тебя бы и этого не получилось, — надулся Чиун, в душе радуясь, что Император вроде не собирается расспрашивать его об ошибке.

— У меня — нет. Зато парни из ВВС определили и модель, и год, и все прочее.

— Это детали, — презрительно махнул рукой Чиун.

— Вот как оно выглядело. — Римо протянул через стол страницу, вырванную из паровозного справочника.

Смит некоторое время глядел на рисунок.

— Не валяйте дурака, — произнес он наконец. — Это же... паровая машина.

— Вернее сказать, паровоз. Чудно, а?

— Мне на ум приходит скорее слово “абсурд”. С чего вы, собственно, взяли?..

— Подтверждается данными ВВС.

— Чепуха какая-то. — Смит озабочено сдвинул брови. — Я только что говорил с президентом — он тоже подтвердил, что первые два КРУ удалось опознать. Но про паровозы...

— А конкретнее что он сказал?

— Он сказал... — Смит наморщил лоб. — Одну минутку. — Он потянулся к клавиатуре. Римо вовремя успел схватить его за руку.

— К чему это? — поморщился Смит. — Мне нужно найти все эти...

— Без помощи компьютера вспомнить уже не можете?

— Информации приходит каждый час столько, что многое я просто не запоминаю, — признался Смит.

Вздохнув, Римо кивнул. После бурной атаки на клавиши Смит извлек из необъятных глубин машинной памяти нужный файл.

— Очень странно...

— Что именно?

Подойдя поближе, Римо увидел что. На экране черным по белому значилось, что в двух предыдущих ударах были задействованы прусский локомотив Г-12 и американская модель “Биг Бой”.

— И такое я мог забыть? — Смит недовольно прищурился.

— Спросите лучше, как вы могли запихнуть это к черту на кулички. Эти данные — наша единственная зацепка, вам не кажется?

— Да, верно. Видимо, я настолько увлекся расстановкой файлов, что определил и этот, гм... не совсем туда...

Римо покосился на увешанную елочными шариками башню “Квантума”.

— А почему у нее не спросите?

— А почему не спросите вы? — парировал нежный голос.

— О, Господи. Смитти...

— Э-э... Мисс Кванти, файл триста тридцать четыре содержит данные о так называемых КРУ. Обработайте информацию.

— Все готово, сэр.

— Однако...

— Информация была обработана мною в момент ввода.

— Тогда почему вы мне ничего не сообщили?

— Потому что вы меня ни о чем не спрашивали.

— С каких пор я обязан спрашивать?

— С самого начала, сэр. К сожалению, я не могу читать мысли.

— По-моему, молодожены начинают ссориться, — шепнул Римо, подойдя к Чиуну. Тот согласно кивнул.

— В таком случае прошу вас, — голос Смита напоминал наждак.

— Оба локомотива были недавно перепроданы новому владельцу. Последний пункт отправки — Люксембург. Координаты нового владельца неизвестны.

— Г-м-м... Однако наша задача как раз и состоит в том, чтобы их выяснить. Где именно их перепродавали — это неважно...

— Все операции производились через торгового агента.

— Какого именно?

— Компанию “Дружба интернэшнл”.

— Что мы знаем о ней?

— Компания “Дружба интернэшнл” — транснациональное предприятие, имеющее долю в ста двадцати двух корпорациях, фирмах и акционерных обществах. Текущий капитал — более пятидесяти миллиардов долларов США.

— Имя владельца?

— Не зафиксировано.

— Основных держателей акций?

— Тоже.

— Офисы?

— Центральный офис расположен в Швейцарии, Цюрих, Беггплац, пятьдесят пять. Реально по этому адресу находится пустой склад. Телефонный номер в действительности принадлежит местному отделению банка “Лонжин-Сюис”.

— Вот и зацепка, — присвистнул Римо.

— Отправляйтесь туда немедленно и узнайте, кто приобрел эти паровозы и куда они были оправлены.

— Похоже, на сей раз до кого-то мы доберемся.

— Я буду контролировать ваш маршрут. Передающие устройства с вами?

— Да, — кивнул Римо.

— Да, — повторил Чиун. — У Римо эта вещь до сих пор осталась.

— Прекрасно, — одобрил Смит, снова уткнувшись в экран; на лице его опять появилось отсутствующее выражение.

— Гм... Смитти, если мы вам понадобимся, найдете нас у памятника на горе Рашмор. Тедди Рузвельту не мешает подбрить усы, — ровным тоном произнес Римо.

— Счастливого пути, — глухо проронил Смит.

Римо вздохнул.

— До свидания, машина, — Чиун помахал поблескивающей башне компьютера.

— Всего доброго, Мастер Синанджу. Буду рада вновь с вами увидеться.

— Вот уж радость, — пробурчал Чиун, когда они с Римо оказались за дверью. — Римо, она мне не нравится.

— Она? Ты теперь тоже так ее именуешь?

— Ты же сам только что сказал “ее”.

— Когда вернемся, придется со Смитти серьезно поговорить, — резюмировал Римо.

Анри Ж. Арно был стар. Так стар, что все его друзья — давно или недавно — умерли. У него остались только локомотивы.

Среди них он и брел, мелко тряся острым подбородком, словно жалуясь самому себе на несправедливость жестокой судьбы.

Собственно, с ним самим судьба обошлась не так уж и плохо. Жить ему осталось всего ничего. Желание жить давно в нем угасло. Но паровозы... Анри надеялся, что они переживут его. Времена неумолимо меняются. Сто лет назад локомотив вызывал такое же уважение, как хороший автомобиль. Спустя полвека он будил ностальгические воспоминания. Но сейчас, в эпоху космических кораблей и “Конкордов”, он превратился в никому не нужный утиль.

Так что музей Арно был всего-навсего коллекцией металлолома. Все меньше людей с каждым годом приходило сюда. А последний экскурсовод уволился еще в семидесятом. Теперь Анри работал за всех — за экскурсовода, кассира, а зачастую — и сторожа.

И посетителя тоже.

Поглаживая сияющие бока четырехцилиндрового “Де Гленна” двадцать девятого года, Анри Арно вновь задумался о том, как причудливо распорядилась жизнь его состоянием.

Он без потерь пережил Депрессию и вторжение немцев, и самые неожиданные биржевые коллизии не смогли сколько-нибудь расшатать благополучие его семьи. Именно деньги семьи Арно и позволили Анри собрать его коллекцию: кое-что он покупал у разорившихся железнодорожных компаний, кое-что просто отыскивал на заводах, перерабатывавших металлолом. Его гордостью был “Пари-Орлеан” 1876 года. Это была единственная в мире сохравившаяся модель. Сокровищем был и “Авенир” восемьсот шестьдесят восьмого. Его он купил в сорок восьмом году. Целое крыло было отдано под американские модели — их он особенно любил за плавность линий и мощь.

Великолепное собрание, вполне способное конкурировать со многими музеями на континенте. Теперь его ждала незавидная судьба старой свалки.

Анри тихо вздохнул, в очередной раз пожалев, что не в его власти повернуть время назад. Ненадолго, на недельку. Чтобы в последний раз насладиться своей коллекцией. Последний солнечный уик-энд, чтобы в музее было полно туристов. Даже придурковатые американцы были бы желанными гостями в тот день. Но всю прошлую неделю шел дождь, и никто не постучался в ворота его музея. Тогда Анри еще надеялся, что выдастся все же в его жизни солнечный выходной...

В его жизни — может быть. Но не в жизни его музея.

Все его надежды были разрушены одним телефонным звонком.

— Ах, mon ami, весьма рад приветствовать вас, — оживился Анри, услышав в трубке знакомый голос.