Хоган на мгновение убрала левую руку с приборов и заслонила глаза.

— Похоже на… нет, это город, над которым мы только что пролетели.

— Какой город?

— Бурас.

— Возможно. Дьявольщина, — с торжеством в голосе сказал Питт, — это оно и есть!

— На корабле не видно команды, — заметил Гриффин. — Вот ваш высокий забор вокруг всего участка, но не вижу охраны и собак. Кажется, все очень спокойно.

— Я бы не ставил на это, — сказал Питт. — Продолжайте лететь вниз по реке, Тощая, пока нас не видно. Потом поверните назад за западной дамбой и посадите рядом с вашими людьми в машинах.

Хоган еще пять минут летела прежним курсом, потом сделала большой полукруг к северу и посадила машину на школьном футбольном поле. Приземления вертолета ждали две машины, набитые агентами ФБР.

Гриффин повернулся на сиденье к Питту.

— Я со своей командой войду через передние ворота, которые ведут на разгрузочный причал. Вы и Джордино оставайтесь с Хоган, будете наблюдать с воздуха. Похоже, нас ждет обычная операция.

— Обычная операция? — ядовито повторил Питт. — Подходите к воротам, показываете свой блестящий значок ФБР, и все перед вами склоняются? Ничего подобного. Эти люди убивают так, как мы с вами прихлопываем москитов. Пойдете открыто — напроситесь на разбитую голову. Умнее подождать и вызвать подкрепление.

Лицо Гриффина ясно говорило, что он не любит, когда ему указывают, как проводить операции. Не обращая внимания на Питта, он стал давать указания Хоган:

— Дайте нам две минуты, чтобы добраться до ворот, потом поднимайтесь и кружите над складом. Настройтесь на частоту нашего полевого штаба и доложите об операции. И пусть передадут наше сообщение в бюро в Вашингтоне.

Он вышел и сел в первую машину. Машины по еле видной дороге, ведущей к причалу Бугенвилей, обогнули школьный спортивный зал и исчезли за дамбой.

Хоган подняла вертолет и включила радиопередатчик.

Пересев в кресло второго пилота, Питт наблюдал, как Гриффин и его люди приближаются к высокой решетчатой ограде вокруг причала и склада. С растущей тревогой он увидел, как Гриффин вышел из машины и направился к воротам, но никто как будто ему не препятствовал.

— Что-то происходит, — сказала Хоган. — Баржа и буксир снимаются с места.

Она была права. Буксир начал отходить от причала, тупым носом толкая баржу перед собой.

Питт схватил запасной шлем с микрофоном.

— Гриффин! — крикнул он. — Баржа уходит. Оставьте судно и склад, возвращайтесь на дорогу и начинайте преследование.

— Слышу, — ответил Гриффин.

Неожиданно на судне распахнулись двери, на палубе появились люди и стали снимать брезент с двух пулеметных установок на носу и на корме. Ловушка захлопнулась.

— Гриффин! — закричал в микрофон Питт. — Уходите! Ради бога, уходите!

Предупреждение запоздало. Гриффин прыгнул в первую машину, которая понеслась в безопасность, за дамбу, но 20-миллиметровый пулемет „Эрликон“ уже начал сеять свой смертоносный град. Пули рвали сильно накренившуюся машину, разбивали стекла, пробивали тонкий корпус, как картон, рвали плоть и кости сидящих внутри. Задняя машина остановилась, из нее на землю выпали тела, одни лежали неподвижно, другие пытались найти укрытие. Гриффин и его люди успели перебраться через вершину дамбы, но все были тяжело ранены.

Питт раскрыл скрипичный футляр, просунул ствол „Томпсона“ в боковое окно и принялся стрелять по пулемету на носу „Бураса“.

Хоган поняла, что он делает, и наклонила вертолет, чтобы дать ему лучший угол стрельбы. Люди на палубе падали, не понимая, откуда по ним стреляют.

Пулеметчики на корме были внимательнее. Они отвернули „Эрликон“ от Гриффина и его агентов и начали стрелять в небо. Хоган сделала смелую попытку уйти от огня, и очередь прошла не в футах, а в дюймах от корпуса вертолета. Хоган вела вертолет над кораблем так, словно он зачарованный, а односторонняя дуэль продолжалась.

Но вот пулеметчики изменили траекторию, и пули попали в машину. Питт закрыл рукой лицо, защищая глаза: ветровое стекло разлетелось на мелкие кусочки.

Пули со стальными наконечниками рвали тонкий алюминиевый фюзеляж и двигатель.

— Ничего не вижу, — поразительно спокойным голосом сказала Хоган.

Лицо ее было алым от порезов, кровь со лба текла в глаза, мешая видеть.

Если не считать нескольких царапин на руке, Питт был невредим.

Он передал автомат Джордино, который оторванным рукавом обматывал рану на голени. Вертолет терял скорость и быстро снижался к воде посреди реки. Питт взял у Хоган руль и резко отвернул от неожиданного шквала огня с буксира.

На барже из рубки появились десятки людей и стреляли по поврежденному вертолету из автоматов.

Из двигателя текло горючее, лопасти винта бешено дрожали. Питт сбросил газ, чтобы не дать вертолету падать слишком быстро. Приборную панель перед ним пули разбили вдребезги. Он вел безнадежный бой; дольше держать машину в небе было невозможно. Движение вперед исключалось, контроль за боковыми движениями он терял.

На земле за дамбой Гриффин в бессильном гневе стоял на коленях, прижимая к груди разорванное запястье и глядя, как сражается вертолет, словно огромная подбитая птица. Фюзеляж был так изрешечен пулями, что невозможно было поверить, что внутри еще кто-то жив.

Он видел, как медленно умирал вертолет, таща за собой длинный шлейф дыма; едва перевалив через деревья на берегу, он скрылся из виду.

Сандекер сидел в кабинете Эммета в ФБР и жевал окурок сигары; он не знал, что и думать. Броган нервно колыхал в чашке давно остывший кофе.

Вошел генерал Меткалф и сел.

— Вы похожи на несущих гроб, — сказал он с деланной жизнерадостностью.

— Разве на самом деле не так? — спросил Броган. — Как только сенат примет решение, нам останется только устроить поминки.

— Я только что из приемной сената, — сказал Меткалф. — Секретарь Оутс собирает членов президентской партии и призывает их держаться.

— Каковы его шансы? — спросил Сандекер.

— Нулевые. Сенату остались формальности. Через четыре часа все будет кончено.

Броган с отвращением покачал головой.

— Я слышал, Моран уже пригласил председателя верховного суда О’Брайена, чтобы тот принял у него присягу.

— Этот скользкий ублюдок не теряет ни секунды, — пробормотал Эммет.

— Есть новости из Луизианы? — спросил Меткалф.

Эммет отрицательно покачал головой.

— Уже час ничего нет. В последнем сообщении моего агента, возглавляющего операцию, говорилось, что они нашли перспективное место.

— Есть какие-то конкретные причины считать, что Марголина прячут в дельте?

— Только пальцем в небо — догадка моего руководителя отдела особых проектов, — ответил Сандекер.

Меткалф посмотрел на Эммета.

— Что вы предпринимаете против Бугенвилей?

— Этим делом занимается свыше пятидесяти агентов.

— Вы можете их арестовать?

— Напрасная трата времени. Через час Мин Корио и Ли Тонг снова выйдут на свободу.

— Должно быть достаточно улик.

— Нет ничего такого, за что смог бы ухватиться генеральный прокурор. Большинство их незаконных операций проводится за нашими границами, в странах третьего мира, которые не слишком дружелюбно к нам относятся…

Зазвенел телефон.

— Эммет.

— На связи агент Гудман, сэр.

— В чем дело, Гудман?

— Со мной связался агент Гриффин из Луизианы.

— Очень вовремя, — нетерпеливо сказал Эммет. — Соединяйте меня.

— Минутку.

Наступило молчание, которое вскоре прервал громкий щелчок, и Эммет услышал чье-то тяжелое дыхание. Он включил громкую связь, чтобы все слышали.

— Гриффин, говорит Сэм Эммет, вы меня слышите?

— Да, сэр, слышу хорошо. — В голосе звучала боль. — Мы столкнулись… с неприятностями.

— Что случилось?

— Мы нашли грузовой корабль Бугенвилей рядом с баржей и буксиром в семидесяти милях ниже Нового Орлеана. Прежде чем мы смогли войти и провести обыск, нас обстреляли из тяжелых пулеметов с судна. Все ранены… Двое убиты, семеро ранены, я тоже. Это была бойня.