Когда «священник» заявил, что Алексу придется отлучиться как минимум на трое суток, тот потребовал объяснений.

– Я не могу вам этого сказать, – заявил халидонец.

– В таком случае почему я должен соглашаться?

– Ну это же не принципиально! А потом, мат нам не грозит, не так ли, мистер… Бонс? Мы боимся того, что о нашем существовании станет широко известно, гораздо больше, чем вы – за жизни ваших коллег.

– С этим я никогда не соглашусь.

– Вы нас просто не знаете. Позвольте себе такую роскошь – узнать нас поближе. Поверьте, вы об этом не пожалеете.

– Значит, этот срок вам назначили, и все?

– Да.

– Я должен сделать вывод, что тот, кто определил его, был уверен, что вы приведете меня с собой?

– Это предполагалось.

Алекс согласился на трое суток.

Чернокожий революционер Лоуренс втирал пенициллиновую мазь в спину Уайтхолла. Веревка глубоко врезалась в кожу. Тот, кто связывал Чарли-чела, в приступе ярости сил не пожалел. Путы с обоих сняли только после того, как пришел Маколиф и поговорил с ними.

Алекс ясно дал понять, что не потерпит никакого вмешательства с их стороны в текущие события. То, как они к этому относятся, не имеет значения.

– Ваша наглость, Маколиф, не имеет границ, – заявил Уайтхолл, сдерживая гримасу боли от прикосновений Лоуренса к израненной спине.

– Упрек принимаю. В этой области, Уайтхолл, вы большой специалист.

– Вы абсолютно не готовы общаться с этими людьми! А я жизнь посвятил – всю свою жизнь! – изучению истории Ямайки и Карибского бассейна!

– Положим, не всю, Чарли-чел, – спокойно парировал Алекс. – Я ведь предупреждал вас прошлой ночью. За вами есть еще кое-что помимо науки. Черный Цезарь, который хочет въехать в парк Виктории на своих неграх-помпеях.

– Что вы сказали?

– Это не мои слова, Чарли.

Внезапно Лоуренс с размаху врезал кулаком по ссадине на плече Уайтхолла, схватив его за шею другой рукой. Никто не шевельнулся. Лоуренс прохрипел:

– Ни в какой парк ты ни на ком не въедешь, чел. Ты будешь ходить пешком, как все!

Чарлз повернул голову и увидел огромный, занесенный для следующего удара кулак.

– Брось валять дурака. Неужели ты думаешь, что тот, кто придет к власти, станет терпеть тебя и твое равенство, шакал? Да тебя уничтожат в первую же минуту!

– А ты не хочешь нас уничтожить, чел?

– Я хочу только одного – лучшего будущего для Ямайки. И на это должны быть направлены все усилия.

– Ну хватит трепаться, – грубо прервал их Алекс, подходя ближе. Лоуренс взглянул на него с подозрением и надеждой. Он отпустил Уайтхолла и принялся завинчивать тюбик с мазью.

– Через несколько минут мне придется вас покинуть, – произнес Маколиф, стоя перед Уайтхоллом. – Вместо меня остается Сэм. Вы оба должны выполнять все его указания. Работу по возможности следует продолжать в обычном режиме. Халидон остается за кадром, по крайней мере для Йенсенов и Фергюсона.

– Как это практически возможно? – поинтересовался Лоуренс.

– Ну, это не так уж сложно. Питер занимается пробным бурением газовых карманов в полутора милях к юго-западу. Рут работает в карьере на востоке, ее сопровождает проводник, известный под именем Джастис. Фергюсон изучает растения на том берегу. То есть все работают по отдельности, и за каждым пристально наблюдают.

– А я? – произнес Уайтхолл, застегивая свою дорогую рубашку-сафари с такой тщательностью, словно собирался на концерт в Ковент-Гарден. – Чем я должен заниматься, по вашему мнению?

– Вы остаетесь на поляне, Чарли-чел. И ради вашей же собственной безопасности не пытайтесь слинять отсюда. В ином случае я ни за что не отвечаю.

– Вы полагаете, что теперь получили полное право всем распоряжаться, Маколиф?

– Да, полагаю. Они боятся меня не меньше, чем я их. Не пытайтесь нарушить установившееся равновесие сил. Это касается вас обоих. Много лет назад на Аляске мне пришлось похоронить одного человека. Сэм может вам рассказать об этом. Так что отходную молитву я знаю наизусть.

Элисон стояла на берегу реки. Первые жаркие лучи восходящего солнца окончательно разбудили обитателей джунглей. Звуки, доносившиеся из глубины леса, казались ей звуками битвы: летающие, ползающие, бегающие сражались друг с другом. Мощные лианы, влажные от поднимающихся испарений, свисали с крон высоких пальм; чистая зеленовато-голубая вода Марта-Браэ медленно струилась вдоль берегов, поросших мхами, осокой и дикой капустой.

– Я был у твоей палатки, – произнес, подходя, Алекс. – Сэм сказал, что ты пошла сюда.

Элисон обернулась.

– Я же не нарушила приказ, – ответила она улыбаясь. – Я не собираюсь убегать.

– Никуда убегать не надо. С тобой ничего не случится… Меня ждет проводник.

Сделав пару шагов, она стала вплотную к нему и заговорила тихо, почти шепотом:

– Мне надо сказать тебе кое-что, Александр Таркуин Маколиф. Я не буду драматизировать, плакать и устраивать сцены… все это лишнее. Мы вполне без них обойдемся. Полтора месяца назад я бежала – бежала куда глаза глядят. Я была в отчаянии и пыталась убедить себя, что именно в бегстве мое спасение, хотя понимала, что это бессмысленно. Я говорила тебе об этом в Кингстоне. Они достанут везде. В их подвалах и потайных комнатах – компьютеры и всякие жуткие следящие устройства, которые фиксируют каждый твой шаг. К сожалению, это наша реальность. И это уже невыносимо. Нам не удастся скрыться ни в подполье, ни у черта на рогах. Это будет не жизнь, а сплошные скитания… Боюсь, ты не совсем понимаешь это, и, может быть, поэтому ты прав в том, что сейчас делаешь. Ты говорил: «Ударь первым того, кто хочет ударить тебя». Я убеждена, что это слишком жестоко. Но сейчас я, кажется, убеждена, что это действительно единственный способ для нас вернуться к нормальной жизни.

Маколиф взял ее лицо в свои ладони. Невероятная синева ее глаз поразила его.

– Звучит как нешуточное предложение!

– У меня простые желания, и говорю я о них просто. Как ты однажды заметил, я чертовски хороший профессионал.

– «Маколиф и Бут. Геологоразведка. Офисы: Нью-Йорк – Лондон». Неплохо для названия фирмы.

– А не лучше «Бут и Маколиф»? Я имею в виду – в алфавитном порядке.

– Нет, не лучше, – возразил Алекс, крепко обнимая ее.

– Люди, наверное, со страху всегда говорят глупости, – прошептала Элисон, пряча лицо у него на груди.

– Наверное.

Питер Йенсен подтянул к себе туго набитый рюкзак и стал рыться в нем, перебирая пакеты с одеждой. Это было нелегко, и ему пришлось попотеть, прежде чем он вытащил то, что искал.

Это был «люгер», упакованный в полиэтиленовую пленку; там же, завернутый отдельно, лежал и глушитель.

Его жена стояла у выхода, приоткрыв полог так, чтобы видеть, что происходит снаружи. Распаковав оружие, Питер сунул глушитель в карман куртки. Затем вынул обойму и из другого кармана достал коробку с патронами. Аккуратно снарядив магазин, он мягко вставил его на место. Рут, услышав щелчок, обернулась.

– Это действительно необходимо?

– Да, Джулиан выразился предельно ясно. Ведь это я предложил Маколифа, значит, мне и отвечать за все происшедшее. Маколиф с кем-то связался. С кем? С какой целью? Я должен все выяснить. – Питер распахнул куртку и устроил пистолет в специально пришитый к подкладке кожаный карман. Застегнув ее, он выпрямился. – Ну как, старушка? Ничего не торчит?

– Нет.

– Хорошо. Вряд ли она столь же шикарна, как у Уайтхолла, но зато гораздо более удобна.

– Ты обещаешь мне быть осторожным? Там так неспокойно!

– Такое ощущение, что ты специально набрала с собой столько полезных вещей, – улыбнулся Питер, заново упаковывая рюкзак. – С тем, что ты сюда наложила, я без проблем смогу провести под открытым небом две недели! – С этими словами он приподнял рюкзак и бросил его на пыльную землю.