– В таком случае расскажите о них.

Собеседник глубоко затянулся сигаретой и медленно выдохнул. Облачко дыма было хорошо видно в желтоватом свете луны.

– О женщине вы и сами все знаете. На континенте ее многие боятся. Среди них – один из высшего эшелона «Данстона», маркиз де Шателеро. Там, где появляется она, там и рука разведки. Далее, этот парень, Фергюсон. Он довольно много знает о делах Крафта; они его тоже боятся. Или боялись. И правильно делали. Он никогда не понимал, какую бомбу под экономику он может подложить своим открытием в области использования волокон.

– Думаю, что прекрасно понимал, – прервал его Маколиф. – И понимает. И надеется получить за это от Крафта кучу денег.

– Они ему никогда ничего не заплатят, – тихо рассмеялся халидонец. – И тем не менее его тоже нельзя сбрасывать со счетов. Какое отношение ко всему происходящему имеет Крафт? Входит ли он в «Данстон»? На Ямайке не происходит ничего, во что бы Крафт не запустил свои грязные лапы… О Сэмюэле Такере я уже говорил. Его связь с чрезвычайно важной для нас фигурой Пирселла. Какие у него задачи? Он на острове потому, что здесь его старый друг Маколиф? Или потому, что здесь его новый друг Пирселл? Или это простое совпадение?

– Это простое совпадение, – ответил Алекс. – Чтобы понять это, надо хорошо знать Сэма.

– Но все дело в том, что мы-то не знаем. А знаем мы только то, что один из первых звонков по приезде он сделал человеку, который нас очень сильно тревожил. Человеку, который владел тайнами двухсотлетней давности. Они были в его голове… и на бумаге.

Халидонец замолчал, буквально впившись глазами в Маколифа, словно умолял того проникнуться серьезностью его проблем. Потом он отвел взгляд и продолжил:

– А еще есть и Чарлз Уайтхолл. Очень опасный и очень… непредсказуемый субъект. Вы, должно быть, знаете его прошлое; Холкрофт, без сомнения, посвятил вас. Уайтхолл чувствует, что пришло его время. Он – фанатик, помешанный на мистицизме. Черный Цезарь, который хочет въехать в парк Виктории на своих неграх-помпеях[36]. У него множество сторонников на Ямайке. И единственный, кому по силам так или иначе остановить «Данстон», – это Уайтхолл со своими фашистами.

– Холкрофт не знал об этом, – возразил Маколиф. – Он мне ясно дал понять, что только вы… только Халидон в состоянии остановить «Данстон».

– Холкрофт – профессионал. Он специально создает хаос, зная, что сумеет поймать рыбку в мутной воде паники. Может быть, вас это удивит, но Холкрофт сейчас в Кингстоне.

Алекс задумался.

– Нет… Но меня удивляет, почему он не сообщил мне об этом.

– На то есть серьезная причина. Он не хочет, чтобы вы обращались к нему за помощью. Он заинтересован, чтобы противостоящие силы наконец столкнулись. Он прилетел, когда узнал, что Шателеро в Саванна-ля-Мэр. Это вам известно?

– Он узнал это от меня, потому что именно я сказал об этом Таллону.

– И еще остаются Йенсены. Такие очаровательные любящие супруги. Такие простые, симпатичные… сообщающие Джулиану Уорфилду о каждом вашем шаге, о каждом вашем контакте. Они платят местным, чтобы те следили за вами. Однажды, много лет назад, Йенсены совершили жуткую ошибку. «Данстон лимитед» спас их от тюрьмы и прибрал к себе. И они теперь отрабатывают благодеяние.

Маколиф поднял глаза к чистому ночному небу. Единственное облачко проплывало по нему, направляясь от горных пиков в сторону желтой луны. Интересно, подумал он, растает ли оно прежде, чем достигнет ночного светила, или заслонит на время луну от земного наблюдателя?

Примерно так, как свалившиеся на него самого испытания заслонили все остальное.

– Итак, это все аспекты, которые вас беспокоят, – равнодушно произнес Маколиф. – Безусловно, Халидон знает намного больше, чем кто-либо. Однако я не уверен, что понимаю значение всего этого.

– Это означает, доктор, что мы – молчаливые хранители нашего острова.

– Что-то я не припомню выборной кампании по этому поводу. Кто поручил вам это дело?

– Цитируя одного американского писателя, скажу так: «Это досталось нам вместе с территорией». Это наше наследие. Мы не встреваем в политику, упаси бог. Пусть этим занимаются те, кому положено по закону. Мы только стремимся свести до минимума загрязнение окружающей среды. – Халидонец докурил сигарету и растер окурок подошвой своей сандалии.

– Вы убийцы, – заявил Алекс. – И я это знаю. И это самый мерзостный способ загрязнения окружающей среды.

– Вы имеете в виду гибель первой экспедиции «Данстона»?

– Да.

– Вы не в курсе всех обстоятельств. Но я не собираюсь вам их объяснять. Моя задача – убедить вас отдать мне бумаги Пирселла.

– Я этого не сделаю.

– Почему? – воскликнул халидонец, снова рассердившись и вперившись взглядом в Маколифа.

– Чел! – донесся голос издали. «Священник» отмахнулся.

– Это не ваше дело, Маколиф! Поймите это и не путайтесь под ногами. Отдайте мне бумаги и увозите свою экспедицию с острова, пока не поздно.

– Если бы все было так просто, я, пожалуй, так бы и поступил. У меня нет никакого желания ввязываться в вашу драку, пропади она пропадом. Она меня абсолютно не интересует… С другой стороны, мне не улыбается, что люди Джулиана Уорфилда станут гоняться за мной по всему свету, чтобы пристрелить. Это вы в состоянии понять?

Человек в хламиде стоял неподвижно. Его взгляд неожиданно смягчился. Едва слышно он произнес:

– Я предупреждал их, что к этому все и придет. Откройте мне нагарро, доктор. Что означает Халидон?

И Маколиф сказал ему.

Они вернулись в лагерь на берегу реки, Маколиф и проводник, называвший себя Маркусом. Теперь уже никто не притворялся. По мере приближения к лагерю Алекс мог видеть чернокожих в лохмотьях, прячущихся в густой траве. Восходящее солнце бликами отсвечивало на ружейных стволах.

Лагерь экспедиции был окружен; обитатели стали заложниками Халидона.

Не доходя сотни ярдов до поляны, проводник, который теперь шел впереди Алекса, засунув пистолет за пояс, остановился и вызвал патруль. Он просто пощелкал пальцами, и огромный черный вышел из-за деревьев.

Они о чем-то тихо и кратко переговорили, после чего караульный вернулся на свое место, а проводник повернулся к Маколифу:

– Все спокойно. Чарлз Уайтхолл пытался сбежать, но ему не удалось. Он серьезно ранил одного человека, но другие были рядом. Теперь лежит связанный в своей палатке.

– А что с миссис Бут?

– Женщина? Она с Сэмюэлом Такером. Полчаса назад она заснула… Такер спать не собирается. Он сидит на стуле у ее палатки с ружьем в руках. Другие спят. Скоро им вставать.

– Скажи мне, – воспользовался случаем Маколиф, – что с этим языком араваков? С «полковником» марунов, с четверками, встречей через восемь дней?

– У вас короткая память, доктор. Ведь это я отводил Уайтхолла к посыльному. «Полковник» марунов не получал никаких посланий. Ответ мы составили сами. – Халидонец улыбнулся и жестом пригласил Алекса продолжить путь.

Под пристальным взглядом проводника Маколиф включил передатчик и ждал, пока белая лампочка загорится в полную силу. Потом он, прикрыв клавиши свободной рукой, набрал нужный код. Предосторожность была излишней, поскольку объявить сигнал тревоги он не мог: его предупредили, что в случае приближения к лагерю посторонних лиц каждого из них ждет пуля в лоб, причем первыми жертвами станут Элисон и Сэм Такер.

Обо всем остальном договорились не менее четко. Сэм Такер будет во время отсутствия Алекса через каждые двенадцать часов передавать обычный сигнал. Сам же Александр должен вернуться в сопровождении проводника на равнину. Оттуда вместе со «священником» ему предстояло отправиться к таинственному Халидону. До его возвращения вся экспедиция остается в заложниках.

Правду узнают Элисон, Сэм, Чарлз и Лоуренс. Остальные – нет. Йенсенам, Джеймсу Фергюсону и рабочим сообщат, что Алексу пришлось уехать распутывать очередной бюрократический казус; вполне естественная причина, понятная профессионалам. Якобы ночью поступила радиограмма из Кингстона о том, что министерство внутренних дел срочно требует Маколифа в Очо-Риос. Возникли какие-то проблемы с местным институтом. С неприятностями подобного рода часто сталкивались руководители экспедиций; дурость местных администраций постоянно мешала исследованиям.