Императорская семья не любила Инквизитора.

Еву и Лею раздражали слухи о его похождениях, и его приторная вежливость по отношению к ним казалась Императрице и принцессе неискренней, какой-то высокомерной издевкой, а его взгляды воспринимались ими как оценивающие и бессовестные.

Люк же не любил Инквизитора за его манеру подкрадываться неслышно, притом во всех смыслах этого слова.

Дарт Фрес ступал мягко и тихо, не производя ни малейшего, ни самого тонкого звука, как будто даже его шелковый шлейф не шелестел по натертому до блеска полу. Скрывая Силу, Инквизитор всякий раз заставал Люка врасплох, заставляя начальника охраны испытывать мучительный стыд, и словно говорил ему, что следующим на троне будет не Люк, отнюдь.

Однако, сегодня Инквизитор был как будто в прекрасном расположении духа и не собирался мучить Люка долгими укоризненными взглядами. Вычерчивая что-то своими длинными пальцами на экране комлинка, хмуря брови, Инквизитор все так же мягко улыбался, и Люк, не дождавшись обычных вежливых колкостей, отступил к дверям.

— С вашего позволения, — сухо произнес он, и Инквизитор вновь поднял на молодого человека свой взгляд.

— Разыщите мне, пожалуйста, принцессу Лею, — игнорируя фамилию приемных родителей Леи, произнес Инквизитор. — Владыке нужна ее помощь, я должен проинструктировать ее прежде, чем она отправится к нему.

На щеках Люка заходили желваки, он гневно, по-скайуокеровски сжал губы, и Инквизитор, наблюдая его гнев, снова обаятельно улыбнулся.

— Лея будет помогать отцу в военной операции? — уточнил Люк, и Инквизитор кивнул головой.

— Точно так.

— Но почему не я?!

Инквизитор чуть склонил голову, задумчиво разглаживая брови, и на его шее, почти у уха, Люк заметил очень характерный след, как будто маленький синячок от чересчур крепкого поцелуя.

— А ваше дело, — медленно ответил Дарт Фрес, — охранять самое дорогое, что есть у Владыки — его семью. Кто, как не вы?

— Вы, — запальчиво выкрикнул Люк, и на его щеках проступил предательский румянец.

— У меня немного другие обязанности, — произнес Инквизитор, внимательно всматриваясь в глаза Люка, в которых закипали обида и гнев. — И кто защитит их от меня?

Эта внезапная, опасная и откровенная фраза, произнесенная Инквизитором, была ничем иным, как чудовищной лестью. Только что обманув начальника охраны, он говорил, что лишь Люк может противостоять ему, и фактически приравнивал его к себе.

Инквизитор смотрел прямо, не тушуясь, не пряча взгляда, и Люк от этой бессовестной и грубой лести вдруг остыл, а Инквизитор, поднявшись, оставив свой комлинк, ступил к упрямо молчащему молодому человеку.

— Послушайте меня, мастер Скайуокер, — произнес Инквизитор, — в столице становится небезопасно. Одна Алария… гхм… уже представляет угрозу, и Владыка не трогает ее по одному только ему ведомым причинам. А есть еще Малакор Строг и пленный главкома, Лэнн Дайтер.

— Куда его отправили? — быстро спросил Люк, и Инквизитор чуть качнул головой:

— Он на Набу, — ответил Дарт Фрес. — Пока о нем не стоит беспокоиться, за ним присмотрит Леди София, она как раз собирается туда. А вы, — Инквизитор указал на Люка, — должны обеспечить охрану миледи Евы и Энии, не забываясь ни на миг, — Инквизитор небрежно качнул головой на императорское кресло, и на щеках Люка вновь расцвел румянец стыда и досады. — Нет сейчас безопасных мест в Империи, нет. Их не было никогда, и вряд ли они когда-либо появятся.

Люк задумчиво покачал головой, его гнев и обида медленно отступали, и Инквизитор, убедившись, что начальник охраны взял себя в руки, вернулся на свое место и снова устроился в кресле Императора.

— Есть данные о Малакоре Строге? — будничным тоном спросил Дарт Фрес, снова утыкаясь в комлинк. Люк чуть заметно кинул:

— Конечно. Агентам службы безопасности удалось отыскать, где он скрывается, это самые нижние ярусы города.

Инквизитор с неудовольствием потер лоб, словно эта информация колола его разум, как-то не укладывалась, была неудобной и дикой.

— Его навещал кто-нибудь? — спросил Дарт Фрес, и Люк снова кивнул.

— Бывший губернатор Аугрусс, — ответил молодой человек, и Инквизитор раздраженно шлепнул ладонью по столу.

Его хорошее настроение улетучилось, он брезгливо поморщился, но смолчал.

* * *

Аугрусс был мертв; само по себе это было неплохо, и смерть шпиона и врага Империи, тем более такая страшная, могла бы быть очень хорошим назиданием всем, кто решился бы на предательство, если бы не одно "но".

Его убила Лора.

Не допросив, не узнав ничего о том, какие именно сведения он передавал Пробусу, и одному ли Пробусу.

И от кого…

От Малакора?

От Аларии?

У кого из них он раздобыл маску, которая теперь украшала императорскую каюту на "Затмении"?

И почему перед тем, как отправиться к Орикону, Аугрусс просил аудиенции у Лоры Фетт?

На этот вопрос отвечать лично перед Императором, несмотря на ранение. Адъютант Виро не стала скрывать перед Вейдером ни того, что Аугрусс просил защиты у Лоры, ни того, что Лора убила его, хотя могла бы заключить его под стражу, и это тоже было подозрительно.

Каким-то шестым чувством Виро ощущала какую-то опасность, грязную подковерную возню и совершенно игнорировала тот факт, что Аугрусс совершил насилие над Аларией. Ее слово, беспощадное и жесткое, было о том, что притворщица и забрак действовали заодно, а личные недоразумения… что же, они случаются. Это всего лишь секс, сказала Виро.

И Лора, несмотря на свое ранение, вынуждена была предстать перед Императором, и, говорят, он был взбешен и суров с ней.

От смерти ее спас лишь тот факт, что до своей вопиющей оплошности она блестяще провела военную операцию и вывела из-под удара камикадзе флагман с Триумвиратом. Но когда Лора покидала кабинет, лицо ее было красным, как после удушья, волосы растрепаны, а руки заметно тряслись, словно ей довелось пережить самый большой ужас в ее жизни.

За свою ошибку она отвечала сама, и Лорда Фреса рядом с ней не было. Некому было защитить ее и заступиться перед разгневанным Дартом Вейдером, и, вероятно, Император не особо сдерживался, выражая свое недовольство. Но что произошло там, никто не знал; Виро, трясущимися руками приведя в порядок растерзанную одежду и растрепанные волосы, глубоко выдохнула, и словно стерла с лица выражение ужаса и беспомощности.

А сам Император вряд ли с кем-то делился своими переживаниями.

Но был еще один человек, который был свидетелем унижения Лоры, который видел, как от рывков Силы проштрафившийся главком словно безвольная игрушка подлетела в воздух и, крутанувшись как от сильной оплеухи, упала к ногам Дарта Вейдера.

— Помните о долге, — прогудел Вейдер, опуская свою страшную руку, минуту назад давившую и рвавшую горло Лоры, беспомощно хватающей слабыми пальцами воздух. — Ваши личные счеты и эмоции потом, долг и Империя прежде всего.

Доносчица, безжалостная Виро, наблюдала эту сцену расправы и унижения, и на ее бесстрастном лице не выражалось ничего.

Долг и Империя, прочла в ее злых глазах Лора, бросив ненавидящий взгляд на бывшую подругу.

Виро вынесла этот взгляд молча, не стушевавшись.

О ней говорили многое, но ее истинное, настоящее "я" под слоем веселенького и напускного было крепким как сталь.

— Я запомню это, — зло прошипела Лора, испепеляя Виро взглядом.

— Долг и Империя, — настырно повторила Виро слова Императора, сжимая красивые губки и исподлобья глядя на бывшую подругу. — Это тебе не шашни с Лордом Фресом. Это был шпион, и он унес все свои тайны в Силу.

— Я запомню, — повторила Лора злобно, шипя, словно ее до сих пор душили страшные железные пальцы. Виро, холодно глядя в глаза главкому, лишь чуть вздернула брови, на ее красивом лице выписалось вежливое удивление.

— И что ты сделаешь, — произнесла она, — оттаскаешь меня за косички?

Лора, сердито сопя, проглотила и это оскорбление, сверля бесстрастное лицо адъютантши Вейдера яростным взглядом, и выскочила прочь.