Как раз в этот момент нервы пленницы, наконец, не выдержали, и её стала бить крупная дрожь. Слёзы покатились по щекам, сопровождаемые судорожными всхлипами. Впрочем, Ратибор даже не взглянул в её сторону. Пока староста сбивчиво рассказывал об охоте, к спешившейся Ладе подошёл Дроган.

— Думаешь, она и вправду ведьма?

Охотница пожала плечами.

— Так сразу и не скажешь. А что считает отец?

— Молчит. Ни слова толком не проронил. Лишь однажды пробормотал себе под нос что-то о том, что нужно бояться улыбающихся детей, потому как рядом демоны.

Лада кивнула.

— Это из проповеди святого Луки.

— Он так сильно детей не любил?

— Не в них дело. Святой Лука говорил о том, что зло может предстать в любом обличье, и зачастую его сложно отличить от невинности. «Бойтесь дары приносящих, ибо змеями они обернуться могут. Бойтесь тех, кто приходит в образе ангелов небесных, ибо кровь на крыльях их. Бойтесь улыбки ребёнка, ибо дьявол рядом».

— Тяжко, наверное, видеть в каждом встречном врага рода человеческого. Правда, я б не смог. Так ведь и умом повредиться можно.

— Святого Луку предал в руки язычников его лучший друг и ближайший последователь. Его разорвали на части лошадьми.

Дроган не смог сдержать усмешку.

— Временами я ловлю себя на мысли, что Создателю не чужда ирония.

Лада промолчала, не решив, стоит ли считать эти слова богохульством. Между тем, Ярвик вёл рассказ.

— Вейда-то, ведьма, стало быть, всегда престранной была. Сирота, да ещё и волосы рыжие. Ни у кого таких в деревне нету, и у родителей её не было. По всему видать — демоново отродье! Нелюдимая она, а год назад и вовсе всех чураться стала. И тогда же повалились на нас несчастья — урожай плохой, коровы не доятся, град дома побил. И потом, люди мрут. Трок в прошлом месяце, жених Морнин, сестры старшей Вейдиной. И жена моя, да хранит её душу Создатель. Здоровые были, а тут — раз! Жинка слегла с мозговым ударом, так Равуна сказала. А Трок — тот шею свернул, ни с того, ни с сего. А он, все знают, Морну-то поколачивал иногда — вот Вейда ему и отомстила. Ну а той ночью Равуна говорит — «пошла Вейда в логово своё, чёрные ритуалы делать, ловить её надобно». А мы как раз с седьмицу караулили, когда она ворожеить начнёт. Ну, так это, мы и пошли. И правда — поймали у входа в старые штольни, где знахарка и сказала.

— И как же она жила с вами, добрые люди, ежели она сирота, а чуралась всех?

— Ну, есть тут у нас старый охотник, Аруг. Он девчонку немного того. Подкармливал, следил за ней. Навроде отца ей.

— И где он сейчас, когда вы его приёмную дочку к Создателю отправить решили?

Староста пожал плечами.

— Да кто ж его знает. Он-то тоже человек — себе на уме. Скрытный. Может, в лесах. Может, у себя. Заимка-то его за деревней.

Ратибор кивнул и велел вытащить кляп изо рта пленницы. Та продолжала всхлипывать. Княжий посланник подошёл, присел перед ней, и рукой приподнял лицо за подбородок.

— Ну, а ты что скажешь? Наговаривают на тебя, али правы добрые жители деревни, и стоит тебя вздёрнуть? А может, камнями забить?

Губы девушки затряслись. Она едва могла выдавить из себя хоть слово.

— Да что ты делаешь? — не сдержалась Лада.

Выйдя вперёд, она обняла Вейду за плечи. Но та лишь разразилась рыданиями.

— Тише, не бойся. Создатель с тобой, — Лада говорила тихо, пытаясь успокоить бившуюся в истерике девушку. — Скажи, что ты делала у штолен? Не плачь, просто соберись и скажи нам правду.

— Овца, — всхлипнула та.

— Что? — нахмурился Ратибор.

— Равуна просила поискать пропавшую овцу и обещала мне пару медяков.

— Ты ей веришь?

Охотники и посланник князя стояли в стороне. Селяне не расходились, продолжая молча выжидать на площади. Впрочем, попыток напасть на Вейду они не предпринимали. Девушку отвели в одну из пустовавших хижин на краю деревни и заперли там.

Лада пожала плечами.

— Сложно сказать. Нужно поговорить с селянами. Может, и выясним что-нибудь.

— Одно знаю наверняка, — сказал Дроган. — Если здесь девчонку бросим — ждёт её верная смерть. Да и как ей теперь жить-то, среди тех, кто пытался её убить?

— Ты совершенно прав, друг мой, — согласился Ратибор. — Так что итог один — придётся пихать её в клетку и везти с собой. А в Миргороде уж разберёмся, ведьма она, или кто.

— И кто будет разбираться? Вы или мы?

Ратибор усмехнулся.

— А вот там, на месте, и решим. Не переживай за неё, старый вояка. Мы, знаешь ли, тоже не чудовища какие-то, девок просто так по подвалам не держим. В отличие от вас, кстати говоря.

Дроган вспыхнул.

— В подземельях сидят только ведьмы, чья вина безусловно доказана!

— Ишь ты, — продолжал поддевать Ратибор. — «Безусловно»! Не думал, что ты слово-то такое знаешь. Ладно, ладно, не кипятись. Прости, если обидел. Характер у меня такой, за то и не любят. Мы общее дело делаем. На том предлагаю и порешить.

— Что дальше? — спросила Лада, дождавшись, когда мужчины закончат препирательства. — Ночь на дворе. Сейчас нет смысла отправляться обратно.

— Давайте так, — предложил Ратибор. — Я разгоню толпу и отправлюсь поговорить с этим их охотником, Аругом. Ты, сестра, покараулишь пока нашу пленницу, чтоб не сбежала. Две женщины меж собой язык лучше найдут в такой ситуации, а от меня или Дрогана она шарахаться будет, как дикая кошка. Ты же сумеешь успокоить её, знаешь, по-женски как-нибудь. Что касается тебя, Дроган, сходи к этой карге, Равуне. Присмотрись к ней, поспрашивай. Странная она какая-то. Подозрительная. Может, и её стоило бы в клетку запихнуть, да отвезти в столицу.

Отец Тихомир, непривычно тихий, стоял в стороне и не вмешивался в разговор. Похоже, его вполне устраивало, что Ратибор взял на себя распределение обязанностей. Дроган, напротив, сложил руки на груди и выглядел не особо довольным. Сплюнув, он процедил сквозь зубы:

— А с каких это пор ты нами распоряжаешься?

В ответ Ратибор улыбнулся и выставил перед собой руки, словно защищаясь.

— Создатель милостивый! И в мыслях не было тебя как-то задеть! Дроган, если есть какие-то предложения, соображения или возражения — не держи при себе, высказывай. Я открыт для критики и дискуссий!

— Дискуссий, говоришь, — Дроган словно попробовал это слово на вкус, покатав на языке. — Нет, таким мы заниматься не будем. Ладно, возражений нет. Главное помни, что ты нам никто. Не командир, не наниматель. Мы делаем свою работу, ты — свою. Усёк?

— Всецело и с полной ясностью!

Княжий посланник коротко кивнул и направился к стоящим неподалёку жителям деревни.

— Ну что, померились? — спросила Лада, глядя в удаляющуюся спину Ратибора.

Дроган не ответил. Бросив на подругу тяжёлый взгляд, он тоже развернулся и направился к дому, в котором скрылась Равуна. Обернувшись, Лада заметила, что отец Тихомир также куда-то пропал. Оставшись одна, она решила не тратить время впустую и, захватив сумку с припасами, двинулась туда, где была заперта предполагаемая ведьма. Когда охотница закрывала за собой дверь, с улицы уже слышались зычные команды Ратибора, разгонявшего селян по домам.

Хижина была очень старой. Часть пола просела до земли. Слышно было, как под ним скребутся какие-то мелкие твари. Балки прогнили. Пахло сыростью и плесенью.

Вейда сидела в дальнем углу, обхватив колени руками. Она больше не рыдала, но взгляд её был пустым. Обречённым. Когда дверь скрипнула, закрываясь, девушка вздрогнула, словно от удара, но голову не подняла.

— Не бойся, — произнесла Лада. — Расскажи мне, почему Равуна так тебя не любит, что решила подставить?

Вейда пожала плечами.

— Хорошо. Послушай. От того, будешь ты говорить, или нет, зависит твоя дальнейшая судьба.

— Всё равно мне не жить. Останусь здесь — соседи забьют камнями. А если заберёте с собой, — девушка замялась, затем продолжила, — не знаю. На костре сожгёте?