Я тоже порядочно устала и решила на сей раз не спорить. Горка, по которой мы съехали в грот, оказалась невысокой, и все же мне было сложно догадаться, как залезть обратно. Ратмир указал на пару уступов, подтолкнув меня вперед, и мы снова очутились в гнезде.

— Что ж… Спасибо за все! Было очень приятно познакомиться. Признаться, я восхищена вашими талантами… От всей души желаю вам процветания! — пролепетала я банальности, а Ратмир тут же черканул пару рисунков — похожих на поднятую вверх лапу и луну. Мне предстоит записать значение каждого символа. — Нам надо идти, но я не прощаюсь. Пока, яичко! — я легко погладила бархатную скорлупу.

Спускаться вниз по скале оказалось труднее, чем подниматься. Первый полез Ратмир и, задержавшись в нижней половине спуска, страховал мои нелепые движения. Если бы мне довелось упасть, я бы непременно сорвала бы и его. Сомневаюсь, что ему понравилось бы оказаться подо мной в этой ситуации. Но вездесущие клоххи, по счастью, были рядом и, видя мой страх, вполне осознанно порхали в непосредственной близости, цепляясь когтями за мою одежду и подталкивая меня. Впрочем, как я говорила, высота была небольшая, просто я всегда слыла трусихой. Домой мы вернулись уставшие и полные энтузиазма.

С впечатляющей прытью я бросилась в купальню отмываться от грязи и с удовольствием занырнула в большую каменную чашу с водой. Что-что, а купальни в поместье были сделаны добротно, хотелось залезть в теплую воду с головой и блаженно отсидеться. Так я и сделала, погрузившись на несколько мгновений под воду и окончательно растворяясь в ощущениях. А когда вынырнула, дернулась под прицелом внимательного взгляда. И как он только умудряется всегда так незаметно подкрадываться? Леший, я совсем не подумала, что Ратмиру тоже необходимо помыться… Надо было идти в купальню в моей прежней комнате.

Однако эти мысли окончательно растворились, когда я протерла глаза от влаги и обнаружила, что намерение помыться у мужа весьма решительное. Он был полностью обнажен. Э-э-э… вообще-то я еще не закончила, мысль замерла на кончике языка, так и не успев сорваться. Непроизвольное любопытство заставило меня задержать взгляд на скульптурных очертаниях тела Ратмира. достаточно развитая мускулатура притягивала внимание. Тело слегка худощавое, хотя правильно было бы сказать поджарое, собранное, словно для решительного прыжка… Я поспешно отвела взгляд, но скудный набор пузырьков на краю купальни не казался столь привлекательным и снова уставилась на неподвижного мужчину. И что, собственно, в нем привлекало? Стоило бы побыстрей натереться мочалкой, но делать это в чьем-то присутствии я не привыкла.

Любопытство, будь оно неладно, само собой скользнуло и ниже, а сердце немедленно дрогнуло, не выдержав вопиющей картинки. Это превращение с мужским телом… Неприкрытое выражение желания шокировало мой ещё не вполне восстановившийся разум. Неужели я когда-нибудь привыкну? Сейчас я была не готова к провокационному сюжету и моментально покраснела. Все-таки надо было последовать совету Джит и наведаться с ней в кладовую мужской раздевалки Академии, чтобы, используя дверной глазок в качестве исследовательского инструмента, "привыкнуть к естественной сущности мужчин и провести сравнительный анализ их устройства в полевых условиях", как тогда выразилась подруга. Быть может, тогда бы сейчас я не чувствовала себя окаменевшим истуканом…

— Ты так смотришь… — не сказал, а почти прохрипел Ратмир. Потом, видимо, взял себя и все свои части в руки (фигурально выражаясь), потому что уже довольно будничным голосом добавил. — Не смущайся, Алёна. Это естественная реакция мужчин, когда они видят перед собой красивую девушку.

— У тебя такая реакция на любую красивую девушку? — нахмурилась я, чувствуя как внутри кольнуло раздражение.

— Надо проверить… ведь, по крайней мере, здесь, кроме тебя, никого нет… — ухмыльнулся нахал и одним прыжком перемахнул край купальни ко мне. Я торопливо отпрянула в сторону.

— Я еще не закончила! — возмутилась я, хватая кусок мыла, словно спасательный круг.

— Замечательно! — ответила мне кривая ухмылка. — Поможешь мне… м-м-м… помыться?

— Что?!

— Просто возьми мочалку и помой меня, Алёна, — голос звучал мягко, но требовательно.

— Зачем это? — не могла я взять в толк прелесть совместных гигиенических процедур.

— Ты же сама говорила, что хочешь позаботиться обо мне. Помнишь? Так просто следуй своим словам. Хотя бы в благодарность, что я тебе показываю так много необычного…

— Просто следовать словам… — эхом повторила я, испытывая противоречивые чувства. Хотелось сопротивляться и в то же время попробовать навязанную игру. — Но… но это странно… Ты не ребенок, чтобы тебя мыть!

— Я не ребенок, чтобы меня кормить. Я твой муж. Никто не скажет плохого слова, если ты мне немного поможешь… привести себя в порядок.

— Я не знаю… — совсем растерялась я, закусив губу. Я не была столь наивна, чтобы не понимать всех последствий происходящего, но в то же время непроизвольно ощущала себя застигнутой врасплох и довольно уязвимой.

— Смелее, Алёна, я не кусаюсь… — нахал прожигал меня горячим взглядом, но не двигался. Просто смотрел с противоположного края купальни, затягивая в омут темных зрачков, словно змея, бессовестно гипнотизирующая жертву. Я охнула — показалось, внутри меня не остается ничего скрытого, ни малейшей толики личного, настолько этот взгляд был поглощающим, жгущим, растворяющим преграду внешней брони… Внезапно исчезла мнимая скованность, растворился показавшийся лишним страх, пространство резко расширилось, стало густым и притягательным, завертелись огненные вихри глубоко в груди. Не знаю, почему этот человек так действовал на меня, но в этой тягучей, необыкновенно глубокой тишине мне не хотелось противиться, наоборот, она подчиняла и заставляла тянуться навстречу, в плен… нет, не желаний. А какой-то необратимой необходимости, без которой жизнь теряла всякий смысл. Это было настолько непривычно и притягательно одновременно, что я невольно поддалась навстречу. Захотелось раствориться в этом пламени, сдержанном глубоко внутри. Я взяла мочалку из сушеного мха, намылила и осторожно провела вдоль плеча Ратмира.

Мои мокрые волосы коснулись его груди, и он прерывисто вздохнул, видимо, растревоженный своими внутренними представлениями. Я же, стараясь ни о чем не думать, стала намыливать его торс… Я усиленно гнала прочь скабрезные представления, потому что любые прикосновения к его коже, волосам или уплотнениям мышц отдавали внутри приятной волной, прошибали микроскопическими искрами на кончиках пальцев. И вроде бы став уже совсем взрослой, в душе я ощущала себя растерянным котенком, которому предлагали поиграть в кошки-мышки с опытным котом. Игра, которая мне почему-то безумно нравилась…

В этой игре я растворялась слишком быстро, исследование чужой природы затягивало, а мои собственные эмоции раскручивались внутри наподобие смерча, лишь стоило его отпустить. И этот запах… я отчетливо ощущала свеже-пряный аромат его кожи. И все же на мгновение испуг захватил меня, и мне удалось, как воспитанной в приличных традициях девице, выскользнуть из чар мужского обаяния, представив на месте Ратмира… бегемота. Да, я проводила мочалкой по лоснящейся мокрой шкуре бегемота, изо всех сил стараясь поверить, что нас увлекли гигиенические процедуры.

Однако все мои иллюзии нарушились, как только я услышала хриплую команду:

— Ниже…

Я замерла, а потом погрузила руки под воду, проводя вдоль волосатых ног бегемота. Пожалуй, они достаточно худощавы. Стоит получше потереть подошвы, мы сегодня много ходили босиком… Однако в какой-то момент мое трудолюбие и беспристрастность надоели Ратмиру. Он резко перехватил мои руки и дернул на себя, от чего я на мгновение потеряла равновесие, погрузившись лицом под воду.

— Ты забыла, — резко сказал он, положив мои руки на… о лесные духи! Я не знала, как произнести это слово. На выражение лучших качеств своей мужской состоятельности. Хотя, о чем это я… Лучшие качества должны быть в голове. Тем не менее, я застыла, шокированная происходящим. Он плотно держал мои руки, а я только втянула воздух, стараясь думать, что у бегемота… у бегемота… в общем ни черта у меня не получилось придумать, что было у бегемота! Потому что это его самое выражение вполне недвусмысленно настаивало на большем. Дыхание перехватило, сердце Ратмира забилось быстрее, он дернулся и задышал совсем тяжело.