— Доигрался наконец! — выпалила недавняя жертва.

— Странно, — с трудом выдавил из себя смертельно раненый. — А я ведь только хотел ограбить соседей.

— Что? — с удивлением переспросил толстяк, но напавший на него уже был мёртв.

Глубоко вздохнув, чтобы избавиться от страха, недавняя жертва быстрым шагом отправилась прочь и даже не заметила, испуганно трясущегося за углом того, кто на мгновение отвлёк маньяка.

— Не верю, — прошептал он, попытавшись встать. — Как трудно управлять чужим телом. Почему?!

Ещё раз сгустилась тьма, и я снова оказалась в лаборатории, где на столе стояло множество пробирок с кровью, а рядом сидел Фокус в белом халате и рассматривал что-то в микроскоп.

— Это сюда, — он щёлкнул пальцами. — А это сюда. — Он ещё раз щёлкнул пальцами. — Как же я тебя назову? Виолетта? Доминика? Селестия? Точно! Селестия. Осталось придумать фамилию. Надо будут глянуть в списке моих якобы жертв. Может, у кого-то из них была красивая фамилия. Ой! Не так. Говорил же я себе: не отвлекаться во время работы…

Стол затрясся, кровь из пробирок вылилась на пол и волной закрыла меня. И вот уже передо мной общественный туалет, при чём мужской и почему-то пустой.

Вдруг забежал Фокус, поставил сумку внушительных размеров на подоконник и достал большую лабораторную склянку, в каких обычно спиртуют животных, но вместо зверя там был младенец, при чём вполне живой.

— Так, у меня одна попытка, — напомнил себе волшебник.

Он взял склянку обеими руками, закрыл глаза и сконцентрировался. Спустя мгновение внутри был другой ребёнок. Он выглядел, как будто вылез из экрана, на котором крутят фильм ужасов: сросшееся пальца, кривая голова, один глаз сползший на щёку и впавши нос. Меня аж передёрнуло от такого зрелища.

— Получилось, — с облегчением вздохнул Фокус. — Ну, и уродец был у тебя внутри.

Порыв ветра выбил окно и заставил меня закрыть глаза, когда я их открыла, я была снова дома у Фокуса, в комнате с камином. Хозяин дома сидел на другом кресле, а рядом с креслом на полу лежала Виктория уже в привычном своём облике грифона.

— Вы что, Ваш родной сын и Ваше создание должны дружить? — спросила домовая.

— От этого не должно быть вреда, — рассудил волшебник. — Она меня боится, возможно, он сумеет ей доказать, что я не такой уж и пло…

Он не успел договорить, а в комнату ворвался Аарон.

— Зачем тебе Леста? — вместо приветствия начал он.

— Она талантливая волшебница, в отличии от тебя, хотя она ещё этого не знает, — безразлично бросил Фокус. — Я же тебя сразу предупредил, что не отказываюсь от тебя, но моим наследником будет действительно талантливый волшебник. Забыл?

— Помню, — прошипел парень.

— Вот и хорошо. Можешь идти. Или деньг нужны?

— Леста знает, что я твой сын?

— Это я у тебя хотел спросить, — Фонус помолчал. — Значит, нет. И, наверное, будет лучше, если и не узнает, а то ещё возненавидит нас обоих.

Аарон молча собрался уходить, но тут фраза отца его остановила:

— Я понимаю, что Селестия очень красива и вы с ней во многом похожи, поэтому очень дружны, но не вздумай в неё влюбляться. Она и биологически, можно сказать, твоя сестра. Да и к тому же я её не для любви создавал, а для изучения магии.

Спокойно выслушав это, но ничего не ответив, Аарон вышел.

— Вы уверены, что он не ослушается? — забеспокоилась Виктория, глядя на дверь, закрытую за собой гостем.

— Я его хорошо знаю, — без вложения заговорил Фокус. — Даже если ослушается, потом сделает всё, чтобы это исправить…

В последний раз сгустилась тьма, после которой я снова держала нож у горла моего приёмного отца, нет, моего создателя.

— Теперь недосказанности не останется, — заключил он. — Всё, что считал нужным, я тебе показал. Теперь давай.

— Теперь недосказанности не останется, — заключил он. — Всё, что считал нужным, я тебе показал. Теперь давай.

От его слов у меня затряслась правая рука, которой я держала нож. Обычно я плохо различала лево и право, но в тот момент была уверена, что нож был именно в правой. Я чувствовала себя правшой. Они, говорят, расчётливые люди. Значит, должны всё точно выверить и не колебаться. Тогда почему правая рука у меня дрожит? Может, просто выронить нож и схватиться за горло обеими руками? Но… у меня хватит сил, чтобы задушить Фокуса? Нет. Я вдруг почувствовала себя такой слабой и беспомощной, что даже столовый нож, какой я держала почти каждый день, казался мне ужасно тяжёлым.

— Ну? Чего ты ждёшь? — злой волшебник тихо засмеялся. — Боишься меня? Боишься, что я опять воскресну? Или боишься, что одного раза будет мало? Ну, так сделаешь ещё. Убивать просто. Одно движение — и разум уже ничего не связывает с жизнью. Он медленно погибает в теле, которое уже не может восстановить жизненно важные функции. Так давай уже, а то я начну зевать.

Или… мой страх — это его проделки? Он же владеет нейромагией, значит, вполне мог меня подчинить своей воле. Нет, я сильная волшебница, он не мог подчинить до конца, но вполне способен был заставить меня бояться воздать ему за его грехи, ведь больше некому. Большинство его жертв уже мертвы, кто от старости, кто от его рук, а остальные считают его мёртвым. Что ж, я сделаю, чтобы он был таким.

Я прижала нож сильнее к коже, но перерезать глотку у меня всё равно не хватало смелости, что бы я себе не говорила мысленно.

Фокус зевнул, не закрывая рта ладонью и не обращая внимания на лезвие:

— Я честно сейчас усну.

Как же он меня злил. Свободной левой рукой я схватила его за волосы, а правой сильнее сжала рукоятку и прижала лезвие ещё сильнее к плоти.

— М-м, вот это уже немного больно, — с наглой улыбкой заявил Фокус. Из-под лезвия показалось немного крови. — А ты жестока. Хочешь, чтобы я умер в жутких муках? Если будешь так дальше, то это произойдёт. При чём, муки будут от скуки.

— Заткнись уже! — прошипела я, но мои руки снова задрожали, но уже не от страха, а от звука, который уловил мой слух из коридора. Кто-то направлялся в эту комнату. Нормальный убийца, тут же перерезал бы глотку и смысля в окно, но я не могла. Руки жутко тряслись, я еле могла удержать нож.

Дверь распахнулась. Этот звук заставил меня рефлекторно повернуться.

— Леста… — с ужасом прошептал Аарон, тяжело дыша от быстрого бега. В его левом зелёном глазу я увидела тот страх, который ожидала увидеть в глазах Фокуса перед его смертью, но увидела лишь у его сына-предателя.

— Ты ожидал, что я сдамся? — спокойно сказала я, — Он не заслуживает жить после своих преступлений!

— Но…

— А теперь уйди и дай мне закончить, — я снова повернулась к Фокусу, и… уронила нож. Его голова лежала на подлокотнике кресла вместе с вытянутой безжизненной левой рукой, а на пол, сверкая в свете камина, капала кровь…

От этого зрелища я упала на колени. Ужас не давал даже дышать. Не понимаю, я же этого и хотела, тогда почему у меня было ощущение, будто я сделала что-то ужасное и непоправимое?

— Ты действительно этого хотела или это вышло случайно? — негромко спросил Аарон, негромко сделав шаг ко мне.

Я услышала этот вопрос, но ответить не могла. Я даже не знала ответ. Я будто оказалась в кошмаре и не знала, как проснуться…

Я не знаю, сколько просидела на полу рядом с окровавленным ножом, глядя на ужасную картину убитого мной человека, пусть и ненавистного мне. Мой ужас разорвал Аарон.

— Леста, смотри.

В первый раз я не отреагировала, но парень повторил громче.

— Посмотри, такого не может быть.

Я медленно повернула голову и увидела Викторию, спокойно лежащую в углу и внимательно наблюдающую за нами. Насколько я знала, она давно предпочла Фокуса своему дому, она стала его ангелом-хранителем. Такие домовые умирают вместе с хозяином. Но Виктория выглядела вполне живой и не особо заботящейся о хозяине.

В следующее мгновение моё удивление прошло.

— Либо она не была на самом деле его ангелом-хранителем, либо он и на счёт этого солгал, — выдохнула я.