– Спасибо, – приподняла Лю стакан с напитком, делая первый глоток в честь собеседника. – Рада, что у меня еще остались друзья.

– С друзьями живется легче, а живем мы ужас как долго, – принялся протирать очередной бокал Хард.

* * *

Залы, этажи, лестницы. Это место не лабиринт, но все же все обставлено так, что заблудиться можно, и чувствуется, что это сделано нарочно. Затаиться в углу или спрятаться в комнате подальше от чужих глаз Молли только в радость.

Спрашивая прислугу и стражниц, я смог найти путь к личным покоям их королевы. Расписная дверь была зашторена излюбленной полупрозрачной тканью, но, стоило моему кулаку чуть приблизиться к дереву, чтобы постучаться…

– Клиф.

Я замер, сдерживая боль. Этот голос был мне знаком, он доносился сбоку, дальше по коридору, из самого конца, где находился выход на балкон.

Виляя волчьим хвостом, там стояла... Рита. Словно завлекающий призрак, слегка качала бедрами. Просвечивающая ткань обнажала грудь. Бурая улыбалась, смотря на меня.

Да чтоб тебя, Молли!

Все эти игры – как отдельный вид искусства и одновременно как брешь в моей броне. Любимые люди всегда делают тебя неуязвимым и уязвимым одновременно. Но я не дурак и не представляю, как нужно меня довести, чтобы я смог поддаться на это, поверить, будто тот, кто далеко, стоит прямо передо мной...

"Волк, что ты задумал?"

Хочу показать ей разницу. Не вмешивайся, все под контролем.

– Рита? – мягко произнес я.

– Я так скучала по тебе, Клиф. – Волчица пошла вперед. Никогда не видел, чтобы бурая так показушно виляла бедрами.

– Ты же не настоящая, да? – Встав посередине коридора, я ждал, пока лже-Рита приблизится.

Не церемонясь её руки обвили мою шею, тело прижалось вплотную. Мягкая грудь терлась об меня, почти ничем не прикрытая, и я ощущал возбуждение ее обладательницы.

– Я – это я, любимый, здесь я могу всегда быть рядом. – Наши носы соприкоснулись, и дыхание опаляло. – Ты ведь этого хочешь? Стремишься к этому? – Взяв мою руку, она положила её на свою талию. Ладонь чувствовала теплоту.

– Да... – еще немного, и губы соприкоснутся. – Иногда все мои мысли только о тебе.

– Ох, любимый, незачем ждать.

Я переборол себя.

– Помнишь, как мы с тобой развлекались тёмными ночами? – улыбнулся я.

– Конечно, мы можем повторить все это. – Женские пальцы скользнули по моей щеке. – Где хочешь и как хочешь.

Игриво зарычав, я дернул Риту к стене, прижав её. Она с вожделением выдохнула, словно процесс уже начался.

– Любишь грубость? – продолжал лыбиться я.

– Да, да, как и всегда! – учащенно дышала она. – Неистово, как звери.

Ну просто осуществление всех моих фантазий. Да, Молли прочитала их и выставила напоказ. Я посмотрел на бурое волчье ухо, на котором не было следов от моих клыков... Это не моя волчица, хотя внешне сходство почти стопроцентное. Теперь я обратил внимание на пошлое выражение женского лица, оно буквально кричало: "Трахни меня!" – но тело – это просто обертка. Даже я при первой встрече сначала заинтересовался именно им. Стройной талией, приятным личиком. Но чем больше я находился рядом с Ритой, тем сильнее понимал: она больше, чем все это.

– Ха! – выдавил я, сбросив маску влюбленного дурачка.

– Волк? – насторожилась иллюзия.

Сделав шаг назад, я моментально нарастил когти, и прямой выпад, нацеленный в шею, был подобен копью, что сейчас снесет голову. Бурая зажмурила глаза, уже прощаясь с жизнью. Удар остановился в опасной близости, и кончики "лезвий" поцарапали плоть.

Повисла тишина.

Лишь её учащенное дыхание отдавалось эхом в пустом коридоре.

– Вот и вся разница, – холодно бросил я, ударив кулаком о стену, тем самым заставив соблазнительницу снова дернуться в страхе. – Будь это Рита, я бы не успел даже руки поднять, как получил бы пару мощных ударов в ответ.

Я снова приблизил свое лицо, но теперь девушка не спешила целоваться и, слегка отвернув голову, терпела поражение.

– Ты думаешь, достаточно одеться да повилять хвостом, м? – напирал я. – Нет, черт! Волчица, которую я знаю, плюется на пол, когда нервничает, и смущается до красноты ушей, стоит ей надеть что-то непривычное. Но какой бы жесткой она ни была снаружи, эта девушка заслонит тебя от пули, примет на себя любую угрозу, сожжет себя до углей, лишь бы не пострадали дорогие ее сердцу люди. А ты – лишь пустая оболочка, ничто. – Мои когти поцарапали камень стены. – Поэтому не смей больше её трогать, не смей использовать в своих детских играх. – Мой глаз источал ярость. – Иначе я порву тебя на куски... кукла. Все поняла?

– Доходчиво... – все же повернула лицо ко мне волчица. Эссенция охватила её, и кусочек за кусочком фальшивая кожа, словно скорлупа, начала опадать. Первыми показались глаза, и через пару песчинок прижатая показала свой истинный облик. – Все же это любовь, – ухмыльнулась Молли. – Неожиданно.

– Что ты вообще знаешь о любви? – наконец отпустил я хозяйку, отступив назад.

– Хм, – поправила она волосы. – Пойдем, поговорим. – Не теряя достоинства, Молли вошла в свои покои. – Не переживай, никаких уловок, – полуобернулась она в проходе.

Я молчаливо прошел следом, прикрыв дверь.

Покои Молли отличались от наших гостевых комнат как минимум обстановкой, выдержанной в цвете розовых лепестков, и с широкой бархатной кроватью.

– Любовь, господин Клиф… – Кукла подошла к столу, взяв длинную спичку, и ловким движением подожгла благовоние. Сделала максимально глубокий вдох. Успокаивала нервы. – Любовь – смертоносное оружие, – повернулась ко мне Молли, облокотившись. – Любовь – пелена спокойствия и залог счастья для всех и каждого в Мастерской.

Я прищурил глаз.

– Позволь, я расскажу небольшую историю. Её мало кто знает, но считай это моим извинением за новую попытку.

Игривое настроение быстро вернулось к Молли.

– Слушаю, – кивнул я.

– Когда меня создали, мои хозяин действительно любил меня. Ох, как проявлялась его любовь! "Я люблю тебя, Молли, побудь сегодня с госпожой Акрецией", "Я люблю тебя, Молли, соврати для меня лорда Аднарски, он обожает свою дочку", "Я люблю тебя, Молли, ты же будешь рабыней в подвалах красных мундиров ради меня, да?" – Кукла издала смешок. – И я выполняла каждую... просьбу, я была лучшей в этом ремесле. Любая прихоть, любой приказ. Но чем больше я осваивала подаренную мне силу, тем больше видела, что любовь – это инструмент. Ниточки марионеток. Подари человеку, что он хочет, и дергай за них. Эта мысль много раз трансформировалась в моей голове, но все началось в тот момент... – Молли облизнулась. – Когда я убила своего хозяина. И помешанный извращенец погиб, как того и хотел. Как того и заслуживал. – Воспоминания увлекли хозяйку форта. – Вначале это был очередной... секс, я увлекла его разум так глубоко в пучину фантазий, как могла, один облик за другим, снова и снова. Он почувствовал, что что-то не так, когда мужское начало, – Молли захихикала, – стало съеживаться, а руки – дрожать. – Она кивала сама себе. – Это кажется забавным, да? Я продолжала и продолжала, снова и снова, день за днем, неделю за неделей. Пока его разум не померк, уже не в силах выбраться самостоятельно. – Улыбка погасла. – И совсем не забавно то, что было в реальности. А в реальности изможденный мужчина, исхудавший от недельного голодания. Он лежал на полу, обгаженный собственными выделениями, он смердел, как мертвец, как свинья в хлеву, трясясь в конвульсиях, со стертой кожей. Он сдох, так и не выйдя из мира грез.

– Как это относится ко мне и королевской свите? – насторожился я.

– А ты не видишь, волк? Оглянись вокруг: все куклы форта счастливы. Не имея цели, они вечно могут пребывать в наслаждении, и, если бы я могла контролировать всю Мастерскую, не было бы больше боли, жалкой грызни за собственные пальцы. – Молли сделала шаг вперед. – Ты ведь хочешь бросить вызов Стандалу, я права? Только он позволит тебе покинуть Мастерскую.