– Как его открыть?

– Левый замок – три нуля. Правый – три пятерки. Вы можете изменить комбинации, если хотите.

Питер наклонился и принялся крутить маленькие колесики. Уорфилд тем временем продолжал:

– Завтра вы отправляетесь в глубь территории. Будьте предельно внимательны. Он безусловно будет встречаться с разными людьми; постарайтесь установить, кто они. Как только вы будете уверены, что он действительно вошел с кем-то в контакт, отправьте Рут с информацией. Придумайте какой-нибудь предлог – допустим, нужно обратиться к врачу. А после этого, Питер, вы должны его ликвидировать. Маколиф – ключевая фигура. Его смерть вызовет панику в обоих лагерях, и мы узнаем все, что нам надо.

Йенсен открыл портфель. Внутри, на зеленом бархате, лежал новенький «люгер». Вороненая сталь тускло поблескивала, за исключением небольшой полоски возле спускового крючка, где должен был находиться регистрационный номер. Номер был тщательно уничтожен. Ниже пистолета располагался пятидюймовый цилиндр с резьбой на одном конце.

Глушитель.

– Вы никогда меня не просили о таком, Джулиан. Никогда… Вы не можете этого сделать. – Йенсен обернулся и впился глазами в Уорфилда.

– Я и не прошу, Питер. Я приказываю. «Данстон лимитед» дал вам все. А сейчас ему нужно от вас то, чего раньше не требовалось. И вы должны это выполнить. Выбора у вас нет.

Они решили начать работу от западной границы Кок-Пита, примерно в двух с половиной милях от Уэстон-Фавел. Базовый лагерь разбили на берегу узкого рукава Марта-Браэ. Все, за исключением, пожалуй, проводников – Маркуса и Джастиса Хедриков, были очарованы зрелищем непроницаемой на первый взгляд стены джунглей, окружавшей их.

Среди влажной тропической зелени вдруг неожиданным контрастом вздымались к небу огромные черно-зеленые скалы, более уместные, казалось бы, на севере. Верхушки масличных пальм и хлопковых деревьев, или сейбы, смутно вырисовывались над более низкорослыми растениями. Горная капуста и бычья трава, орхидеи и мхи, грибы и эвкалипты – каждый отвоевывал свое место под солнцем в изумрудной девственности джунглей.

А совсем внизу, укрытые, как покрывалами, густыми зарослями папоротников, прятались коварные ловушки – обширные ямы, полные жидкой грязи. Эпоха олигоцена[31] в своем первозданном виде.

Лес был наполнен криками попугаев, щебетом неведомых птиц, писком летучих мышей; временами доносились звуки невидимой смертельной борьбы мангустов с лесными крысами. И непрестанно визжали дикие свиньи – в страхе преследования или азарте охоты.

И лишь в редкие просветы по берегам реки можно было видеть пространства нетронутых травянистых лугов, за которыми поднимались далекие горы – темно-серые, с вкраплениями зеленого, синего, желтого цвета – следами тысячелетних испытаний дождем и солнцем.

И все это в пятнадцати минутах лёта от ярких и крикливых улиц Монтего.

Невероятно.

Маколиф установил контакт с резидентами британской разведки на северном побережье. Их было пятеро, и он встретился с каждым.

Все они укрепили Алекса во мнении о Р.-С. Холкрофте как о презренном манипуляторе. Да и само общение удовольствия не доставило. Они явно пренебрежительно отнеслись к его информации, равнодушно выслушали объяснение причин того, что он не смог выйти на контакт раньше, и заверили – больше для проформы, – что всегда готовы прийти ему на помощь.

Резидент из Порт-Мария для встречи с Алексом приехал в «Бенгал-Корт». Это был тучный чернокожий торговец, представившийся просто по имени – Гарвей. Он предложил увидеться поздно вечером в маленьком баре, где его знали как оптового поставщика спиртных напитков.

Маколифу не составило большого труда понять, что за всеми заверениями Гарвея о полной поддержке и гарантиями безопасности стояло элементарное желание выкачать как можно больше информации для составления отчета в Лондон. От него за версту разило стукачеством; впрочем, разило от него и в буквальном смысле: запах давно не мытого тела не мог перебить даже ямайский ром, который Гарвей употреблял в неимоверном количестве. Стукачество сквозило и в его бегающих глазках, налитых кровью. Он оставлял впечатление человека, который ни за что не упустит своей выгоды.

На все его лобовые вопросы Алекс отвечал уклончиво. Цель была очевидна: есть ли какой-либо прогресс в установлении контакта с Халидоном?

Ничего?

Не заметили никаких наблюдателей, посторонних лиц, никаких знаков или сигналов, хотя бы отдаленно имеющих отношение?..

Ничего?

Абсолютно ничего, жестко отвечал Алекс.

А как же те черные в зеленом «Шевроле», которые преследовали его в Кингстоне? Таллон установил, что они связаны с антропологом Уолтером Пирселлом. Пирселл хоть и белый, но всем известный возмутитель спокойствия. Пирселл звонил Маколифу… Телефонист в «Кортле» – сотрудник МИ-5. Что хотел Пирселл?

Алекс заявил, что он не знает – и не мог знать этого, потому что так и не встретился с Пирселлом. Возмутитель спокойствия, неважно, белый он или черный, может случайно стать обладателем неожиданной информации. Случайно этот возмутитель спокойствия попал в автокатастрофу. Можно предположить, опираясь на те немногие сведения, которые Алекс сумел почерпнуть из разговора с Таллоном и другими, что Пирселл каким-то образом вышел на «Данстон лимитед»; разумеется, без имен. Если так, то понятно, почему ученый пытался связаться с ним. Но это только предположение, ибо никаких фактов нет.

А что случилось с припозднившимся Сэмом Такером? Где он был?

Да он просто запил в Монтего-Бей и таскался там по девкам! Алекс весьма сожалеет, что поднял такой шум по этому поводу. Ему уже давно было пора привыкнуть к сумасбродству Сэма. Он как был, так и остался неисправимым бродягой, хотя и не перестал быть лучшим специалистом в своей области – почвоведении.

Гарвей, казалось, откровенно раздосадован тем, что его ожидания не оправдались. Слишком много событий происходило вокруг Маколифа, чтобы он оказался ни во что не замешан.

Алекс коротко, но в достаточно резкой форме напомнил агенту, что в экспедиции вполне хватает своих проблем, которые он вынужден постоянно решать, – производственные вопросы, поиск рабочей силы, не говоря уж о непрекращающейся бумажной волоките. Может, Гарвей подскажет, черт побери, чем еще он должен заниматься?

Беседа закончилась в половине второго ночи. Перед уходом резидент вынул из своего засаленного, потрепанного портфеля небольшой металлический пенал, похожий на футляр для авторучек. В нем оказался миниатюрный радиопередатчик, настроенный на постоянную частоту. На его верхней панели располагались три лампочки-индикатора. Первый, белый, как объяснил Гарвей, при включении передатчика просто сигнализировал о готовности прибора к работе. Второй, красного цвета, указывал на то, что сигнал передан. А третий, зеленый, загорался в том случае, если сигнал достиг приемника, который мог находиться в радиусе двадцати пяти миль. Необходимо запомнить два простых кода – один для нормальной ситуации, другой – для сигнала тревоги. Первый следует подавать дважды в сутки, каждые двенадцать часов. Второй – в случае необходимости.

Приемное устройство, сказал Гарвей, способно установить местонахождение передатчика с точностью до тысячи ярдов благодаря радиолокатору с координатной сеткой. Случайности исключены.

Невероятно.

Надо быть сумасшедшим, чтобы поверить в то, что люди МИ-5 всегда будут находиться не далее чем в двадцати пяти милях от него, а все гарантии Холкрофта относительно личной безопасности становились просто абсурдными, учитывая то расстояние, которое пришлось бы им преодолеть по непроходимым джунглям, и точность определения места, откуда подан сигнал о помощи.

Р.-С. Холкрофт здесь его обыграл, подумал Маколиф.