– Адмирал, я директор ФБР уже три года, а за тридцать лет служения закону участвовала в тысячах уголовных и смешанных расследований, – решительно оборвала его Уилкс, – так что, я полагаю, мне кое-что известно о том, как проводить расследование и принимать доклад.
Честно говоря, судя по вашим действиям при налете на бедминстерское поместье, я сомневаюсь, имеете ли вы представление о том, как следует соблюдать закон. Сделайте нам одолжение, адмирал, и позвольте бюро заниматься своей работой... для разнообразия. – Она оглядела комнату, заметила чашки из-под напитков и коробки из-под сэндвичей в корзинах для бумаг. – Я вижу, о вас тут заботятся. Уже недолго осталось. Я уверена, вы согласитесь, что лучше покончить со всем сразу.
– Судья Уилкс, а вы по-прежнему считаете, что тело, обнаруженное в особняке, это труп Анри Казье? – с легким раздражением в голосе спросила Харли.
Уилкс прищурилась, недовольная этим вопросом.
– Простите, – ответила она ледяным тоном, – но я не могу говорить с вами о ведущемся расследовании, агент Харли.
– Она не меньше вас занимается этим расследованием, судья Уилкс, – заявил Хардкасл. – А может, даже и больше.
– Одно то, что вы откровенно пренебрегли политикой и этикой министерства юстиции и разгромили гнездо террористов, еще не дает вам права все знать, – прошипела Уилкс. – Если бы речь шла не об Анри Казье, я бы позаботилась о том, чтобы вас разжаловали, а заодно и заместителя Лэндерса. Вам, похоже, безразлично, а может, вы просто не отдаете себе отчета в том, что вы вмешались в самое крупное расследование нашего бюро после попытки взорвать центр мировой торговли. Однако я скажу вам, что оружие, которым вы воспользовались, чтобы убить Казье и еще одиннадцать человек, находившихся в доме, и впрямь достаточно мощное, коль скоро их лица изуродованы до полной неузнаваемости.
– Значит, учинив весь этот допрос, вы хотите сорвать на нас зло, так, судья Уилкс? – спросил Лэндерс, не желая, чтобы его запугивал кто бы то ни было, пусть даже сама директор ФБР. – Вам необязательно запирать нас. “Разбирайте” нас хоть полтора месяца, пока пресса не вываляет нас в горячих угольях за “жестокий” налет на поместье и “безграмотность” при задержании Гарольда Лейка.
– Заместитель Лэндерс, все эти маленькие сложности, с которыми вы столкнулись, не имеют никакого отношения ко мне, в них виноваты вы сами, вы и адмирал Хардкасл, который действует по принципу “плевать мне на торпеды, полный вперед, атаковать собаку”, – сказала Уилкс. – Вы сами вмешались в расследование ФБР, и теперь я вынуждена расхлебывать заваренную вами кашу. На следующей неделе мы отчитываемся в Конгрессе по этому происшествию, и я должна быть готова к слушаниям, так что, честно говоря, если это и причиняет вам какие-то неудобства, мне все равно. Во всяком случае, я просила вас о содействии. Если вы отказываетесь, мне не остается ничего другого, кроме как назначить показания под присягой и заставить вас присутствовать.
– И непременно позаботиться о том, чтобы общественность узнала обо всем, – вставил Хардкасл.
– Такого рода показания – ваш гражданский долг, адмирал, – сказала Уилкс, даже не пытаясь скрыть презрения. – Ну-с, прошу прощения... – Тут заработал ее пейджер, и она прошла к ближайшему телефону на столе конференц-зала. – Директор Уилкс... Что? Когда? Я сейчас там буду... Нет, я не желаю размещать ЧЕРНОГО ТИ... Я сказала, что сейчас спущусь. – Она резко положила трубку и торопливо направилась к двери.
Хардкасл и Харли вскочили, поняв по выражению ее лица, что случилось нечто ужасное.
– Что там такое, судья? – спросил Хардкасл.
– Ничего. Я сообщу вам потом.
– Получить рекомендацию от вашего центра командования разместить ЧЕРНОГО ТИГРА – это не совсем “ничего”, судья, – подчеркнул заместитель Лэндерс.
– А что такое ЧЕРНЫЙ ТИГР? – спросил Хардкасл.
– Вас это совершенно не касается, – предостерегающим тоном сказала Уилкс.
– ЧЕРНЫЙ ТИГР – это кодовое название для совместной федеральной и военной команды, предназначенной для защиты столицы, – объяснила Харли Хардкаслу. – В мирное время отряд в основном используется в случае гражданских беспорядков. Командует им генеральный прокурор, в нем представлены высокие должностные лица из ФБР, контрразведки, службы шерифов США. Здесь их представляет Билл, двухзвездный генерал, командующий вашингтонским военным округом, плюс другие военные чины. Где-то в столице совершено нападение, разве не так, судья Уилкс?
– Заместитель Лэндерс, вы пойдете со мной. С вами двумя я поговорю позже, – сказала Уилкс и заспешила прочь.
Лэндерс дружески сжал руку Харли и последовал за Уилкс в подземный центр по чрезвычайным операциям ФБР.
И вдруг за открытыми окнами конференц-зала они увидели вспышку света, как будто лопнула огромная лампочка, а несколько секунд спустя послышался грохот, похожий на резкий удар грома. Все подошли к окну. Вспышка появилась на юге, где-то возле Молла, но они ничего не увидели.
Хардкасл потянулся к телефону, намереваясь позвонить своему заместителю Шихэну.
– Это был не гром, это напомнило мне о бомбовой атаке в Сальвадоре, свидетелем которой я однажды был, – сказал он Харли. – Около Молла что-то происходит.
– Забудьте о телефонном звонке, давайте выберемся отсюда, – сказала Харли. – Поговорим по дороге. Поедем в моей машине.
НА БОРТУ РАДАРНОГО САМОЛЕТА АВАКС Е-ЗС “КОЖА-90”
– КК, связь, мы только что потеряли контакт с подразделением ракет “хок” в Восточно-Потомакском парке.
Милфорд был ошарашен. Самозваный “Фокстрот” находился менее чем в тридцати милях от Капитолия, причем как раз именно в той точке, где противовоздушные подразделения среднего радиуса действия должны были бы открыть огонь, они вдруг пропали из эфира. Сначала уничтожили истребители, взлетавшие с аэродрома Эндрюс, затем центр объединенного командования там же, который осуществлял общее управление всеми подразделениями и пусковыми установками ракет “хок” и “эвенджер” по всему городу, и вот теперь вырубили радарную систему ракет “хок”.
Подразделения “эвенджеров”, если они еще остались там, внизу, были фактически слепы. У стрелков на установках “эвенджер” были запросчики-ответчики типа “свой – чужой”, так что они могли опознать любой самолет, который не передавал контрольных кодов воздушного движения, однако датчики слежения на “эвенджерах” имели весьма ограниченную дальность. Даже если бы они и засекли самозваный “Фокстрот” на максимальном расстоянии, в их распоряжении оставалось всего несколько секунд для нанесения удара, прежде чем самолет достигнет пределов досягаемости. Ракета “стингер” могла поражать цели, летящие со скоростью менее двухсот узлов, а самозваный самолет летел вдвое быстрее.
– Состояние взлетно-посадочной полосы на аэродроме Эндрюс?
– Закрыта, сэр, – доложила Тейт. – Там осталось всего два приписных истребителя, ни один из них к полету не готов.
– Состояние батарей “пэтриот”? Есть хоть какие-нибудь в боевой готовности?
– Коммандос разгромили базу “пэтриот” на аэродроме имени Даллеса, – ответил главный инженер. – База в Форт-Белвуаре не повреждена, но сегодня утром батарея приготовилась к маршу, так что она ответить не может.
Милфорд чуть ли не с болезненным чувством беспомощности и страха взглянул на радарный экран. Ему нечем было нанести ответный удар, нечем. Единственный истребитель F-15C с одной управляемой радаром ракетой “спэрроу” взлетел несколько секунд назад с базы ВВС в Лэнгли, около Хэмптона, штат Вирджиния, но даже на режиме пожирающей горючее форсажной камеры ему потребуется около десяти минут, чтобы оказаться в радиусе возможного нанесения ракетного удара по самозваному самолету № 1. Два истребителя взлетели с аэродрома в Атлантик-Сити, но они подойдут на расстояние выстрела не раньше чем через пятнадцать минут.
И не только это. Теперь еще у них появилась новая забота. Тот медленно летящий самолет из Мэриленда находился уже совсем рядом с воздушным пространством класса Б базы ВВС Эндрюс, примерно в шестнадцати милях к юго-востоку от столицы. Он не заявил о себе ни на одной из частот, определенных для чрезвычайных положений, не передавал никаких ответных кодов и не отклонялся ни на йоту от своего курса, чтобы попытаться обойти район ограниченной аэронавигации. Он был “мертв” и шел курсом... на столицу. Теперь его обозначили опознавательными “Бандит-2”, но задержать его не было возможности, как не было возможности задержать и самозваный № 1.
