Идолопоклонники, фанатики, ряженые некроманты, пугала, шептал его издевающийся, хохочущий разум в темноту, и они слышали его оскорбительные слова, и в их душах рождалась ярость — такая же свежая и неукротимая, как его собственная.

И тогда он смеялся еще больше, вытаскивая из глубин их занесенных пылью душ живых людей, рассматривая под непробиваемыми доспехами древних тела из плоти и крови, а под устрашающими масками мифических чудовищ — лица, не тронутые ни единой царапиной, ни единой раной.

Он видел их такими, какими они являлись на самом деле.

Видел их таких же, как он сам.

И, кожей ощущая ярость обитателей академии, их беспомощность, их злые слезы бессилия, проливаемые над разоренными комнатами и лабиринтами, Инквизитор лишь похохатывал, прислушиваясь к унизительно поспешным шагам их ног. Какое же это унижение, когда твой дом грабят внезапно ворвавшиеся мародеры, и ты уже ничего не можешь поправить, ничего…

— Что искать? — поинтересовалась Виро, быстро следуя за ситхом. Штурмовики, из общего коридора рассыпающиеся по комнатам, тихим и пустым, врываясь в абсолютно каждое, даже самое крохотное помещение, альков, келью, наполняли их тревожным грязным светом и грохотом, шумом, по приказу Инквизитора разбивая и круша абсолютно все.

— Голокроны, — неопределенно бросил Лорд Фрес, мимоходом всматриваясь в разгром, учиненный его солдатами, и прислушиваясь к приближающимся плачущим теням, — людей. Все, сколько-нибудь странное и необычное, что может привлечь внимание. Фобис, наконец. И клоны Аларии. Мы здесь затем, чтобы их уничтожить. Найдешь лабораторию Малакора — просто сожги ее, со всеми и всем, что будет находиться внутри.

Кричащая, пыльная слепая мгла была все ближе, Инквизитор слышал ее безумное дыхание и крики, замедляя шаг и неспешно вынимая сайбер из-под полы плаща и расстегивая застежку на шее.

Виро, не встретив сопротивления и заскучав, как-то незаметно отстала от Лорда Фреса, смешавшись с толпой громящих все штурмовиков, Лора, стараясь как можно тщательнее выполнить задание Дарта Вейдера, громко кричала, призывая солдат к порядку и вынуждая их как можно внимательнее обыскивать помещение.

Поэтому когда из-за угла дохнуло лютой ненавистью, а красный отсвет сайберов на изрытых надписями стенах только угадывался, Инквизитор, стремительно шагающий по коридору, оказался один против защитников академии. Его сайбер, высекая с визгом искры из холодных стен, прочертил пару быстрых алых дуг, разрывая мрак и летящие пыльные древние одежды, навек успокаивая пару асассинов, таких же неудачливых и неуклюжих, слишком медленных для его быстрых рук как и те, что затихли на берегу огненной реки.

Но они были не одни, эти неповоротливые, не слишком хорошо обученные адепты нового Ордена.

Вместо их человеческих лиц, вместо горящих ситхских глаз, на Инквизитора из темноты выступило странное существо, могучее неторопливое чудовище с алым сайбером, в таких же древних одеждах как и его убитые ученики, с телом обычного человека, вероятно, еще не старого, с прямой спиной и сильными руками, но с золотой зубастой головой, расчерченной причудливыми темными узорами, оттеняющими благородный блеск металла.

Чудовище молчало. Медленно-медленно надвигаясь на Инквизитора, оно молчало, опустив гудящий алый луч к полу. Даже когда его длинные одежды коснулись мертвого асасссина, даже когда его нога наступила на разжавшиеся холодеющие пальцы, монстр молчал, словно ему было все равно, а за его спиной горели сайберы еще нескольких асассинов, уступивших право убить Лорда Фреса тому, кто был выше их.

Темные провалы миндалевидных уродливых глаз безо всякого выражения смотрели на Инквизитора, уложившего его солдат, огромный рот с заостренными сарлачьими зубами бессмысленно и жутко усмехался, и казалось, что это металлическое лицо было живым, подвижным, и сейчас дышало какой-то возвышенной, одержимой, космической яростью.

Шум недолгой схватки Инквизитора с защитниками академии привлек внимание штурмовиков.

Мгновенно оценив обстановку, Виро, отчаянно маша рукорей, проорала в общем шуме и грохоте какую-то команду, и небольшой отряд солдат, повинуясь ее приказу, бросился в боковой коридор, в обход завязавшейся драки, чтобы зайти противнику Инквизитора со спины.

Уловили это движение и защитники академии, чьих лиц никто и никогда не видел и не увидит. Шевелящаяся масса, тянущая жуткие щупальца Силы к Инквизитору, схлынула, как черная река забвения, и безмолвные асассины исчезли в черноте коридора, оставив своего предводителя, своего жуткого ожившего золотого идола один на один с Инквизитором, рассматривающим это странное создание в неверном алом отсвете сайберов.

— Иди сюда, — прогудело уродливое золотое черноглазое нечеловеческое лицо, странно шевеля тонкогубым кованным ртом. Его острые зубы сходились и расходились, кромсая слова, нарезая глухой невыразительный голос на рваные обрубки-слова, и Инквизитор, усмехнувшись, плавно нарисовал в воздухе алую замысловатую фигуру, заигравшую отблеском в его веселых прищуренных глазах.

— Подойди сюда сам, — велел он неизвестному, — и поклонись, как положено кланяться Одному из Трех.

Золотые зубы яростно заскрежетали.

— Я Повелитель Ужаса, — задушенным злобным голосом прошелестело чудовище, медленно-медленно приближаясь к ожидающему его Инквизитору.

Его странное лицо, как-то неуловимо играющее мимикой, похожее на примитивные, но выразительные в своей простоте первобытные рисунки, словно плыло в темноте. Потянувшись разумом к тому, кто скрывается там, под блестящим металлом, Лорд Фрес внезапно понял, что не может найти под нею живого человека.

Там, под нею, словно плавало небытие, ничто, пустота. Маска была не просто украшением или защитой, она являлась могущественным артефактом, защищающим своего носителя от посягательств на его разум и волю. Заключающая в себе сосредоточение энергии темной стороны, маска способна была вселять ужас и трепет врагам своего носителя. Но только могучий разум способен носить ее, иначе эта сила будет обращена против него самого и он сойдет с ума, потеряется, растворится в наполняющей ее тьме.

Мысленно Инквизитор ужаснулся невероятной жертве, принесенной неизвестным в пользу могущества. Это было равнозначно тому, что тот сунул бы голову в капкан, в горнило. Обретая власть, он одновременно немалую толику Силы тратил на то, чтобы совладать с украшающей его лицо золотой жуткой живой тварью, не то он каждую секунду рисковал быть поглощенным ею…

"Настоящее безумие, — подумал Инквизитор, отпрянув от золотого уродливого лица, рассматривающего его неподвижным мертвым взглядом. — Думаю, он ничего не потеряет, если свихнется окончательно".

— Я вижу, что ты не красавец, — привычно издеваясь, огрызнулся Инквизитор, и алые сайберы мгновенно сшиблись, ловко мелькая в темноте, дразня друг друга, танцуя, но не выказывая своей настоящей мощи.

Неизвестный, назвавшийся Повелителем Ужаса, равно как и его верные безмолвные асассины, был облачен в массивные чешуйчатые доспехи поверх старинных длинных одежд.

Луч сайбера Инквизитора, словно ласкаясь, несколько раз погладил наплечник противника, но каждое касание отзывалось невозможным визгом, словно от трущегося и в муке корежащегося друг о друга металла, и сайбер в руках Лорда Фреса начинал вибрировать, словно кристаллы готовы были вот-вот взорваться внутри рукояти.

Не будучи особенно сильным в поединке на сайберах, Повелитель Ужаса, однако, был защищен настолько, что напоминал бронированный шагоход, и добраться до его живого, чувствующего боль и утрату тела было очень трудно.

Повелитель Ужаса уступал Инквизитору в мастерстве, и его сайбер не всегда поспевал за мелькающими алыми лучами сайбера Инквизитора.

Но в этом случае золотоглавый монстр просто парировал удары Лорда Фреса своей рукой, защищенной доспехами, и каменные молчаливые стены освещались целым взрывом из раскаленных искр.

Каждая такая разведка, каждое соприкосновение его сайбера с доспехами Повелителя Ужаса стоили Инквизитору выламывающей боли в кистях, и из острозубого злобного рта тогда раздавался глухой издевательский хохот, больше похожий на вой потревоженного призрака. Но Инквизитор, упрямо сцепив зубы, продолжал бой, и его оружие мелькало в наполненной гудением темноте с изяществом и проворством крыльев бабочки, пытаясь добраться до незащищенного бока, тесня золотозубого монстра вглубь узкого каменного мешка.