— Заодно ты получил золотую кожу и зрачки в виде песочных часов?
Маг кивнул.
— Чем мы только не платим ради магии, — вздохнула Иоланта, закрывая окно и крепко запирая его. — Я тоже не ушла невредимой. Никто не уходит. Только мои шрамы внутри.
Иоланта взбила густые волосы и снова вздохнула. Она была закутана в шелковистую тунику с поясом, известную как халат среди тех, кто жил восточнее земли Кхур. Роскошный шелк был пестро изукрашен красными и синими птицами среди фиолетовых и оранжевых цветов на фоне зеленых листьев и вьющихся виноградных лоз.
Рейстлин понял, что смущен. Эта женщина с ее откровенной манерой разговора, очарованием, остроумием, юмором и живой красотой заставляла мага чувствовать себя не в своей тарелке.
Даже своим проклятым зрением он видел красоту Иоланты. Иссиня-черные волосы, фиалковые глаза и оливковая кожа — все это отличало ее от других женщин, которых он встречал в жизни. Лорана, эльфийская дева, светловолосая, нереальная и божественная. Тика — в огненно-рыжих завитках и с широкой улыбкой, с заразительным смехом, верная и любящая.
А Иоланта была тайной, опасностью, интригой. Находясь рядом, Рейстлин нервничал. Даже ее яркая одежда смущала его. Такого маг не мог понять: тот, кто выбрал черную мантию и темный путь, не должен приносить в мир красоту и яркие краски.
Девушка улыбнулась ему, и Рейстлин понял, что откровенно пялится на нее. Он с раздражением ощутил, как краснеет. Он победил Око Дракона, заключил в темницу Фистандантилуса и посрамил Ночного Властелина — а теперь краснеет, как прыщавый подросток, лишь от одной улыбки прекрасной женщины.
— Как вижу, Ночной Властелин вернул тебе посох, — сказала Иоланта. — Это очень любезно с его стороны. Обычно он не столь деликатен.
Рейстлин взглянул ей в лицо и заметил искорки смеха в фиалковых глазах. Он вспомнил, что должен был изобрести какое-то оправдание для появления посоха, но слишком увлекся размышлениями об Оке Дракона. Лихорадочно прокручивая разные версии, маг понял, что язык не особо слушается его. От присутствия рядом такой женщины все мысли в голове превратились в кашу. Чем скорее он окажется подальше от Иоланты, тем будет лучше.
А она непринужденно уселась рядом на пол, ее шелковистый халат источал сладкий запах гардении. Иоланта изучала посох, не прикасаясь к нему, но ее глаза цепко ухватывали и оттенки полировки древка, и драконью лапу, сжимавшую кристаллическое навершие.
— Вот он какой, — наконец сказала она, — знаменитый посох Магиуса.
Ведьма вновь застала Рейстлина врасплох. Он ошеломленно воззрился на нее.
— Когда ты уснул, я предприняла небольшое исследование, — пояснила Иоланта. — Не так уж много магических посохов в мире. И я нашла его описание в одной старой книге. Как бы мне хотелось узнать, каким образом он тебе достался!
Рейстлин уже собрался сказать, что это не ее дело, но вместо этого губы произнесли:
— Пар-Салиан вручил мне его после прохождения Испытания.
— Пар-Салиан? — Иоланта откинулась назад, упершись локтями. — Глава Ложи Белых Мантий сделал тебе столь щедрый подарок?
— Я был среди Белых Мантий, когда пришел на Испытание, — объяснил Рейстлин. — Но потом меня взяла под покровительство Лунитари, и я оделся в красное. Черную мантию мне пришлось примерить совсем недавно.
— Был во всех трех… — пробормотала Иоланта, ее фиалковые глаза пристально смотрели на мага, зрачки расширились до предела, стремясь поглотить всю радужку. — Это очень необычно!
Девушка изящно поднялась, подол халата закрутился вокруг босых ног.
— Было сказано, что Повелитель Прошлого и Настоящего будет носить все три мантии.
Рейстлин не отводил от нее взгляда.
— А теперь прошу меня извинить, — холодно продолжала Иоланта, — я должна переодеться в черное для нашего путешествия к Башне Высшего Волшебства. Я бы не снимала свой халат, мне очень нравится его расцветка, но, боюсь, у старых ворон, обитающих там, случится коллективный разрыв сердца.
Иоланта удалилась к себе, оставив шлейф аромата духов, который щекотал нос Рейстлина и вынудил его чихнуть.
Вскоре она вернулась, закутанная в черные одежды. Они очень напоминали халат, но с укороченными подолом и рукавами, оставляющими обнаженными предплечья. Рейстлин услышал слабый перезвон и увидел на лодыжке ведьмы маленький золотой браслетик с бубенцами. Они издавали резкие звуки, от которых у мага сразу заныли зубы.
— Обычно я ношу такие браслеты и на руках, — словно прочитав его мысли, сообщила Иоланта. Она быстро доела поджаренный хлеб, оставленный Рейстлином, потом сунула нос в кружку из-под чая и сморщила нос. — Но теперь не решаюсь носить драгоценности в окрестностях Нераки. Видишь ли, солдатам не заплатили. Император очень рассчитывал на сталь, которая пополнит его казну после взятия Палантаса. К сожалению, как мы слышали, серебряные драконы помогли отстоять прекрасный город.
— Это верно, — кивнул Рейстлин, — перед своим отъездом я их видел.
— Значит, ты прибыл из Палантаса… — протянула Иоланта. — Как интересно.
Рейстлин проклял себя за болтливость. Так просто раскрыть все карты! Эта женщина — настоящая ведьма!
— В любом случае Ариакас потерял весь доход. А что гораздо хуже, он, уже уверенный в победе, залез в огромные долги. Хотя об этом знают лишь несколько человек.
— И почему я стал одним из них? — раздраженно спросил Рейстлин. — Зачем ты мне это сказала? Я не хочу об этом знать, распространение таких слухов…
— Измена? — Иоланта пожала плечами. — Да, верно. Но это не слухи, Рейстлин Маджере, это факты. Я точно это знаю, я ведь возлюбленная Ариакаса.
Рейстлин ощутил, как волоски на руках встали дыбом, а по шее прошел холодок. Его жизнь повисла на тоненькой ниточке.
— Но кроме того, — вкрадчиво прибавила ведьма, — я друг твоей единоутробной сестры, Повелительницы Драконов Китиары Ут-Матар.
У Рейстлина отвисла челюсть.
— Ты знакома… с моей сестрой?
— О да, — произнесла Иоланта. На миг она замолчала, а потом выпалила: — Ее воинам, солдатам Синей Армии Драконов, платят… хорошо платят. И хотя она была не в состоянии взять Палантас, под ее властью оказалась большая часть Соламнии. Она требует и получает дань с богатых городов, которые благоразумно не сжигала до основания. Благодаря этому солдаты получают свои деньги. Синие драконы верны и очень дисциплинированны, в отличие от глупых и тщеславных красных, которые постоянно сражаются между собой. Ариакас глупо позволил армии безостановочные грабежи и поджоги, а теперь ворчит, что у него нет денег.
Рейстлин вспомнил Утеху, сожженную гостиницу «Последний приют», где он провел так много счастливых часов. Вспомнил ужасную осаду Тарсиса. Маг ничего не сказал, но про себя заулыбался от мрачного удовлетворения. Ариакас сам загнал себя в угол!
Улыбка исчезла, когда Иоланта импульсивно сжала его руку.
— Как же хорошо иметь рядом кого-то, с кем можно поговорить! Того, кто понимает. Друга!
Рейстлин осторожно высвободил руку.
— Какой я друг, — сказал он, и, подумав, что вышло грубовато, резко добавил: — Мы же только встретились, ты меня едва знаешь.
— У меня чувство, что я тебя знаю ужасно давно. — Иоланта не выглядела оскорбленной. — О тебе много рассказывала Китиара. Она очень гордится тобой и твоим братом. Кстати, где он?
Рейстлин решил поменять тему разговора:
— Так что Ночной Властелин говорил вчера о Нуитари?
— Он сказал правду, — подтвердила Иоланта, — не солгав ни о чем, кроме упоминания о казни Ладонны. Я бы знала о таком событии. Но Нуитари действительно порвал со своей матерью Такхизис, и теперь Конклав объединится против Темной Королевы.
Рейстлин растерянно молчал. Он больше не был частью Конклава, ведь он не испросил разрешения присоединиться к Черным Мантиям, фактически проявленное своеволие сделало его отступником. А Конклав рассматривал ренегатов как стоящих вне всех законов.
Иоланта приблизилась к нему, аромат ее духов заполнил окружающее пространство, сердце мага учащенно забилось.
