— Я сейчас прошу тебя ни как директор, а как твой отец, — Фокус начинал выходить из себя. — Леста твоя сестра и, в отличии от тебя, удачный эксперимент. Тебе вообще повезло, что бы родился волшебником. И к тому же… вы же друзья, так? Ты что, бросишь свою подругу? Если так продолжиться, то она сойдёт с ума!

— Ты её создал! Ты не знаешь, как остановить то, что она сейчас делает?!

— Не знаю. Это новый вид магии. Её нет в школе, но точно она её разрушает изнутри. С точки зрения обычного волшебства это невозможно. От сильных эмоций она изобрела новое.

— Ты же во всём виноват! Исправляй свои ошибки!

— Если я уйду, то мелкими трещинами на стенах и горящими шторами всё не обойдётся.

— Вы оба… — прошипела я. — Вы оба мне лгали!

Я будто взорвалась. Послышался треск и грохот, я зажмурилась, но, когда поняла, что это делаю я, открыла глаза. Вокруг меня дождём падали обломки. Здание было превращено в руины.

— Что случилось? — снова услышала я голос Аарона.

В ответ только тяжёлые вздохи.

— Леста… в её фантазиях Юкия уже разрушена… если ты быстро её не найдёшь, то эти больные фантазии станут реальностью. Быстро!

Я услышала утихающий звук бега. Похоже, Аарон наконец понял, что нужно бежать. Но судя по тяжёлым вздохам, Фокус всё ещё был у себя в кабинете. По разговору я поняла, что я нахожусь не совсем в настоящей Юкии, но всё, что я делаю происходит и там. Точнее происходило бы, если мне не мешал Фокус. Но ему это делать уже трудно. Значит…

Мои эмоции снова высвободились. Обломки поднялись в воздух, загорелись и дождём начали падать на то место, где был кабинет Фокуса. Наблюдая за этим зрелищем, я поняла, что вишу в воздухе в районе верхнего этажа, где и был кабине директора. По сути, кабинета больше не было. Только груда обломков, как и везде, но я точно знала, что где-то там, куда падают горящее осколки, в реальном мире страдает объект моей ненависти.

Дождь мне наскучил, и я его прекратила. Нужно было придумать что-то более интересное и заставить Фокуса страдать ещё больше.

— Хе-хе, — услышала я его голос. Возможно, он знал, что я его слышу, а возможно, безумие заставляло выговориться. — Ну, и что ты пытаешься этим доказать? Что я всё-таки создал чудовище?

Я висела в воздухе и глумилась над обломками так, как только мне подсказывала моя ярость, подпитываемая чувством, что от каждого моего движения объекту моей ненависти становится всё больнее…

Но в одно мгновение на меня вдруг накатила усталость. Я наконец почувствовала, что борьба с гравитацией отнимает очень много сил. Но ярость ещё полыхала во мне адским пламенем. Я попыталась поднять с земли самый большой камень, ещё минуту назад это было бы легко, но теперь я это сделать не смогла, я будто пыталась поднять его собственными двумя руками. А силы… они понемногу утекали. Я изо всех сил держалась в воздухе, но тщетно.

Уже через несколько мгновений я рухнула на руины. Фокус сказал, что это моя фантазия, но боль от падения была вполне реальна. Я с трудом приподнялась, по рукам стекала кровь, в рваных ранах плоть перемешалась с песком, мелкие камешки глубоко вонзились в кожу, причиняя при каждом движении ещё больше боли.

В сказках обычно пишут, что нужно следовать своим чувством. Я последовала. И что? Лежу на обломках и не могу сделать не одного движения, чтобы не почувствовать адскую боль. Я думала, что с появлением волшебства моя жизнь превратиться в сказку. Так оно и было: добрые и пушистые зверюшки-домовые, богатый отец, который не навязывает свою волю, а всегда спрашивает, чего я хочу, подруга-детектив, необычный друг с длинными волосами и разными глазами, любовные письма на день рождения — разве всё это не сказка?! Вот я и жила по её законам: верить в себя, доверять своим чувствам… жизнь второй раз мне напомнила, что я не в сказке живу, либо это очень жестокая сказка.

Я закрыла глаза, пытаясь терпеть боль. Больше всего мне хотелось плакать от боли, от собственной беспомощности, от несправедливости, но лёгкие жутко болели и трудно было даже чуть-чуть вздохнуть. К горлу подкатился ком, делая ещё больнее, и я почувствовала, как по щеке катиться слеза, пощипывая в свежих грязных ранах.

— Леста! Леста! — кричал кто-то всё громе и громче. — Проснись, пожалуйста! Проснись! Леста!

Аарон… этот предатель. Если бы он только знал, что я его слышу и что я не сплю. Если бы он только знал, что я хочу с ним сделать тоже, что и с Фокусом…

— Такие раны во сне не получают, — как всегда, серьёзно говорил Лёва. Надеюсь, что он всё ещё за меня. Надеюсь, что он не знает, что тот, на кого он напал, был прав.

— Лёва… — еле сумела я выдавить из себя. — Ты… ты ещё… за… меня?

— Я же твой домовой, — уже мягче ответил кот. — Я всегда за тебя.

Я почувствовала пальцами его мягкую шерсть. Это было совсем не больно, наверное, пальцы не были ранены.

— Леста, — облегчённо выдохнул Аарон. — У тебя талант попадать в неприятности.

— Пре… датель… — снова с трудом выдавила я, но уже сумела приоткрыть глаза, хотя всё вокруг расплывалось, ведь очков не было. Они слетели во время падения.

— Я?! — не понял парень.

Мои глаза сумели сфокусироваться, теперь я видела его, хоть и нечётко. Глаза разные, только теперь я заметила, что один совсем, как у Фокуса, даже взгляд такой же. Не удивительно, он же его сынок и неудавшийся эксперимент.

— Да, ты… — я с трудом привстала. Похоже, раны, полученные мной в моей безумной «фантазии», оставались все и в реально мире. — Ты всё знал о… о Фокусе, но… ничего… совсем… не сказал…

— Значит, это всё случилось из-за того, что ты узнала правду? Я тоже вспылил, когда Фокус рассказал мне, но сейчас я понимаю, что он такой, как он есть: не хороший и не плохой, добрый, но любит врать, всегда даёт выбор, а не решает за тебя, но всегда что-то скрывает.

— Значит… значит, ты… принял его? — я больше не могла злиться. Во мне осталось только отчаяние, усталость и боль, как физическая, так и душевная. — Ты смирился с тем, что… ты неудачный эксперимент?

— Сразу мне было противно, а потом привык, — развёл руками парень.

— Может хватит просто так разговаривать? — зашипел Лёва. — В медпункт пошли!

— Идти сама сможешь? — забеспокоился Аарон.

— Да, — неуверенно сказала я и попыталась встать, но первый шаг мне дался с болью, второй тоже.

— Так не пойдёт, — покачал головой Аарон, забежавший вперёд меня.

— Что ты делаешь?! — не смотря на боль, заорала я, когда он поднял меня на руки. — Поставь на место!

— Ты сама не дойдёшь, — возразил он. И снова взгляд его зелёного глаза напомнил мне Фокуса. Теперь ненависти во мне уже не было, мой разум, уже, наверное, понял, что, пока не вернутся силы, в ненависти нет смысла.

Когда Аарон вошёл в Юкию, я заметила трещины на стенах, разбитые окна и кое-где обгоревшие шторы. Только это Фокус не сумел удержать. Если бы не он, то это место было бы в руинах из-за меня. И мне стало страшно. Я чуть не убила невиновных и даже не знавших ничего студентов и учителей, а он их спас. И кто после этого злодей? Кто после этого безумный маньяк?!

— Тебе плохо? — забеспокоился Аарон.

— Нет, ничего страшно, — прошептала я, чуть отвлёкшись от жуткого осознания того, что натворила.

— Ого! И что случилось? — удивилась врач, когда увидела мои раны.

— Я просто упала, — попыталась я оправдаться.

— Ага, с чердака на камни, — недовольно выпалила женщина. — Ну-ну, тебе повезло, что ничего не сломала. Часть ран я тебе залечу, остальное заживёт само. Слишком много будет всё сразу лечить.

— Угу, — только кивнула я.

Хорошо, что врач была с волшебством земли, у таких лучше всего получается целительная магия.

Врач что-то шептала и медленно водила руками по моим ранам, они немного болели во время этого, но и затягивались на глазах. В итоге остался только разобранные локоть и колено, которые уже медсестра перевязала, поскольку врач очень устала от сеанса волшебства, и много маленьких царапин. Половину заклеили пластырем, а царапинки из второй половины были слишком уж мелки, так что их оставили без внимания.