— Оставайся здесь! Если ты пойдешь за мной, я убью тебя. — И, не оглядываясь, она повернулась к арке и побежала.

Святой Класс

НОНА ПРОБЕЖАЛА ПО коридору до бронзовых дверей в дальнем конце. Двое из гвардейцев, задержавших людей Шерзал, все еще были на посту. Подойдя ближе, Нона замедлила шаг. Ничто в ее внешности не давало ей права войти, и двое мужчин уже обнажили мечи, прежде чем беспокойство, которое они почувствовали при приближении корабельного сердца, сменилось страхом, а затем ужасом. Медлительность ее продвижения позволила им сохранить достаточно ума, чтобы отпереть двери. Они вбежали внутрь, оставив двери широко открытыми. Нона последовала за ними.

Она собрала то, что видела глазами Рули, и этого оказалось достаточно, чтобы привести ее к железной двери библиотеки. Рассмотрев замок, она потянула за нить, даже не пошевелив пальцами. Войдя, она взяла последний фонарь, перевернула читальный столик и оторвала от него ножку. Воткнутый в дальнюю стену дефект-клинок вскоре открыл потайную нишу. Нона не стала тратить время на сложный клубок нитей, который мог поддаться ее усилиям и открыть замок лестницы, а мог и не поддаться. Вместо этого она просто повернула колеса на те же числа, что и Шерзал. Она протиснулась внутрь и прошла уже треть пути вниз по квадратной спирали лестницы, прежде чем дверь в полу библиотеки закончила открываться.

Теперь ее дьяволы говорили отдельными голосами, их мнения терзали ее так, как это редко удавалось Кеоту. Стараясь не обращать на них внимания, Нона поспешила по длинному коридору. Ковчег-огни все еще сияли, но у ней не было времени ими любоваться. В одной руке она держала корабль-сердце, на запястье висел фонарь. В другой она сжимала ножку стола, которую то и дело бросала перед собой и поднимала. Процесс остановился, когда ножка развалилась в воздухе, достигнув пола в виде россыпи аккуратно нарезанных кубиков.

Дальний конец коридора оказался ближе, чем предполагала Нона, и никакой двери там не было. Скорее, это было похоже на то, словно глухая стена поднялась там с тех пор, как другие прошли этим путем, и закрыла проход.

Нона подошла к боковой стене, где Шерзал выстучала ритм, и постаралась воспроизвести его. Ничего не произошло. Она отрезала грязный подол от своей туники и бросила ее вперед, чтобы проверить, не изменилось ли что-нибудь. Подол упал на пол кусочками. Она раздраженно зарычала. Один из ее дьяволов попытался превратить рычание в крик первобытной ярости, в то время как другие пытались схватить ее руки.

Нона прикусила губу и сосредоточила свою волю. Она села и откатила сердце корабля к противоположной стене, где оно будет меньше давить на мысли. Через мгновение, чтобы сосредоточиться, она потянулась к своей ясности и безмятежности. Она представила себе, как руки Амондо двигаются так, словно жонглер держит в воздухе не три или четыре шара, а девять. Она передала образ исчезнувшего пламени и линии падающей луны из одной части своего сознания в другую. Ключи к обоим состояниям транса циркулировали через нее, втягивая в свою орбиту каждое беспокойство, каждое требование и тайный ужас, как всегда бывало, когда она достигала обоих состояний одновременно.

Воспоминание о том, как Шерзал выстукивала ритм по стене, стало единственным фокусом Ноны. Совместный транс придал ему кристальную ясность. Рука Шерзал настучала ритм, видение повторялось, потом еще раз и еще, пока ритм не побежал по жилам Ноны, как беспорядочное биение второго сердца.

Нона встала и отстучала нужный ритм. В стене появилось отверстие, и она вдавила светящийся диск внутрь углубления. Вторая проверка показала, что ловушка обезврежена, и Нона поспешила дальше.

Но прежде, чем она прошла через место, защищенное лезвиями, что-то ударило ее, не дефект-клинок, но тоже острое и невидимое. Боль Рули. Она протянулась через их нить-связь, как удар копья.

Когда Нона была новичком в этом искусстве, такая боль заставила бы ее мысленно присоединиться к Рули, не оставляя ей никакого выбора. Теперь у нее было достаточно мастерства, чтобы сопротивляться притяжению, но Нона никогда не игнорировала друзей, даже если это означало, что она должна будет разделить их боль.

За один удар сердца Нона заняла плоть Рули. Они держали ее на полу со связанными запястьями и лодыжками, руки за спиной. Стражник, который пнул ее, отступил в сторону, и Шерзал широко улыбнулась. Позади нее Джула, тоже связанная, сидела у ног еще нескольких охранников.

— Ну, это довольно глупо. — Шерзал подошла ближе, ее улыбка сменилась беспокойством. — Посмотри на себя, ты вся в крови. — Нона напомнила себе, что сестра императора практически командовала инквизицией и наблюдала, как они сжигали заживо ее соперников при дворе по сфабрикованным обвинениям в незначительных преступлениях, вроде недобрых, хотя, вероятно, и точных, сплетен. Беспокойство на ее лице было полностью наигранным. — Ты понимаешь, что Диллон просто делает тебя более податливой? Идея состоит в том, чтобы избавить нас от необходимости проходить через ту часть, где я спрашиваю тебя о книге, а ты притворяешься, что не знаешь, о чем я говорю.

— Но... — протест Рули был прерван сильным ударом в живот.

— Скоро мы перейдем к вопросам. И, если мы не получим ответов, Диллону придется вытащить свой нож. А если и это не сработает... — Шерзал указала мимо охранников и Джулы, на дверь позади. Там наготове стояла Сафира, а рядом с ней угрюмая Джоэли Намсис. Ненависть Ноны к девушке искривила губы Рули. Джоэли, должно быть, все это время опережала ее.

— ...у Сафиры есть свои яды и иглы. И, посмотри! Она привела твою подругу, чтобы поиграть с ней. Я действительно хочу сохранить молодую Джоэли нетронутой для того, что придет позже, но, если понадобится, она вытащит то, что нам нужно, из твоего черепа. Хотя мне сказали, что это может оставить вас обеих калеками.

Рули застонала и повернула голову, так что другая половина комнаты оказалась в поле зрения ее единственного здорового глаза. Древний пол был забрызган кровью, оставшейся после убийства стражников Крусикэла, длинные пятна указывали на то, что всех троих утащили через дверь напротив. Удар пришелся Рули в спину под ребра, и, когда она вскинула голову, Нона увидела нечто, что заставило посчитать поднимающуюся боль всего лишь небольшой неприятностью. Светясь расплавленным золотом на конце длинной цепи, которую, по-видимому, использовали для того, чтобы затащить его в комнату, лежало корабль-сердце Сладкого Милосердия.

Еще один удар пришелся по ребрам Рули, согнув ее пополам от боли. Шерзал повернулась так, что ее ноги оказались на линии глаз Рули:

— Маленькая птичка сказала мне, что ты и твои подруги были заняты кражей книг. А под твоими подругами я имею в виду Нону Грей и Арабеллу Йотсис, обе они в большом долгу передо мной за то, что нанесли ущерб моему союзу с Адомой.

— Нанесли ущерб? — Рули разразилась кровавым смехом, и Нона почувствовали прилив любви у ней за это. — Адома... — У нее не хватило дыхания, чтобы произнести это, но Адома провела свои войска через Великий Перевал и захватила дворец Шерзал в самом начале вторжения, три года назад. Как только корабль-сердце ной-гуин было потеряно, союз по захвату Ковчега распался. Ему «нанесли ущерб» точно так же, как опускающаяся пятка наносит ущерб улитке. Официально, конечно, предательства никогда не существовало, но, если Крусикэл действительно верил в это, он вообще не знал свою сестру.

— Да, ущерб. — Шерзал нахмурилась. — Но, при правильном стимулировании, Адому еще можно вернуть в игру. У нас есть то, что ей действительно нужно, и все двери плотно заперты. Более того, видишь цилиндры, прикрепленные к стенам? — Шерзал махнула рукой. Рули уставилась на один из дюжины белых цилиндров, каким-то образом прилипших к стенкам комнаты, каждый из которых был длиннее и толще ее ноги. — Брат доверил их мне. Они относятся ко Второй эпохе, когда наши предки вновь овладели тайным огнем. При нажатии на определенную кнопку они взорвутся с такой же силой, какую может направить квантал Путь-ходок. — Она вытащила из-под платья короткую толстую палочку с красной кнопкой на конце. — Они должны были запечатать Великий Перевал и превратить его в гробницу для десяти тысяч скифроулцев. Я сказала брату, что они не функционируют, и сама в это верила, благодаря чей-то умной нить-работе. Но милая Сафира, хранительница моих тайн, показала мне их тайник, и я принесла их сюда.