– Зачем?

– А вы только что подписались, что продали Архиву все бумаги, касающиеся Охраны, находящиеся в вашей парижской квартире. – И старик радостно улыбнулся, думая, что против его юридического приема ничто не устоит.

Бинт ответил резкостью. Я заметил, что архив мы сейчас примем и вопрос о праве собственности на чужое имущество решит уже сам пражский Архив.

И действительно, месяца через два Исторический архив уведомил меня, что он не имеет никаких прав на документ и не поддерживает притязаний О. С. Минора. Мое голое право на документ было еще раз признано, но Бинт никак не мог найти его ни в Париже, ни в Эльзасе. И только в 1929 г. оригинал дошел до меня, и я мог написать в Прагу, что немедленно по использовании его мной в печати я подарю оригинал «Сионского документа» Историческому архиву.

Каково же значение этого документа? Я нашел в Национальной библиотеке в Париже книги, которые было приказано купить Бинту.

Значение их могут оценить лишь специалисты. Я указал редакции этого сборника точные их шифры и названия. Отыскание их было облегчено тем, что в записке Бинта указано было имя комментатора их в XVII веке – Knorr von Rosenroth. По-видимому, из них не было взято ничего для текста «Протоколов» в редакции Нилуса и в редакции Бутми. Но, быть может, в них содержатся материалы, которые Рачковский… для продолжения «Протоколов» (что-нибудь о притязании евреев на господство над миром или об употреблении христианской крови).

Какова была роль Манасевича-Мануйлова в вопросе о «Сионских протоколах» в 1905 году? И его «друга», переводившего в 1905 г. (Бинт был категоричен в этом отношении) для Рачковского древнееврейские тексты?

Тем, кто упрекнет меня, что я в 1921 г. не исследовал вопрос о «Сионских протоколах» до конца, я отвечаю: Архив заграничной агентуры был запечатан в 1918 г. Маклаковым, имевшим на то свои основания.

По его мнению, он должен был остаться запечатанным и в 1918 году.

Когда я беседовал с Бинтом, интерес к «Протоколам» стал падать. Всем казалось, что разоблачения «Таймса», Радзивилл, Херблет, Шайла, отчасти и мои прикончили эту клевету на евреев. Я же вел свою журнальную анкету, за свой личный счет покупая документы, без поддержки к. – л. организации или газеты.

…Не был ли автором «Протоколов» сам Нилус? – заключение. Считаю своим долгом упомянуть о двух лицах, которые говорили мне о возможности такого положения, при котором необходимо было бы или

свести до минимума, или же вовсе отвергнуть участие Рачковского в создании «Сионских протоколов». Первым был известный русский парламентарий Федор Измаилович Родичев, умерший в Лозанне в 1933 году.[467]

В 1921 году я мельком встретил его в Париже и спросил его, не известно ли ему, кто был автором Сионских протоколов?

– Автором этой грубой подделки, – ответил Родичев, – был С. А. Нилус. Он же и пустил «Протоколы» в обращение. Кроме «Протоколов», Нилус является автором и другой не менее грубой подделки, а именно «Предсказаний Серафима Саровского». Этот монах, живший в первой половине XIX века, был при Николае II, в 1903 г., канонизирован Русской Православной Церковью. Имп. Николай II с семьей лично ездил в Саровскую «пустынь» на церковные торжества по этому поводу. Бывший в эту эпоху директором Департамента полиции Министерства внутренних дел А. А. Лопухин рассказывал Ф. И. Родичеву в 1906 году, что, когда Николай II собирался ехать в Сарово, то от Плеве, министра внутр. дел, пришла к Лопухину телеграмма с приказом прислать в Москву, где находился царь, с особым курьером предсказания Серафима Саровского, хранящиеся в архиве Департамента Полиции. В последнем никаких сведений о святом не оказалось, о чем и телеграфировали в Москву. Оттуда пришла новая телеграмма: искать нужно не в архиве Департамента полиции (основанном в 1880 году), а в архиве Третьего Отделения Собственной Его Величества Канцелярии.

Там и нашли под 1844 годом запись предсказания Серафима Саровского, якобы сделанную симбирским помещиком Мотовиловым. Запись эта была отправлена с курьером царю… В «Предсказаниях» будто бы говорилось о победоносной войне с Японией и о подписании мира в Токио. Прочтя эти «предсказания», имп. Николаи II подписал указ о назначении статс-секретарем Безобразова (6/19 мая 1903 г.) и окончательно связал себя с компанией «авантюристов реки Ялу».

Какие основания были у Ф. И. Родичева утверждать, что автором обоих подлогов был Нилус, я не знаю. Он добавил тогда же, что один из этапов пересылки обеих подделок был Берлин. Когда я говорил с Родичевым, интерес к «Протоколам» шел на убыль, с ним я вскоре же не увиделся и остался при изложенных выше отрывочных замечаниях.

Второе лицо, говорившее мне, что автором «Протоколов» был сам С. А. Нилус, был жандармский генерал А. И. Спиридович в 1934 году. Как и все, с кем я говорил о «Протоколах», ген. Спиридович считал «Протоколы» грубой подделкой, но отклонял мысль об участии П. И. Рачковского в создании «Протоколов». Он ссылался и на то, что такой мистический вздор мог придумать только такой маньяк и мистик, как Нилус, а не Рачковский, мысливший реально. По словам ген. Спиридовича, сын Рачковского, Андрей Петрович, в декабре 1905 года с захватывающим интересом читал «Сионские протоколы», изданные Нилусом. Отец (П. И. Рачковский) заглянул через плечо сына н спросил, что за книгу он читает. Тот сказал. П. И. Рачковский взял «Протоколы», внимательно прочитал несколько страниц и вернул книгу, не сделавши никаких замечаний.

Самому Спиридовичу Рачковский говорил как-то, что узнал о книге с удивлением.

Что касается антиеврейских книг, найденных по приказанию из Петербурга Бинтом во Франкфурте, то ген. Спиридович полагал, что эти книги были выписаны Департаментом полиции уже в эпоху дела Бейлиса, когда заведующим Заграничной Агентурой Департамента полиции был уже А. А. Красильников. По словам ген. Спиридовича, Департамент полиции прилагал все усилия, чтобы доказать, что убийство мальчика Ющинского в Киеве было совершено не ворами, боявшимися разоблачений со стороны Ющинского, а евреями, и именно с ритуальной целью; Департамент хотел снабдить и снабдил прокуратуру в Киеве и антиеврейских экспертов всей антиеврейской литературой, какую только мог найти. Этим, по мнению ген. Спиридовича, объясняется та спешность, готовность затратить любые деньги, лишь бы нужные обвинению книги были присланы в Петербург, которые были проявлены Департаментом полиции.

Я считаю интересным признание ген. Спиридовича, что Департамент полиции организовывал дело Бейлиса, подбирая доказательства, что ритуальные убийства всегда существовали, покупая за бешеные деньги и за народный счет антиеврейскую литературу и снабжая ею экспертов и прокуратуру.

Но я должен отметить два обстоятельства, опровергающие предположения ген. Спиридовича. Во-первых, дело Бейлиса исследовано ныне А. С. Тагером по данным архивов Департамента полиции, Министерства юстиции, Киевского окружного суда и т. д. Результаты исследования опубликованы в 1933 г. (А. С. Тагер «Царская Россия и дело Бейлиса», Госуд. издат., 1933). Тагер всюду искал, и не без успеха, доказательства того, что десятки лиц из административного и судебного ведомства знали правду о деле Бейлиса и способствовали сокрытию ее. Видную роль сыграл в этом сокрытии истины и Департамент полиции. Несомненно, что Тагер не умолчал бы о таком важном факте, как срочная выписка за любые деньги книг через Заграничную Агентуру Департамента полиции. Между тем об этом факте у Тагера нет ни слова.

С другой стороны, после смерти Бинта в 1929 г. вдова его доставила мне письмо А. А. Красильникова, полученное се мужем в январе 1925 года и оставленное Бинтом без ответа. Вот что писал последний начальник Заграничной Агентуры своему бывшему подчиненному:

«Париж, 9-й арр., 3 янв. 1925 г. Дорогой мосье Анри. Ваше молчание заставляет меня думать, что я не буду иметь вскоре удовольствия видеть Вас, и обращаюсь к Вам за маленькой справкой.