— Вроде как с ведьмой хочет отправиться, чтобы с нами ничего дурного не случилось.

— Спасибо ей за помощь, конечно, но мы бы и сами прекрасно справились. Вроде не в первый раз. Зачем ты позволил за нами идти?

— Дак не камнями же мне её прогонять! Да и нет у нас причин, чтобы её сторониться. Пусть едет с нами, не жалко.

— Нет причин? — усмехнулась Лада. — Как насчёт этой?

Она подняла вверх палец, указывая на стаю ворон, продолжавшую носиться в небе над повозкой.

— А что? Птицы воспитанные, на нас хоть не гадят. Так-то понятно, что Равуна сама немного ведьма, но пока вроде безвредная. Кроме того, обнаружил я ещё одну вещь. Как вышел от неё, обошёл дом по кругу. И у задней стенки, под кустами, нашёл свежую могилку. Знаешь, что там было?

— Просвети меня. Надеюсь, не что-то отвратительное? Хотелось бы сегодня обедать спокойно.

— Овца. Та самая, которую вроде бы Вейда искать пошла. Так что я подумал — пусть-ка лучше Равуна пока с нами поедет. Для лучшего пригляду.

Лада кивнула, соглашаясь с этими доводами. Она отъехала в сторону, чтобы лишний раз не пробуждать любопытство Ратибора, и так уже посматривавшего в сторону перешёптывающихся охотников. Он уже развернул коня и собирался что-то спросить, когда Дроган протянул руку вперёд и громко произнёс:

— Подвесной мост. Думаю, будет разумно спешиться и аккуратно провести повозку. Как ты думаешь, командир?

Ратибору оставалось только обернуться через плечо, оценивая ситуацию, и молча кивнуть в знак согласия.

— Всё в порядке, — кивнул Ратибор, переведя коня на другую сторону под уздцы.

Пока Дроган ждал своей очереди, разминая ноги в стороне от повозки, Вейда прильнула к прутьям решётки, поймав взгляд Лады.

— Я тебе не враг, — тихо произнесла она.

— Возможно, — ответила охотница.

Девушка хотела сказать ещё что-то, но повозка тронулась с места. Дроган вёл лошадей. Рядом с ним, держась рукой за верёвочное ограждение, шагал отец Тихомир. Когда повозка благополучно перебралась на другую сторону, настал черёд Лады. Она двинулась вперёд, ведя за собой Демона, коня Дрогана, фыркавшего и недоверчиво косившегося себе под копыта. В шаге позади мрачной тенью следовала молчаливая Равуна, с которой охотница старалась не спускать глаз. И вдруг та замерла, насторожившись, словно прислушиваясь. Затем, схватив Ладу за руку, прошипела:

— Вперёд, быстро!

Лада собиралась возразить, но уже и сама услышала характерный звук лопающихся верёвок. Стеганув Демона по крупу, охотница бросилась следом. На её глазах поддерживающие мост канаты расползались, грозя обрушить всю конструкцию на дно расщелины. Конь одним прыжком оказался на твёрдой земле, испуганно заржав и вскинув передние ноги. А Лада чувствовала, как теряет опору и летит вниз. Непроизвольно она закрыла глаза от ужаса, когда ощутила сомкнувшуюся на запястье стальную хватку. Неведомая сила подбросила её в воздух, а затем швырнула на землю, вынудив судорожно хватать ртом воздух и корчиться от боли. Наконец Лада открыла глаза, не понимая, сколько времени она пролежала — минуту или, может, часы? Но к ней спешили Ратибор с Дроганом, а значит, минула лишь пара мгновений. Рядом ворохом старого тряпья лежала Равуна. Старуха мельком взглянула на Ладу, легко поднялась и подошла к клетке.

— Как банально! — ядовитым голосом произнесла она.

— Это не я! — воскликнула Вейда.

В глазах её плескался страх. Но сколько искренности было в этом, Лада не могла бы поручиться.

Дроган протянул ей руку, помогая подняться. В это время Ратибор уже рассматривал верёвки. Подойдя к нему, охотница увидела, что их концы словно истлели. Невольно она обернулась к Вейде. Та лишь покачала головой, смотря на Ладу широко распахнутыми глазами.

«Бойся улыбки ребёнка…»

Лада отвернулась и направилась к коню. Путь до столицы предстоял неблизкий. Понемногу начинало смеркаться.

— Остановимся на привал?

— До заставы доедем, — ответил отец Тихомир.

Голос его звенел от напряжения. Ссутулившись, он сидел на козлах, и похоже было, будто старик прислушивается к каждому шороху, доносившемуся из ночного леса. Ратибор пустил своего коня рядом.

— Монах, тебе, конечно, не видно, но вокруг ночь, темень кромешная. Дорога едва различима, даже под фонарём, а по твоему настоянию Дроган лошадей не осадил. Наоборот, всё подстёгивает. Уж не знаю, куда ты так торопишься, надеюсь, не на свидание со своей могилой. Потому как там мы и окажемся, свернув шеи, если не…

— Довольно, — негромким, но глубоким голосом прервал его отец Тихомир. — Тебе дали вволю покомандовать. Почувствовать себя важным. А теперь закрой, пожалуйста, рот. Вокруг всё же мои люди, и опыта в потусторонних делах у самой юной из них в разы больше, чем у тебя. Так что с этого момента ты слушаешься меня и помалкиваешь. Если не готов — оставайся. Князю я как-нибудь объясню, почему ты не вернулся.

Ратибор побледнел, огляделся по сторонам, будто надеясь увидеть под деревьями неведомую «потустороннюю» угрозу, затем развернул коня и занял место в хвосте отряда. Лада оглянулась на отца и заметила широкую ухмылку Дрогана. Сам отец Тихомир всё так же неподвижно восседал на козлах, будто ничего не случилось. На всякий случай охотница замедлила шаг, опасаясь, как бы Ратибор что-нибудь не выкинул. Но тот, увидев её манёвр, сам придержал коня и отстал ещё больше.

Равуна сидела в хвосте повозки. Позади клетки, спиной вперёд, свесив ноги. Вейда уже давно свернулась на полу и тихо посапывала. Похоже, её не волновали реальные или мнимые опасности ночного леса. Лицо же старухи, как обычно, было подобно книге, закрытой и запечатанной.

— О чём ты думаешь? — спросила Лада, не надеясь, впрочем, на ответ.

Равуна посмотрела исподлобья.

— Тихо. Не слышно деток.

Лада нахмурилась, размышляя, не спятила ли карга, но вдруг поняла, о ком та говорила. Действительно, шелест крыльев и грай ворон, преследовавшие отряд весь день, куда-то пропали. Охотница огляделась. Низкие тучи скрывали месяц, если он вообще был на небосводе. Свет от фонаря, примотанного на жерди возле Дрогана, был единственным ярким пятном в округе. Вдоль дороги, окружённые густым подлеском, торчали тёмные, изогнутые стволы деревьев. Колея петляла, временами полностью скрытая травой. Ни звука не доносилось из мрачной глубины леса. Даже воздух был неподвижен.

Вдруг всё существо Лады будто взорвалось, крича об опасности. Нечто неведомое, таинственное приближалось из-за стены деревьев. Охотница увидела, как вскакивает на ноги Равуна, инстинктивно пригнулась, и тут же лес исторг стремительную чёрную тучу, с криками обрушившуюся на отряд. Не сумев удержаться, Лада почувствовала, что вылетает из седла. Оставшись без седока, её конь в ужасе рванул вперёд. Краем глаза охотница увидела небольшие чёрные силуэты, впивающиеся в его плоть. Окровавленное животное, не разбирая дороги от страха и боли, споткнулось, и едва не налетело на повозку. Дроган, стоя на ногах и понося всех святых (ох, и достанется ему после от отца Тихомира!) отчаянно хлестал лошадей. В падении Лада успела ухватиться за борт телеги, и теперь её ноги волочились по земле. Вдруг она ощутила ту же мощную хватку, что ранее этим днём вытащила её с обрушавшегося моста. Подняв голову, охотница увидела, как Равуна легко поднимает её вверх и перебрасывает через борт. Затем карга отвернулась, расправила плечи и распрямилась во весь рост. Только теперь Лада перевела дух и, как следует, огляделась. Увиденное заставило её непроизвольно приоткрыть рот. С неба на отряд бросались вороны Равуны. Одна из птиц спикировала прямо на Ладу, едва не выбив ей глаз. Охотница отклонилась и повернула голову. Птица, сломав себе шею в самоубийственной атаке, ворохом перьев лежала на полу телеги. Отшвырнув её на дорогу носком сапога, Лада добралась до своей сумки, вынула и зарядила арбалет.

— Что происходит? — спросила она, вставая рядом с Равуной, едва сдержав богохульные ругательства.