В конце концов череда длинных вопросов Таркакса и серия коротких ответов Зоул подошли к концу. Таркакс топнул ногой и хмуро посмотрел на Нону:

— Хорошо. Тогда нам лучше идти.

— Куда? — спросила Нона. — Ты можешь провести нас через горы?

Таркакс фыркнул:

— Я бы не пожелал этого даже пеларти! — Он опять топнул ногой. — Дочь моего брата убедила меня показать тебе более быстрый путь домой.

— Быстрее, чем пересечь горы? Мы должны пересечь их… они стоят у нас на пути! — Нона указала на запад на случай, если мили дикой природы каким-то образом ускользнули от внимания Лед-Копья. — Погоди... Зоул — твоя племянница?

— Разве я не благословен? — Похоже, Таркакс не чувствовал себя благословенным. Несколько его спутников фыркнули, ветер унес клубы их дыхания.

— Но… почему ты не позаботился о ней, когда она осиротела? — Новая путаница навалилась на старую.

— Я мог бы придумать тысячу веских причин! — сказал Таркакс, снова фыркнув. — Но лучше всего просто сказать, что мой брат все еще жив. Хотя с такой женой я понятия не имею, почему он давным-давно не застелил себе снежную постель!

— Но... — Нона повернулась и уставилась на Зоул. — Ты не сирота?

— Я когда-нибудь такое говорила?

— Ну... ты нет... но Шерзал...

— Ты веришь в этом деле сестре императора? — Зоул подняла бровь.

— Прекрасно! — Нона всплеснула руками. — Тогда почему, во имя Абета, ты была с ней?

— Разве это не очевидно, Нона Грей? — спросила Зоул. — Я шпионила за тобой.

Святой Класс

Настоящее Время

В КОНЦЕ КОНЦОВ Нона предоставила Сестре Чайник известить Ару о назначении на должность хранительницы монастыря. Глядя на восток с утесов Скалы Веры, казалось, что вся империя охвачена пламенем. Нона сомневалась, что кто-нибудь из них вернется с защиты Ковчега. Она не хотела, чтобы последние слова Ары были сердитыми. По правде говоря, она была недостаточно сильна для этого прощания.

Настоятельница Колесо собрала военный отряд перед лесом колонн. Нона присоединилась к ним и увидела, что старуха на кого-то кричит.

— Вы, конечно, не пойдете! Мы идем в открытый бой.

— Рули, дорогая, подержи мою сумку. — Сестра Сковородка сделала вид, что не услышала настоятельницу.

— Вам сто два года, Мали Глосис! Я не позволю вам умереть на конце стрелы Скифроула! — Голос Колесо звучал так сердито, как Нона никогда ее не слышала, но в нем было нечто большее, чем гнев. Нотка испуга... или, возможно, отчаяния.

— Вы не думаете, что от меня будет польза? — Сестра Сковородка повернулась к настоятельнице, потирая рукой обрубок запястья.

— Не думаю, что вам удастся спуститься со Скалы! Вам больше ста лет!

— Хе! — Сестра Сковородка отмахнулась от этой мысли. — У меня еще осталось несколько трюков.

Нона согласилась с Колесо. Сестра Сковородка ходила, шаркая. У нее было плохое зрение. Не было никаких сомнений, Сковородка знала все, что можно было знать о Пути. За последние несколько лет она научила Нону делать больше, чем та считала возможным. Но за все время ее пребывания в Сладком Милосердии Нона никогда не видела, чтобы она хотя бы касалась Пути. Конечно, она могла дойти до потайных комнат и увидеть нить-пейзаж… даже вытащить несколько нитей, если возникнет необходимость. Но когда дело доходило до того, чтобы выдержать Путь достаточно долго и собрать силу, это была игра молодых. Яростная энергия, проходящая через тело на Пути, разорвет хрупкую старую женщину на части.

Настоятельница Колесо топнула своим посохом.

— Сестра Сковородка...

— Мы все здесь? — Сковородка оглядела монахинь. — Сестра Дуб, ты уверена? Может быть, тебе лучше остаться, дорогая?

— Сестра Сковородка! — взревела Колесо. — Я отдаю вам прямой приказ, как ваша настоятельница. Вы остаетесь здесь, в монастыре!

Сестра Сковородка с улыбкой покачала головой.

— Я — Госпожа Путь, дитя. Я иду, куда хочу. — И с этими словами она зашаркала к колоннам.

Ветры бушевали вокруг уходящего военного отряда, ветер Коридора, размышлявший о перемене направления, и лед-ветер, стремящийся вмешаться в путаницу. С востока воняло дымом, и, без сомнения, костры дарнишцев приближались на западном фронте.

В их группе было очень мало той силы, которую Сладкое Милосердие тренировало столько лет. Основная часть Красных и Серых Сестер была посланы на войну. Из Серых остались только Сестры Чайник, Яблоко и новоиспеченная Сестра Котел. Сила Красных Сестер была ограничена Сестрами Сало, Железо и Скала. Сестра Сковородка была их единственной Мистической Сестрой и никто не мог сказать, где находятся остальные. Нить-связи были бесценным средством связи, и, как учила Сестра Сало, хорошая связь больше помогала на поле боя, чем запасная армия. Если бы Настоятельница Колесо добилась своего, каждая Мистическая Сестра была бы связана с каждой другой, и Нона, тоже, с каждым марджалом. Однако без значительной степени привязанности между двумя сторонами такие связи было чрезвычайно трудно сформировать, и невозможно поддерживать или терпеть. К большому неудовольствию настоятельницы.

Настоятельница Колесо повела их к Виноградной Лестнице; она пела боевой гимн Предка, древнее знамя монастыря щелкало над ней на шесте, который держала Сестра Ведро. Монахини образовали авангард, послушницы шли позади. Корабль-сердце находилось в железном ящике на одной из повозок, используемых для перевозки винных бочек. Шесть послушниц тянули его с помощью длинного дышла. Нона все еще горела его аурой. Она принесла его из хранилища, используя две лопатки для стирки, и была к этой штуке ближе, чем когда-нибудь хотела. Воспоминание о его фиолетовом свете пробежало по ее костям. Остальные не чувствовали того же, что и она, но чувство неловкости возникло примерно в десяти ярдах, превращаясь в ужас в трех и в безумие намного ближе.

Нона чувствовала, как гнев Ары вибрирует по их нить-связи, но она крепко держала канал и отказывалась вступать в дискуссию. Рули сказала, что Аре дали доспехи из черн-кожи и меч из Ковчег-стали. Приказ настоятельницы. В конце концов, Ара была Йотсис, даже если у монахини не должно быть семьи. Нона утешалась этим. Ара выживет. Будет время для взаимных обвинений и извинений, если Нона тоже доживет до конца недели. Но, если нет, эта нить-связь может дать последний миг для честного признания, и Нона скажет: их дружба всегда была для нее чем-то слишком драгоценным и она никогда не рисковала признаться, что хочет большего.

— Я никогда не видела ни одного скифроулца, — пробормотала Сестра Дуб в паузе между куплетами. Она шла между Ноной и Чайник и выглядела так, словно ей гораздо приятнее было бы присматривать за Красным Классом. Нона сомневалась, что Дуб держала меч с тех пор, как приняла священный сан более двадцати лет назад.

— Не волнуйтесь, Сестра Дуб, Сестра Клетка видела сотни и выжила, чтобы рассказать эту историю. — Чайник ухмыльнулась Ноне.

— Да. — Нона не упомянула, что все это время с ней была Зоул и они постоянно убегали или прятались.

На вершине Виноградной Лестницы Нона обернулась посмотреть, где Сестра Сковородка, сдалась ли она или отстала.

— Святой Предок! — Нона остановилась как вкопанная.

— Что? — Рули и Алата повернулись вместе с ней.

Сестра Сковородка сидела на тележке, опираясь одной рукой на ящик с корабль-сердцем, по-видимому, совершенно спокойная.

— Продолжайте двигаться! — Сестра Скала и Сестра Шрам сердито посмотрели на них. Рули и Алата повернулись, толкнув вперед изумленную Нону.

Боковые кряжи плато образовывали нишу, где монастырский виноградник мог ловить солнечные лучи, укрываясь от ветра. Виноградная Лестница вилась пологим уклоном высоко над рядами виноградных лоз, давая видеть только юг, да и то ограниченно. Потеряв три четверти высоты, тропа обогнула северный кряж ниши, и внезапно оказалось, что разрушение достигло их порога. Фермерские дома, на которые Нона смотрела бесчисленное количество раз за эти годы, теперь извергали в небо пламя. Другие превратились в обугленные клочки земли, из которых тянулся дым. Нона, пораженная тем, как быстро разрушение добралось монастыря и городских стен, поспешила присоединиться к Кетти, шедшей перед монахинями.