Нона встала. Теперь она знала, что чувствовала Дарла, возвышаясь над остальными послушницами:

— Настоятельница Колесо была права, веря в Избранную. Аргата вошла в Ковчег, и теперь луна наша. Зоул выбрала меня... так что, думаю, теперь я — Избранная.

Мы построим новое будущее, сестры. Так что имейте немного веры. Потому что именно на этом всегда строится будущее.

— ГОСПОЖА МЕЧ! ГОСПОЖА Меч!

Нона подняла руку, и Красный Класс остановился. Брошенные на пол послушницы поднялись и отряхнули песок со своей одежды. Их партнерши замерли, наблюдая за Ноной.

— Говори. — Нона махнула послушнице, стоявшей в дверях. Адела из Мистического класса, подумала она. Или Абела.

— Вы нужны Настоятельнице Правило в большом доме.

Нона вздохнула:

— Послушницы, повторите бросок. Я хочу, чтобы к моему возвращению хотя бы одна из вас все сделала правильно.

Она последовала за Аделой, или Абелой, из Зала Меча. Ветер Коридора дул с востока, развевая их рясы. Госпожа Дух огибала изгиб купола Предка с вереницей послушниц Серого Класса за спиной. Когда Джулу назначили на этот пост в столь юном возрасте, она испытала некоторое смятение, но Настоятельница Правило пригрозила повысить ее до старшей сестры, если ей это более подходит, и возражения утихли. Настоятельница Правило также указала на то, что даже первосвященник не смог бы найти во всей империи монахиню, которая знала бы Книгу Предка лучше, чем Сестра Страница... и никто не мог с этим спорить.

Впереди них бежала послушница, тащившая ящик с кувшинами вина, огромная девушка, напомнившая Ноне Дарлу. Она опередила их на ступеньках настоятельницы. Нона всегда считала, что Рули в конечном итоге будет управлять монастырской винодельней, но она, в конечном итоге, стала управлять флотом торговых кораблей своего отца, увеличив тоннаж в четыре раза, и переправила на берега Дарна столько сладкого вина Красного Милосердия, что можно было бы утопить в нем всех варваров.

Послушница с золотистыми волосами поторопилась убежать от двери, когда они приблизились. Новенькая. Настоятельница Правило отправила разведчиков на поиски подходящих девочек. Она даже наняла Гилджона, и тот присоединился к их усилиям — у старика был редкий глаз на ранние признаки крови. Однако в эти дни условия приобретения были несколько иными — дважды в год послушницы возвращались к своим семьям.

Девочка промчалась мимо с криком: «Извините!». У нее были волосы Ары. Она тоже будет красавицей. Нона слышала, что все сыновья лордов на протяжении двухсот миль выстроились в очередь, чтобы ухаживать за Арабеллой Йотсис, когда та вернулась в развалины дядиного замка. Ее дом, возможно, и превратился в обугленную груду обломков, но земли Йотсисов остались, и, как ближайшая оставшаяся в живых наследница, Ара должна была принять титул лорда. Очевидно, до сих пор она отвергала всех своих поклонников. Возможно, кто-то другой все еще владел ее сердцем.

— У тебя столько неприятностей! — Клера сидела в прихожей настоятельницы, ее жакет был тонкой симфонией оттенков черного, молескина и замши, бриллианты в мочках ушей были единственным открытым признанием ее богатства. В Истине ее называли Фермер. Купцы шептались, что она может посадить медяк и собрать золото с дерева, которое вырастет. Почему у нее было так много деловых интересов для обсуждения с настоятельницей, Нона не понимала до сих пор. Она подозревала, что Клере просто нравилось бывать в гостях.

Нона отослала свой эскорт обратно к внеклассным обязанностям и постучала в дверь настоятельницы.

— Войдите.

Настоятельница Правило сидела за своим столом. Регол стоял со связанными за спиной руками. За его спиной стояла Чайник, злобно ухмыляясь.

— Я поймала его, когда он пытался проникнуть внутрь. Опять. — Она метнула взгляд на Нону. — Он быстр, но не очень умен и не умеет прятаться. — У плеча настоятельницы стояла Сестра Котел, наблюдая за Чайник. Нона часто видела, как она это делала, ожидая того дня, когда Чайник сможет заглянуть за призрак Яблоко и найти там ее.

Настоятельница Правило потянулась за своим посохом, которым пользовалась почти так же, как своей линейкой, когда была Госпожой Академия:

— Это становится глупо, Сестра Клетка. Я не могу допустить, чтобы этот молодой человек карабкался по скалам и пробирался по пещерам. Я просто не потерплю этого! Это чрезвычайно опасно. Если самого знаменитого ринг-бойца Истины убьют на монастырской территории, нам будет чертовски трудно расплатиться! — Она поднялась со своего места и взглянула на портрет Настоятельницы Стекло. «Она — Луна», так теперь называли Стекло. Взгляд Правило метнулся к портрету Настоятельницы Колесо, «Она — Битва». Правило вздохнула. Когда настоятельница снова заговорила, голос ее звучал так же, как на уроке, когда она излагала законы не Церкви, а всего мира. Сурового и неизменного: — Сестра Клетка, вы должны обдумать все варианты. Мы все должны найти свой собственный путь и идти по нему как можно дольше. Вы молоды, и мест, куда может привести вас ваша дорога, много, некоторые из них за пределами воображения. Подумайте. Подумайте хорошенько. Возвращайтесь ко мне с ответом. Что бы это ни было, выведет ли это вас из монастыря или нет, вы получите благословение Предка. И мое.

— ОБЕТЫ?

Регол и Нона сидели рядом на краю провала Стеклянная Вода. Она кивнула, хмурясь, разрываясь. Горизонт лежал зеленый и далекий, но ее память все еще наполняла его дымом войны. Когда конец был так близок, ее мысли были заняты сестрами. Ара. Хотя они были не менее способны позаботиться о себе, чем Регол. Она посмотрела вниз, в провал, как будто ответ на ее загадку мог лежать внутри.

Озеро исчезло, остались только тридцать ярдов совсем недавно обнажившейся стены, черной от слизи, и темный туннель, ведущий от озера через илистое дно. Пахло не очень хорошо, но если сидеть с наветренной стороны, это было не страшно.

— Обеты? — повторил Регол.

— Обеты, — сказала Нона.

— Ты придерживаешься своих обетов?

— Да. Я поклялась.

— Но... монахини соблюдают обет безбрачия. — Регол бросил камень. Он, крутясь, полетел вниз, в грязь далеко под их ногами.

— И ты не захотел бы меня, если бы не мог поступить со мной по-своему? — Нона насмешливо наклонилась к Реголу, легонько положив руку ему между лопаток.

— Теперь... подожди… Я не сказал… Я имею в виду... — Он ухватился за край провала, внезапно осознав, насколько он глубокий.

— Ты не можешь продолжать приходить сюда, Регол. И я не могу уйти.

— Не можешь? — Его взгляд затвердел.

— Мне нужно остаться. Это место... оно больше, чем старые стены и место, где можно преклонить голову. Я назвала себя в честь клетки, в которой сидела, и с тех пор прошло всего несколько недель. А в монастыре я уже больше десяти лет. Он у меня в костях.

— Ты хочешь, чтобы я ушел?

— Хотеть — неправильное слово. Но ты уйдешь, и дамы Сис поблагодарят меня за это; ты станешь прославленным чемпионом Калтесса, и этот маленький удар в сердце станет чем-то, что ты оставишь позади.

— Не думаю, что это так, Сестра Клетка. — Регол склонил голову. — Скорее, он похож на денам.

— На что?

— На последний удар в пах, который ты нанесла Денаму. Теперь это признанное движение со своим собственным именем. — Регол снова поднял лицо, его прежняя улыбка вернулась на место, хотя и несколько кривоватая.

— Разве он… Я имею в виду, он...

— Выжил? Нет. Он погиб у Янтарных ворот, но ты должна была слышать, как он упал. Он убил так много скифроулцев, что... Ну, об этом есть песня.

— Ему бы это понравилось.

— Да, понравилось бы.

Регол поднялся на ноги, а Нона поднялась на свои. Он взял ее за руки.

— Калтесс научил меня, что иногда все проигрывают, но делать это нужно с достоинством, потому что никогда не знаешь, что может случиться. — Он поднял ее правую руку и поцеловал тыльную сторону ладони. — Но все равно больно. До свидания, Нона Грей.