Голубой луч, ловко разрезав коварную тьму, кинулся наперерез раскаленной смерти и успел перехватить ее, искрящуюся и трещащую, поглощая ее жгучую энергию и сводя на нет ее убийственную силу.

Молодой джедай, напрягши все силы, удержал дрожащий и гудящий меч в руках, и сам выбросил вперед руку, выставляя между собой и врагом тонкую прозрачную полусферу, о которую с треском разбилась следующая пущенная молния, разбрызгивая раскаленную плазму.

Буквально в один скачок, сквозь исчезающую невидимую тонкую пленку защиты, Люк оказался рядом с неизвестным и его меч скрестился с фиолетовым лучом нападающего, Джем Со против Джем Со, как отражение в зеркале.

Превознося грубую силу и мощь, стиль Джем Со базировался на широких, мощных ударах, а также на контратаках, проводимых сразу после парирования удара противника, и Люк, часто тренировавшийся с Дартом Вейдером и привыкший выдерживать и мощь его ударов, и тяжесть его тела, которую ситх вкладывал в каждый свой удар, не щадя сил, легко выдержал мощь, противопоставленную ему его более высоким соперником. К тому же, у более легкого Люка было преимущество — его скорость, его проворность.

Разгоняя клубящуюся тьму, разрывая ее в клочья, Люк теснил соперника прочь от лестницы, и черные щупальца, расползшиеся по земле, испуганно забирались обратно под развевающиеся темные одежды, обожженные светлой Силой джедая.

Гвардейцы Люка, как по команде, выстроились на верхней площадке, наставив на дерущихся оружие, и из полумрака, смешанного со струящимся из здания светом, неторопливо выступила высокая фигура в ярких черно-красных одеждах.

С минуту Инквизитор наблюдал яростную рубку у подножия лестницы, пока из-за его спины не выступила вторая фигура, массивнее и выше, укрытая до самой земли плащом.

И третья, маленькая гибкая фигурка женщины, чуть покачиваясь на высоких тонких каблучках, выскользнула из мрака, и встала рядом с Дартом Вейдером.

Три разума, сплетясь, воссоединились, словно три части единого целого, сверкающей черной отполированной призмы, состоящей из трех причудливых деталей, четко попадающих в пазы друг друга, и Сила троих тоже слилась воедино, практически образовав единую, невероятной, небывалой мощи.

Вмиг вокруг тела джедая, словно отгораживая его ото всего мира непроницаемой отполированной блестящей мраморной черной стеной, образовался защитный трехсторонний экран, заключая внутри себя светлую звезду его Силы, и фиолетовый клинок, не успев опуститься, встретиться с сайбером джедая, со всего размаху обрушился на полированную стену и выбил целый сноп искр и пламени.

Люк, опустив меч, отступил вглубь защитной фигуры, и его противник, переводя дух после схватки, тоже отступил прочь. Фиолетовый луч в его руке погас; и темнота вновь налила все кругом чернильными водами.

— Кто ты такой? — поинтересовался Дарт Вейдер, сверху разглядывая стоящего неподвижно ронина.

— Малакор Строг, — ответил тот.

— На что ты надеялся, придя сюда? — произнес Дарт Вейдер, глядя в бесстрастное бледное лицо, обращенное к нему. — Разве ты не знал, что здесь находимся все мы?

— Знал, — хрипло ответил неизвестный, сверкая странными фиолетовыми глазами.

— Зачем ты пришел сюда?

— Мне нужна Алария.

— Почему ты решил, что мы отдадим тебе ее?

— Зачем вам она? Вы рискнете из-за такого никчемного существа?

Губы незнакомца изогнулись, но в этом движении лица не было ни презрения, ни удивления, ни злости. Всего лишь одна маска сменилась другой, ненастоящей, неподвижной.

— Не отдадим. Рискнем.

— Отчего? — произнес ронин, но в его глуховатом голосе не было ни удивления, ни насмешки. Он не только выглядел как неживой — он и говорил так же.

И чувствовал.

Точнее, он ничего не чувствовал.

Эта прекрасная, сильная, тренированная оболочка, все сто килограммов мышц, внутри были налиты чернотой такой темной и непроглядной, словно сама смерть была помещена в тело этого человека.

— Оттого, — в тон ему ответил Дарт Вейдер, — что нельзя просто так прийти ко мне и взять то, что хочется. Убить того, кого хочется. Здесь все мое. Даже если оно мне не нужно.

Ронин медленно обошел вращающуюся черную прозрачную призму, защищающую от него Люка, и медленно ступил на лестницу, с которой его гнал джедай.

Трое наверху стояли неподвижно, не шевелясь.

Ступенька за ступенькой он приближался к Триумвирату, и его страшная, всепожирающая, наполненная воплями умирающих и страдающих безумцев тьма бежала впереди него, протягивая жадные голодные щупальца к замершим наверху ситхам, соскальзывая с полированной гладкости их слившихся воедино мощи.

У подножия верхней площадки он встал, осматривая всех троих своим неживыми, ненастоящими глазами, поочередно заглядывая внутрь каждого, прикасаясь к темной сути, наполняя душу каждого.

— Женщина, — произнес он глуховато, наконец, но в его безжизненном голосе неожиданно прорезалось такого жгучее, сильное чувство, что Лорд Фрес вспыхнул до самых бровей, налился обжигающим румянцем.

Это было сильнее, чем желание.

Это было порочнее, чем похоть.

Это было опаснее, чем смерть.

Презрение.

Ничтожность.

Оскорбление и унижение.

Это было все равно, как если бы этот неживой, страшный человек положил бы руку на живот женщины и бессовестно провел ею вниз, меж ее ног.

Все равно, что его чешуйчатые пальцы сжались бы на ее лице, дробя и кроша кости в страшном захвате.

Все равно, что стальные когти, разорвали облюбованное Лордом Фресом тело, к которому ему прикоснуться так и не позволили, и, вероятно, уже не удастся никогда…

От этой мысли ситх ощутил, как волна ярости, щедро сдобренной досадой, накатывает на него, и Дарт Фрес рванулся было вперед, вновь вспыхнув от гнева, но Дарт Вейдер остановил его, преградив путь рукой.

Леди София неторопливо сняла сначала один туфель, затем второй, и, ступив босыми ступнями на холодные плиты, сделала шаг вперед, к чудовищу, притаившемуся в теле человека.

— Почему она? — отчасти ревниво произнес Лорд Фрес, яростно стискивая рукоять сайбера, который он с удовольствием скрестил бы с пришлым убийцей, и голос его дрожал от гнева.

Позволить увести у себя из-под носа объект своего вожделения?!

Невыносимо.

Невозможно!

— Потому что он счел ее самым слабым звеном, — ответил Дарт Вейдер. — Он хочет попробовать нас на прочность.

— Это опасно! — вспылил Лорд Фрес, глядя, как Леди София неторопливо приближается к ронину.

— Да, — ответил Дарт Вейдер.

Между тем хищные щупальцы темной Силы оплели тело женщины, стиснули ее и подняли вверх так, будто взяв рукой и поднеся как можно ближе к фиолетовым горящим глазам.

Темнота рвала, терзала женщину, пытаясь поглотить ее сверкающую отполированную Силу, растворить в своих беснующихся, кричащих мертвыми голосами струях, практически срывая с нее одежду, вцепляясь в волосы, стягивая тугой лентой мышцы, вцепляясь в кожу, словно и ее пытаясь сорвать с тела, обнажив алое мясо.

Но София по-прежнему держала спину гордо и ровно, хоть и дрожала всем телом от раздирающих прикосновений его темноты. Она позволила его сущности прикоснуться к себе, проникнуть в себя, в свою кровь, в свое живое сердце и пронизать ее дыхание.

Черные лохматые нити чернильной Силы опутывали Софию все плотнее, натягиваясь, и, казалось, еще немного — и они разрежут, раздробят ее тело на мельчайшие кусочки, разотрут в кровавую пыль.

Но ее собственная Сила, темная и крепкая, как отполированный гранит, прятавшаяся в глубине ее души, вдруг рванула, словно бомба, безжалостно и мощно кроша и разрывая стягивающиеся на женщине путы.

Тонкая рука Леди Софии, нащупав брешь в расползающихся под ее натиском стискивающих ее жестких потоках, одним неторопливым, плавным движением прорвала оплетающую ее черную паутину, и, протягивая Малакору что-то, леди ситх произнесла совершенно спокойным голосом, словно это не она растворялась сейчас в кипящем потоке: