Как же хорошо, что ему уже все равно!

Впервые за десятки циклов Уго Синетта чувствовал себя свободным. Груз ответственности исчез, и он вдохнул полной грудью. Его больше ничего не держало — ни на этой работе, ни на этой земле. Тело переполнила странная легкость. Как же он раньше не догадался, что рожден для полета?!

Еще один шаг — и он замер на краю. Раскинул руки…

Все же обернулся, интуитивно почувствовав, как что-то изменилось в его роскошном кабинете. Заметил — на центральном визоре замигала красная надпись. Совет Директоров единогласно проголосовал за его отставку.

Уго Синетта засмеялся. Громко, как в детстве, когда еще была жива его мать. Затем раскинул руки и выпал наружу. Полетел вниз, кувыркаясь, с каждым циком набирая скорость, испытывая при этом наивысшее наслаждение.

Скоро все закончится, и он обретет бесконечную свободу.

К тому же, перед смертью он совершил правильный поступок — перевел все свое состояние — а это миллионы имперских кредитов! — на счет братьев Карзо. С одним условием — они получат деньги, только если выполнят специфический заказ.

Особая смерть для оказавшейся слишком уж живучей Эйвери Мэй.

Он хотел, чтобы девка тоже испытала наивысшую радость полета, ту самую, переполняла его… Братья Карзо должны скинуть ее — живой! — с самого высокого небоскреба Эйхоса.

Это была последняя воля Уго Синетты.

Он появился в моей жизни и на следующий день.

Но сперва открылась вожделенная дверь бокса, выпуская меня на свободу. Это произошло вовсе не через час, как наивно я полагала — нет, мне пришлось прождать еще целую вечность. Сутки, а то и больше я либо спала урывками, либо лежала, уставившись в потолок или же бродила вокруг кровати. У меня раз за разом брали анализы, снова что-то кололи. На вопросы отвечали уклончиво, но все ответы сводились к одному — у айсады слишком много мутаций, поэтому инори Мэй стоит еще немного подождать.

Наконец, сообщили, что переводят в палату в другом крыле клиники к остальным участницам. Единственное, в столицу нас пока не отпустят. Город на карантине, и по личному распоряжению Императора участницы Отбора до окончания эпидемии пробудут в клинике. Здесь всяко безопаснее, чем в Сайхири.

Мне выдали новую одежду — длинную темную тунику с треугольным вырезом и облегающие штаны. На ноги — удобные больничные туфли, тут же принявшие форму стопы, после чего повели по унылым больничным коридорам в обещанную отдельную палату, такую же белую и безликую, как и одиночный бокс. Правда, размером чуть побольше, и с окном, выходящим в сад.

Оказалось, на свободе давно уже стемнело. В небе полыхали огромные звезды, а на земле порывы ветра трепали длинные листья на кустах, усыпанных красными цветами. Мне захотелось тут же открыть окно, вдохнуть чистый, не стерильный воздух, но… Наивная Эйвери Мэй, чьей тюрьмой до окончания карантина станет закрытая клиника на окраине Сайхири!

Тут двое из персонала, провожавшие до палаты, заспешили на выход, наказав мне отдыхать. Я уставилась на медиков. Опять отдыхать?! Они в своем уме?..

Вместо насоветованного отдыха отправилась в коридор, где меня уже дожидались Марша и Зейна в похожих синих нарядах.

— Сколько заболевших? — спросила я у Зейны, когда Марша, повисшая у меня на шее, наконец-то разжала объятия.

Я тоже была безумно рада их видеть!

Девушек выпустили несколькими часами раньше, и они успели не только освоиться, но и разузнать о происходящем. Единственное, разговаривать под прицелами камер, которыми был утыкан больничный комплекс, мы мне стали. Вместо этого отправились по длинным коридорам, по которым гуляли растерянные участницы Отбора в таких же синих одеждах. Шли мы в надежное, по словам Зейны, место. Впрочем, гулять здесь особо было негде — четыре длинных коридора по периметру квадратного корпуса и прозрачный «рукав» в столовую, где пищевой синтезатор в любое время суток выдавал безвкусную еду.

Наконец, сели в свободные кресла с видом на темнеющий сад в присмотренном Зейной укромном уголке вдали от камер. Подлетела пара дронов-операторов, покрутились вокруг нас, затем отправилась восвояси. Я понадеялась, что Адели и Тир смотрят новости и увидят, что я жива и здорова, так как связаться с внешним миром была еще та проблема.

Тут Зейна начала рассказывать.

Из присутствующих на площади Победы заболело десять — семь девушек из Элиты, оказавшихся в той группе, в которую врезался зараженный, и трое журналистов, с кем он успел пообщаться до прибытия проконсула. Но это было лишь начало — эпидемия набирала силу.

Проконсул, первым покинувший свой негостеприимный бокс, объявил Сайхири Закрытой Зоной. Над городом раскинули силовой купол, оградив его от внешнего мира. Жителям строжайше предписывалось не выходить из домов, не контактировать с посторонними и при любых подозрительных симптомах — головные боли, жар или слабость — немедленно вызывать медицинскую службу. Клиники многомиллионного города готовились к приему заболевших. На борьбу с эпидемией спешили медики не только из городов Эйхоса, но и лучшие специалисты Империи.

— Откуда ты все это знаешь? — подозрительно поинтересовалась я у Зейны. — Ведь новости здесь не передают, и в Сеть не выйти… — наверное, чтобы поберечь наши нервы и не травить душу оставшимся снаружи.

Зейна лишь усмехнулась в ответ. Я вспомнила ее слова, произнесенные еще на Сайрусе о том, что может взломать все, что угодно. Тут Марша назвала имя того самого чертового журналиста, с которого и началась эпидемия, и в ее устах оно прозвучало, как ругательство.

Его звали Хектор Хос.

Пусть скажет свое имя демонам в аду, куда он, несомненно, отправился!

Независимый журналист, известный скандальными расследованиями и репортажами, он мечтал оставить свой след в истории Эйхоса. И он оставил, но какой! В доме, где Хос снимал апартаменты, обнаружили несколько заболевших. Затем заразился курьер из службы доставки. После него — хозяин небольшого магазинчика напротив, обслуживавший покупателей без помощи роботов… И почти весь экипаж корабля, на котором Хос прилетел прошлым утром из Тхалиси, планеты Третьего Круга.

Болезнь, словно снежный ком, крепла, с каждой циклинией захватывая новые позиции, получая новых адептов. Число зараженных росло, и остановить айсаду могли лишь быстрые и безжалостные меры.

Карантин.

Несмотря на запрет передвижения и слащавые речи проконсула, вещавшего с экранов о том, что болезнь полностью под контролем, столица погрузилась в хаос. Многие пытались сбежать, но на подлете к куполу стояли посты регулярной армии. Все вылеты из Сайхири отменили. Впрочем, один межзвездный лайнер все же покинул планету — Сатор Сол улетел на Рагху.

— В Сети поговаривают, что он струсил, — заявила Зейна.

Зато на Эйхос спешил Император Дангор Сол, готовый поддержать подданных в трудные для них времена.

«Не верю!» — сказала я себе.

Сатор Сол и струсил?.. Не мог он так поступить! А если и улетел… Значит, на то у него были веские причины. Или же мог? Все бросил и сбежал, поняв, что не может помочь перепуганным жителям Сайхии? Либо осознал, что может заболеть и сам?..

Что я вообще знаю об этом мужчине?

Выдержала внимательный взгляд Зейны. Тут Марша сунула мне в руку прозрачный стакан с тонизирующим напитком, который она выловила из ближайшего пищевого аппарата.

— Почему ты не заболела? — поинтересовалась Зейна, когда я сделала первый глоток прохладной и сладкой жидкости. — Все вокруг тебя заразились.

— Не знаю, — пожала плечами. Какая разница? — Наверное, повезло. Может, иммунитет сильный…

— Иммунитет тут не причем. Айсаде, по большому счету, плевать на наши иммунитеты.

— Значит, случилось чудо. — Похоже, медики, как и Зейна, не спешили в него верить, поэтому продержали меня в том боксе черт знает сколько! — А этот журналист — он-то где подхватил айсаду?

Оказалось, Хектор Хос родом с Тхалиси, но не так давно получил гражданство Элиты в награду за серию разоблачительных репортажей о превышениях полномочий проконсулов Нижних Кругов. Привыкший всегда поступать по-своему, он крайне некстати оказался на родной планете в момент, когда в соседнем городе началась вспышка айсады. Именно оттуда Хос вывез своего племянника.