— Корональ, как вы только что сказали, будет верховным главнокомандующим.

— Нет, мой лорд. Верховным главнокомандующим должен быть понтифекс.

Наступившая тишина казалась нескончаемой. Лорд Валентин стоял не шелохнувшись: его можно было принять за статую, если бы не подрагивание ресниц и подергивание щеки. Хиссун напряженно ждал, не смея заговорить. Уже сейчас, когда все было сказано, он поражался тому отчаянному безрассудству, с каким осмелился предъявить короналю ультиматум. Но что сделано, то сделано. Слова обратно уже не взять. Если лорд Валентин в гневе лишит его всех званий и отправит обратно в Лабиринт попрошайничать на улицах, пусть будет так: что сделано, того не воротишь.

Корональ засмеялся. Этот смех возник где-то глубоко и, как гейзер, поднимался через грудь к губам: громоподобный, раскатистый смех, подходящий больше великанше Лизамон Халтин или Залзану Каволу, а никак не учтивому лорду Валентину. Корональ смеялся и смеялся, и Хиссун даже начал побаиваться, уж не лишился ли он рассудка, когда смех утих резко и внезапно и ничто не напоминало о необузданном веселье Валентина, кроме загадочной улыбки.

— Отлично задумано! — воскликнул он.— Ах, до чего отлично задумано, Хиссун!

— Мой лорд?

— Скажи-ка мне, кто должен стать новым короналем?

— Мой лорд, вы должны понять, что это лишь предложения… ради улучшения работы правительства во время кризиса…

— Да, конечно. Но спрашиваю еще раз: кого предлагается выдвинуть на мое место ради улучшения работы правительства?

— Мой лорд, выбор преемника всегда остается за бывшим короналем.

— Да, конечно. Но кандидаты в коронали — их разве не предложили высокие советники и принцы? Наиболее вероятным преемником был Элидат, но вы знаете, конечно, что Элидат погиб. Итак, Хиссун, кто же тогда?

— Обсуждалось несколько имен,— тихо заговорил Хиссун, отводя взгляд.— Но если вам неприятно слушать, мой лорд…

— Итак, несколько имен. Кто именно?

— Во-первых, лорд Стазилейн. Но он тут же заявил, что не желает быть короналем. Во-вторых, лорд Диввис…

— Диввис ни в коем случае не должен стать короналем! — резко перебил его лорд Валентин, мельком взглянув на Хозяйку Острова Сна.— Он обладает всеми недостатками моего брата Вориакса, но не имеет ни одного из его достоинств, кроме, пожалуй, доблести и определенной напористости. Но этого недостаточно.

— Было названо еще одно имя, мой лорд.

— Твое?

— Да, мой лорд,— сдавленным шепотом подтвердил Хиссун.— Мое.

Лорд Валентин улыбнулся.

— И ты бы не отказался?

— Нет, мой лорд, если бы мне предложили, не отказался бы.

Корональ буквально буравил Хиссуна взглядом, но тот не дрогнул.

— Ну что ж, тогда не остается никаких сложностей, верно? Моя матушка выступила заодно с регентским советом. Старик Тиеверас наверняка не станет возражать.

— Валентин…— сказала Повелительница, нахмурившись.

— Не волнуйся, матушка, все хорошо. Я понимаю, чему быть, того не миновать. Я больше не имею права колебаться, верно? Поэтому я смиряюсь со своей судьбой. Мы сообщим Хорнкэсту, что следует наконец позволить Тиеверасу пройти по мосту Прощания. А ты, матушка, теперь можешь сложить с себя свое бремя — я знаю, что ты желаешь этого,— и наслаждаться спокойной жизнью бывшей Хозяйки Острова Сна. А ваша миссия, Эльсинома, и твоя, Хиссун, только начинается. Вот видите, все разрешилось, причем именно так, как я и предполагал, только не ожидал, что это произойдет так скоро.— Хиссун, изумленно и растерянно наблюдавший за короналем, увидел, как меняется выражение его лица: исчезли суровость, не свойственная ему жестокость, а в глазах вновь появились покой, теплота и мягкость, прошлого Валентина, а вместо странной и полубезумной, жесткой и неопределенной усмешки на его губах заиграла привычная улыбка — добрая, нежная, любящая— Дело сделано,— тихо сказал Валентин. Он поднял руки, вытянул их в жесте Горящей Звезды и воскликнул: — Короналю — многая лета! Да здравствует лорд Хиссун!

Войдя в зал совещаний, Хорнкэст застал здесь уже трех министров понтифексата из пяти. В центре, как обычно, восседал гэйрог Шинаам, министр внешних сношений. Его раздвоенный язык беспокойно трепыхался, будто он предполагал, что смертный приговор будет вынесен ему, а не тому древнему созданию, которому он так долго служил. Рядом с ним пустовало место врача Сепултроува. Правее, вцепившись в подлокотники троноподоб-ного кресла, обмяк маленький, сморщенный, парализованный Дилифон, глаза которого, однако, горели огнем, которого Хорнкэст не видел в них уже много лет. С другой стороны сидела толковательница снов Наррамир, за нелепой, чувственной, колдовской красотой, прикрывавшей столетнее тело, угадывались болезненность и темный страх. Интересно, подумал Хорнкэст, как долго уже каждый из них троих ждет этого дня? И что они решили для себя по этому случаю?

— Где Сепултроув? — резко спросил Хорнкэст.

— У понтифекса,— ответил Дилифон.— Его вызвали час назад. Нам сообщили, что понтифекс снова заговорил.

— Странно, что меня не поставили в известность,— заметил Хорнкэст.

— Мы знали, что вы заняты,— пояснил Шинаам,— и решили, что лучше не мешать.

— Итак, этот день наступил? — спросила Наррамир, напряженно подавшись вперед. Она непрестанно запускала пальцы в свои густые, блестящие волосы.

— Да, наступил,— кивнул Хорнкэст.

— Трудно поверить,— сказал Дилифон.— Этот фарс тянулся так долго, что, казалось, ему нет конца!

— Сегодня свершится развязка,— сказал Хорнкэст.— Вот указ. По правде говоря, сформулировано очень изящно.

Со скрипучим смешком Шинаам сказал:

— Хотелось бы знать, в каких именно словах правящий понтифекс приговаривается к смерти. Думаю, этот документ будут тщательно изучать грядущие поколения.

— В указе никто не приговаривается к смерти,— возразил Хорнкэст.— В нем не содержится никаких распоряжений. Это всего лишь изъявление скорби лорда Валентина по поводу смерти его и нашего общего отца великого понтифекса Тиевераса.

— А он хитрее, чем я думал! — удивился Дилифон.— Выходит сухим из воды!

— Так всегда и бывает,— заметила Наррамир,— А скажите, Хорнкэст, кто станет новым короналем?

— Избран Хиссун, сын Эльсиномы.

— Тот молодой принц из Лабиринта?

— Он самый.

— Изумительно. А кто тогда станет новой Хозяйкой Острова Сна?

— Эльсинома,— ответил Хорнкэст.

— Да это революция! — воскликнул Шинаам.— Валентин единым махом перевернул Замковую гору! Кто бы мог подумать? Лорд Хиссун! Неужели такое возможно? И как же это восприняли принцы Горы?

— Я думаю, у них нет другого выбора,— сказал Хорнкэст.— Но пусть нас не волнуют принцы Горы. Сегодня, в последний день наших полномочий, мы должны выполнить наш долг.

— И хвала Божеству, что это так,— откинулся Дилифон. Гэйрог взглянул на него.

— Вы говорите только за себя!

— Возможно. Но я говорю и за понтифекса Тиевераса.

— Который сегодня, кажется, заговорил, да? — спросил Хорнкэст. Он посмотрел на бумагу, которую держал в руке.— Возникло несколько курьезных проблем, на которые я хотел бы обратить ваше внимание. Мои служащие, например, пока еще не смогли отыскать хоть какое-нибудь описание положенных в таком случае процедур, в соответствии с которыми объявляется о смерти понтифекса и вступлении в должность нового; ведь в последний раз подобное событие произошло очень давно.

— Скорее всего, никто из живущих не обладает опытом в такого рода делах,— сказал Дилифон.— Кроме разве что самого понтифекса Тиевераса.

— Сомневаюсь, что он может оказаться нам полезным,— заметил Хорнкэст.— Мы перерываем архивы в поисках подробностей объявления смерти Оссиера и провозглашения Тиевераса, но если ничего не найдем, тогда придется самим разрабатывать церемониал.

Наррамир, сидевшая с закрытыми глазами, сказала тихим, отсутствующим голосом: