— Н-нет… — заклинило меня. И я не нашла ничего лучше, чем пояснить: — Это все лунатизм. Я не виновата. У нас это наследственное! Я просто уснула и… вот. Простите, что стала свидетелем ваших личных занятий.
Неся абсолютную чушь, я пыталась унять некстати моргающий глаз. Ну не могла же я признаться, что пришла стащить ключ и между делом порыться в вещах?
— Что у вас еще наследственное? — последовал новый вопрос мучителя, от которого на полу уже натекла лужа воды. Я некстати думала, что эта лужа вот-вот дотечет до мои голых ног. Судорожно оправила перекосившиеся воланы штанишек.
— Это абсолютная правда! — нервно сказала я, краснея и всем своим видом показывая, что это абсолютная ложь.
— Угу… — насмешливо хмыкнул Ратмир и внезапно резко переместился за мою спину, а я замерла, приготовившись к самому худшему. К худшему, это значит — к порче невесты, о которой писали все любовные романы, когда в щекотливый момент самое интересное и случалось. Быть испорченной я не планировала, поэтому продумывала пути отступления. На глаза попался медный кувшин, достаточно тяжелый, чтобы отбить у жениха любые порочные мысли и сбежать из комнаты.
Между тем губы Ратмира оказались над моим правым ухом. Вопреки моим ожиданиям жених больше ко мне не прикасался, и лишь его горячее дыхание обдавало жаром мою шею, взмокшую от пережитых волнений. Я застыла в оцепенении, как застигнутая за воровством сыра мышь. Ратмир долго молчал, склонив голову, и его тяжелое дыхание я остро ощущала кожей. Захотелось почесаться, но рука словно прилипла к боку. Неловкая ситуация неожиданно вспыхнула во мне пламенем, которое опускалось вниз, растекаясь по всему телу, одновременно дразня, тревожа и согревая. Внутри меня спружинила невидимая спираль, готовая сорваться в бездну от этой близости обнаженного тела (приближаться к которому явно не пристало благовоспитанной девице). Я затаила дыхание, силясь понять, как все это могло мне… нравиться. Признаться, никто в жизни ещё так проникновенно не дышал мне в ухо. Быть может, я была неопытна и подыши кто ещё третий, я бы испытала те же ощущения.
Мы так и стояли молча, когда время замедлило свой бег и растеклось в тягучую тёплую паузу, ставшую плотной средой, в которой мы застыли как пчелы в смоле. Я ощущала дыхание жениха на своей шее и отчего-то успокаивалась с каждым мерным выдохом, словно в трансе погружаясь куда-то глубоко, все глубже и глубже, туда, где маячил мутный образ, неявные воспоминания и густая, манящая и такая приятная чернота. Я тряхнула головой и скинула с себя наваждение, затуманившее разум.
— Вы слишком громко дышите, — некстати заметила я, как будто это была самая большая проблема в возникшей ситуации.
— Алёна… — почти прорычал он, а мое сознание ухнуло еще глубже от бархатистого голоса, который, казалось, плёл вокруг меня паутину, похожую на дерево из пещеры, — эти духи…
Я дернулась, вспомнив, как маясь в своей комнате в тревоге перед предстоящей вылазкой, не удержалась и брызнула на себя из флакона с будуара. Большей глупости придумать было невозможно, когда собираешься к кому-то без спроса залезть в окно. Мне казалось, что цветочный аромат сразу выветрился, и ничто о нем больше не напоминало. Ратмир же невероятным способом его учуял и теперь, оказывается, не просто дышал мне в ухо, а обнюхивал меня на предмет разнообразных запахов. Тут же пришла мысль, что я не мылась после лесной прогулки, и кольнуло беспокойство, не пахнет ли от меня чем-то ещё. Хоть разницы не было никакой, но все-таки не хотелось чувствовать себя замарашкой рядом с благоухающим чистотой и обсыпанным водными капельками женихом.
— Вы слишком мокрый, — сразу же зачем-то озвучила свои мысли я.
— Слишком мокрый для чего? — провокационно изогнул бровь Ратмир.
Но я проигнорировала вызывающий вопрос, решив поставить точку во всей этой нелепой ситуации, окончившейся для меня крушением дерзкого плана:
— Я, пожалуй, пойду.
Однако, назойливая мыслишка внутри нашептывала, что просто так все не закончится. Я гнала ее прочь, как досадливую муху. Как только я сделала шаг в сторону выхода из ванной, цепкая мужская рука схватила меня за локоть и резко развернула к себе. Я уставилась в коричневые глаза, зрачок которых резко сузился. Жених смотрел на меня как удав на кролика, вызывая у меня учащенное сердцебиение. Кроликом мне быть не хотелось, поэтому я осторожно освободила руку, памятуя, что с психами не надо совершать резких движений.
— Не торопись, — отсек он, продолжая изучать меня. Я обернулась, словно за моей спиной можно было найти нечто, достойное столь пристального внимания. — Ты такая… живая. Изменчивая, как ветер… и нежная, как роса.
С этими словами он чуть коснулся тыльной стороной пальцев моей щеки. Я нервно отшатнулась, свободной рукой шаря позади в поисках предметов самообороны.
— Вы не совсем одеты, — попыталась я деликатно выразить свои мысли, чтобы не провоцировать ответную психическую реакцию, но получилось сказать лишь глупость. Я отчаянно старалась не косить глаза вниз и так напряглась, что глаз невольно задергался в тике.
— Ты вообще-то тоже, — заявил нахал, вовсе не стесняясь обозревать меня сверху до низу, задерживая взгляд на воланах с рюшами.
— Вот именно! — подняла я указательный палец вверх, цепляясь за внезапно возникшую соломинку. — Приличной девушке не подобает находиться в таком виде. Извините, что застали меня в этой неловкой ситуации.
— Ты хочешь извиниться за то, что подсматривала за моим купанием? — мягко усмехнулся провокатор.
— Что-о-о?! — у меня глаза полезли на лоб от такой наглости. — Да что вы себе напридумывали?!
— Разве нет? — лицо Ратмир стало скучающим. — А мне казалось, ты смотришь с интересом.
— Смотрю на что? — попыталась поставить в неловкое положение противника я и уперла руки в боки.
— На девочку.
— На какую еще девочку? — опешила я.
— На будущую! Ты же сама сегодня сказала, что хочешь ребенка, девочку! — выкрутился несносный жених, припомнив мои ляпы за ужином. — Так чего же ждать?
Задав вопрос, он кровожадно уставился на меня. В колком взгляде мелькнула смешинка, и тип самодовольно стал лыбиться во весь рот. Да уж, села в лужу! Я внезапно поняла, что от своих слов просто так не откажешься, не ударив лицом в грязь.
— Э-э-э… как чего? Свадьбы, конечно! — сказала я, пытаясь сохранить остатки достоинства и медленно отходя от источника несчастий вокруг купальни. Так мне было спокойнее, правда, и обзор всех частей тела Ратмира, выражающих мужскую стать — тоже лучше. Но я твердо смотрела ему в глаза, как дикий олень, ожидающий прыжка хищника в свою сторону. — Я до свадьбы не могу! Это наше семейное правило. Сначала женитесь и бумагу предоставьте! Об имуществе! Я экскурсии хочу устраивать! — сказала я, нервно приглаживая воланы и теребя рюши на плечах.
— Какие такие экскурсии? — на сей раз мне удалось привести в замешательство противника. Его брови залезли на середину лба, а рот почему-то закрылся не до конца.
— Такие вот! — не стала вдаваться в подробности я. — Как землю дадите, сразу все узнаете!
После этих слов я с гордым видом оправила панталоны (а противника оставила глубоко шокированным) и, чеканя шаг, дошла до двери ванной комнаты, распахнула её и вошла в просторное жилое помещение, ища глазами входную дверь. Конечно, в планы мои входило и мимолетно осмотреться, быть может, даже обнаружить что-то интересное. Это интересное было мною сразу присмотрено. А именно, два моих голодных глаза моментально уставились на приставной столик, забитый яствами с ужина, еще не успевшими окончательно остыть. Я застыла, наблюдая за аккуратно сложенными зажаренными колбасками и переливающимся в свете ламп овощным рагу с крупными кусочками. Живот моментально сдал меня с потрохами, призывно заурчав.
— Алёна, ты проголодалась? — казалось искренне удивился Ратмир, возникший сзади. — Садись и поешь!
— Н-нет… — несмело произнесла я, пытаясь подавить болезненный спазм в желудке и с усилием воли отворачиваясь от еды. — Я пойду.