— Теперь ты, — тоном командира сказала учительница.

— Но ведь я ещё не знаю, как изменять цвет огня, — возразила я.

— Это проще, чем ты думаешь. На моих занятиях к лету ты научишься делать Феникса так же, как и я, а сейчас делай, как получится, потом будем разбирать твои ошибки и выполнять упражнения, чтобы их исправить. Начинай.

Я глубоко вздохнула, вспоминая, что слова и магические пассы могут быть любыми, главное, чтобы они помогали лучше представить то, что хочешь создать, и дать команду разуму, чтобы он изменил пространство вокруг тебя так, как ты того хочешь. Той же цели служат и заклинания. Настоящие заклинания произносятся на том языке, который хорошо знает волшебник и слова которого сразу рисуют в голове картинку, которая быстро воплощается в жизнь.

Представив себе столб пламени, я вытянула руки вперёд и сложила ладони, а затем резко развела их — столб пламени сразу вспыхнул. Хорошо, это у меня получилось. Теперь нужно переделать его в птицу. Это оказалось сложновато. Я, разучивая подарок для Фокуса, привыкла придавать форму маленьким вещам, что-то большое делать из огня я даже не пробовала. Минуты три столб качался, как пьяный, утончаясь и утолщаясь, давая много света и не светя совсем, ровняя край и размывая его в странные и непонятные формы.

Птица всё-таки получилась, но на настоящую она совсем не была похожа. Моё создание было красно-оранжевым и совсем уже не походило на настоящее: вместо перьев везде полыхали языки пламени, глаз совсем не было. Я попыталась заставить эту птичку влететь, она послушалась, но за собой оставляла след из дыма. Когда моё создание село и загорелось, пламя закрыло всё его целиком и не было видно, что происходит внутри. Да и по сути, там ничего кроме огня и не было. Когда я создавала костёр, птица исчезла из моего сознания, удержать её в своей голове я не сумела.

После костра у меня остался дым, а не пустота. Когда я снова попыталась создать птицу, она вышла какая-то не такая, чуть меньше, хвост длиннее, клюв короче, пальцы толще, а когти острее. В общем, птица была абсолютно другая. Я быстро превратила её в дым и начла ждать вердикта моей учительницы, который обещал быть неутешительным.

— Плохо, — резко заявила она. — Тебе нужно тренироваться и тренироваться создавать большие вещи из огня, мелкие ты более-менее умеешь, а вот с большими у тебя проблемы. Ещё потренируем скорость волшебства. Тут поможет боевая магия, она и в жизни пригодится для самообороны. И конечно, цвет и прозрачность пламени, а также удерживание в голое нескольких объектов. Мелкие ты можешь, а вот большие пока никак. И нужно будет тренироваться, чтобы то, что ты создаёшь, как можно меньше походило на пламя, я имею ввиду, чтобы этих язычков у тебя не было видно, а они у тебя сейчас очень большие.

Я думала, что я хорошая волшебница, но столько ошибок в первом же задании заставили спуститься меня с небес на землю. Конечно, эта женщина была куда лучше, чем мой старый учитель, но я никогда не думала, что магия огня, будет такой трудной даже учитывая мои прошлые успехи.

— Начнём с боевой магии, — спустя секунд десять моего молчания снова заговорила Регина Альбертовна. — Она сама простая и ты не будешь бояться встретить кого-то в тёмном переулке, когда научишься.

— Ну, как идут дела, — зашёл к нам Фокус в конце занятия, когда я яростно била огненными шарами в огненные мишени, создание учительницей и заставляла их превратиться в дым. — Жарко тут у…

Не успел он это договорить, как я по инерции запустила огненный шар в него. К счастью, Фокус вытянул руку и остановил мою атаку. Шар завис на мгновение в воздухе, потускнел и упал, разлившись тяжёлым жидковатым дымом по полу.

— Извините, — только и сумела сказать я.

— Если бы на моём месте был студент, ему пришлось бы не сладко, — с улыбкой ответил директор. — Так как у вас тут идут дела?

— Она способная по сравнению с другими студентами, но не настолько, как Вы мне описывали, — холодно заметила цыганка.

— Так сделайте, чтобы это было так, — тоном начальника урезонил её Фокус. — Что проходим? Боевую магию, как я погляжу. Ну, и как?

— Пока слабовата реакция, нужно работать над рефлексами. Этим мы сейчас и занимались, — тоном профессионала заявила Регина Альбертовна. — Проверяла её способности на Фениксе. Ошибок очень много, но у обычных студентов на экзамене их в десятки раз больше.

Я невольно заулыбалась. Наверное, в глубине души я восприняла это, как комплимент, хотя это и было ожидаемо, ведь способности обычных студентов по мнению Фокуса не заслуживают персонального обучения.

— О, да. Знаю такую штуку, как Феникс, — хитро улыбнулся волшебник и уставился в центр зала, где была нарисована мишень на полу стилизованном под тёмное дерево, но покрытом нескользким огнестойким лаком.

В центре мишени появился столб пламени, спустя мгновение трансформировавшийся в зелёно-синего павлина. Птица взлетела и сделала несколько кругом по залу, осыпая нас троих дождём, капли которого появлялись, казалось, из её перьев. Я буквально чувствовала холодные капли на своей коже. Затем павлин сел в центр той же мишени, раскинул свой пышней хвост и накрылся им. Птица, стоящая к нам спиной, растворилась в воздухе, тоже сделал и её хвост, ударившись о пол. Спустя секунду она снова материализовалась, как призрак, поклонилась нам и рассыпалась перьями. А они превращались в золотую пыль и ни одно не долетело до пола. Действительно волшебное зрелище.

— Это не Феникс и не огонь, — сухо заявила учительница огня. Её, похоже, это зрелище оставило равнодушной.

— Это Феникс, но с точки зрения волшебников иллюзии, — с наглой улыбкой возразил мой папаша. — И это и не должен был быть огонь, это не моя стихия.

— Зачем же Вы тогда это показали? — не поняла цыганка.

— Просто, чтобы показать, что есть не только огненные Фениксы. А знаете… забудьте. Я же маг иллюзии, а мы все немного того.

Мне снилась, что я смотрю на океан. Он был фиолетово-розовым, как в сказке. Я видела, как в воде плавают золотые рыбки, хотя нет, не только плавают, но и выпрыгивают на воздух, выписывая в нём немыслимые пируэты. Солнце остановилась на линии горизонта, показав мне лишь только половину себя. Она не спешило не восходить, ни заходить. Почему-то я знала, что сплю, и осознание этого мне нравилось, ведь я могла делать, что захочу, не боясь навредить ни себе, ни этому красивому миру.

Мне захотелось прыгнуть в воду со скалы, на которой я стояла, но… что-то не пускало мня. Страх? Как он мог появиться? Я же во сне, значит, даже если разобьюсь, то не случится ничего страшного, я просто проснусь. Но тогда почему я не могу прыгнуть, даже зная это. Почему?

Вместе со страхом прыгнуть нарастал страх остаться на скале. Почему мне страшно? Я же во сне и прекрасно об этом знаю.

Прыжок — я почувствовала, как пробила тонкую плёнку на поверхности воды и оказалась внутри огромного океана. Страх испарился. И почему-то я могла дышать в этой воде, поэтому всплывать даже не захотела. Да и зачем? Ведь в глубине была ещё красивее, чем под водой.

Стая серебряных рыбок, блестя чешуёй, попылала передо мной. Последняя рыбка остановилась и махнула мне плавником, предлагая поплыть вместе. Я приняла приглашение, и там, где плыла стайка на песке, на котором до этого качались жёлтые отсветы с поверхности, начали расцветать сказочные цветы, между ними бегали маленькие красные крабики и сновали рыбки, разного размера и с разными рисунками на боках. До этого я видела коралловые рифы только на картинках в Интернете, они не снились мне никогда и вот… мне не хотелось просыпаться, хотелось плавать и плавать среди этой красоты…

Не знаю, сколько я там провела, но вдруг какая-то неведомая сила в одно мгновение осушила весь океан, оставив меня одну посреди пустыни. А в следующее мгновение, едва успев понять, что произошло, я начала просыпаться.

Я услышала знакомые встревоженные голоса, но не могла понять, ни кому они принадлежат, ни что они говорят. По телу пробежала дрожь, вся одежда была почему-то мокрая и холодная, она прилипла к телу, делая ещё холоднее.