Алеся заставила себя сделать три глубоких вдоха и успокоиться. До выхода на сцену ещё целый час. Всё первое отделение концерта будет заполнено сольными выступлениями Витольда, перемежающимися выступлениями артистов из его кордебалета. Пока можно даже и не переодеваться.

Она вышла из гримёрки поискать Валери. С ней ей легче будет пережить волнение. Подруга нашлась возле занавеса. Наблюдала в щелку, как заполняется зал. Алеся чуть потеснила её, чтобы тоже взглянуть. Она ещё никогда не видела зрительный зал вот так, с этой стороны сцены. Первая ассоциация – море. Плещущееся, пенящееся, неспокойное. Она не различала отдельных людей, только их потоки и перетекание. Их негромкие разговоры сливались в общий гул прибоя.

– Вон, видишь, в центральной ложе сам правящий Лорд Максимилиан с супругой, – прошептала Валери.

Алеся сфокусировала взгляд на красивом молодом мужчине, склонившемся к своей спутнице, чтобы что-то сказать. Та улыбнулась нежно и озорно. Какая гармоничная пара. И вдруг Алеся начала различать и других людей. Море перестало быть безликим. Она видела каждого в отдельности: богатых чопорных господ и простых горожан, дам и джентльменов в годах и совсем юных. Нарядные, возбуждённые, предвкушающие шоу. Сердце заколотилось, как бешеное, пытаясь выскочить из груди.

– А вон, видишь, в боковой ложе моя кузина Рунета с Гарландом. Сразу после концерта они уезжают домой, на свой остров. Они пригласили нас с Витольдом к себе. Им сейчас нужны рабочие руки, – Валери отвела взгляд от зрителей и посмотрела на Алесю. – Мел, мы приняли приглашение, – стала серьёзной и грустной, – в особняк Лорда мы больше не вернёмся. Пусть Эдвард нас простит. Мы ему очень благодарны, что у нас было время всё спокойно обдумать. Но мы приняли решение сбежать. Там, на острове, родственники нас не найдут.

– А как же танцы?

– Танцы останутся с нами, это наша жизнь. Правда, про гастроли и выступления придётся на время забыть. Но это не важно. Главное – мы будем вместе.

Слёзы навернулись на глаза, а сердце нестерпимо заныло. Алеся понимала, что теперь долго не увидит Валери и Витольда. Может быть, никогда...

Первое отделение концерта подруги смотрели вместе из-за кулис. Витольд блистал. От номера к номеру он был абсолютно разный: то лёгкий и комичный, с уморительными ужимками, то мужественный, сильный, драматичный – парил над сценой в стремительных высоких прыжках, заставляя зрительный зал взрываться овациями. Да, Валери можно понять. В такой талант легко влюбиться.

В какой-то момент подруга исчезла – пошла готовиться к выходу на сцену. Работники ненадолго задвинули занавес, чтобы сменить декорации. Когда сцена вновь предстала перед глазами публики, она была залита мягким чуть синеватым светом. Чтобы создать впечатление сумерек. На заднем фоне искрилось фиолетовым вечернее небо. Витольд вышел первым. Чёрные брюки, белая рубашка. Строгий и романтичный.

– Дамы и господа, позвольте представить мою партнёршу и невесту – Леди Валери.

Невесту? Уже успел сделать предложение? Ох, Витольд!

Публика замерла. Еле слышный изумлённый шёпот, как дуновение ветерка, прошёлся по залу, показывая, в каком шоке присутствующие. Валери вышла на сцену, и шепоток, как по команде, стих. Как будто зрители вдохнули, а выдохнуть уже не решалась. Она была одета удивительно просто. Не стала подражать Мелиссе. Никаких блёсток, никаких шпилек – босая. Её наряд вообще не был похож на сценический – снежно-белая блузка и бледно-розовая юбка до колена. Ткань настолько лёгкая и податливая, что не скрывала малейшего движения стройных ног. Ни единого яркого пятна в образе, но Валери не казалась блёклой, нет, она была тоненькой, юной, трепетной, воздушной.

Музыка заполнила зал. Кристально чистая, чуть мятежная, волнующая. Первые несколько секунд Витольд просто смотрел на Валери. Теперь и Алеся перестала дышать, столько было в этом взгляде любви. Он подошёл медленно, словно боялся спугнуть своего ангела, и нежно дотронулся до щеки. Валери закрыла глаза, чтобы пережить остроту нахлынувших чувств. А потом эта нежность плавно перетекла в мягкое движение. Валери поднялась на носочки и закружилась, языком тела выражая эмоции, бьющиеся внутри. С каждым движением её тоненьких рук и ног зал всё больше наполняется трепетом.

Это был танец мятежного мотылька. Невесомого и бесстрашного. Она в отчаянном прыжке бросалась в руки Витольда, чтобы взмыть над его головой. Он кружил её в облаках, даря чувство полёта. Она могла парить, свободно раскинув руки – он был её крыльями.

Они словно танцевали историю своей любви. В какой-то момент он отпустил её, позволил выскользнуть и остался умирать… Но она вернулась. Снова дерзко и безрассудно кинулась к нему, и он снова кружил её, прижимая к себе с такой нежностью, будто хотел показать, что больше уже никогда не отпустит.

Чувственная музыка волнами растекалась дальше, но они вдруг замерли друг напротив друга. Витольд притянул к себе своего бесстрашного ангела и начал целовать. Безудержно и страстно, будто умрёт, если этого не сделает. Алеся уверена была, это не было запланировано. Они просто не могли по-другому. Они не танцевали – жили. Они сняли с себя все барьеры, давая чувствам полную свободу. Сегодня, сейчас, они могли себе это позволить. Не знали, когда в следующий раз выйдут на сцену. Может, никогда…

Музыка смолкла. Зрители выдохнули. Несколько секунд стояла тишина, а потом вдруг будто лавина сходит с гор – в зале начал стремительно нарастать звук. И следом – оглушающий взрыв. Слёзы, аплодисменты, возгласы.

Слёзы стояли и в глазах Валери. Это было её мгновение счастья. Алесе хотелось пережить сумасшедшие эмоции вместе с подругой, но нужно было идти готовиться к выступлению. После небольшого перерыва – их с Шевцовым выход на сцену.

Как только добралась до гримёрки, нахлынуло волнение. Неуправляемое. Даже глубокие вдохи-выдохи не помогали. Натягивала платье, а руки тряслись. Алеся выбрала для выступления алый цвет. Он идеально подходил для танго. Виктор Валериевич будет в чёрном. Чёрное и красное должно создать у зрителей нужное настроение для восприятия пламенного танца. Ох, не напортачить бы.

С гримом Алеся решила не перебарщивать. Но для губ не пожалела яркой помады. Знала, что акценты нужны. Пусть публике будет, на чём задержать взгляд. Глядишь – меньше огрехов заметят.

Она окинула себя в зеркале в полный рост. Как будто бы всё в порядке. Если не считать дрожащих колен. И как только будет па вытанцовывать? Паника подленько отозвалась учащённым биением сердца где-то на уровне горла. Кажется, Алеся ещё и все связки позабывала.

От стука в дверь – вздрогнула.

– Входите, – голос и тот дрожал.

В гримёрку шагнул Шевцов. Вот у кого выдержка – уверенный и спокойный как космонавт. Хотя ему-то что переживать? Не первый же раз в жизни выходит на суд зрителей в отличие от Алеси.

Он тоже уже успел переодеться в сценический костюм. Чёрные брюки, чёрная шёлковая рубашка. Ох уж эти местные рубашки. Алесина слабость. Как бы сильно ни паниковала, но мысль о том, как приятно провести по прохладной гладкой ткани рукой, всё равно пробралась в голову.

– Волнуетесь, Чистякова?

– Да, – решила сознаться. Не хотелось тратить силы на пустую браваду.

– Есть способ понизить волнение, – он улыбнулся и не спеша подошёл вплотную, принеся с собой морской аромат мужского парфюма.

Такой мужественный и красивый в этом своём чёрном. Ага, перестанешь тут волноваться. Сердце ещё больше ускорило темп.

Виктор Валериевич достал из кармана бархатную красную коробочку и протянул Алесе. Подарок? Если до этого в груди колотилось быстро, как у зайца, но хотя бы ровно, то теперь ритм сделался рваным, и дыхание сбилось.

– Это мне?

Глупее ничего не придумала спросить?

– Вам.

Она открыла коробочку и обнаружила внутри кулон. Красивая удивительно тонкая эксклюзивная работа. Два крылышка, изящных, как у Амура, с серебряными пёрышками. Или что это за металл? Хотя Алесе было неважно. Ещё никогда никакому подарку она не радовалась так сильно. Потому что от НЕГО. Вот глупая.