Многозвучная симфония форм и красок удивительных скал, отраженная в спокойных водах Лицзяна, веками вызывала у побывавших здесь путешественников мистическое, молитвенное настроение, вдохновляла философов и художников, поэтов и музыкантов.

Уходящие вдаль ряды округлых и конических вершин, покрытых густыми и сочно-зелеными тропическими зарослями, и в наши дни зачаровывают и манят путника побродить среди каменных обелисков и башен, крутостенных замков и заколдованных дворцов, неторопливо размышляя о вечном и любуясь многоликой и загадочной страной каменных сказок, страной тишины и тумана, страной волшебных тайн и древних легенд и преданий…

Маленькие деревца, цепляющиеся корнями за трещины скал, густо переплетены лианами, с которых свешиваются тут и там разноцветные кувшинчики орхидей удивительно нежных пастельных оттенков. В зелени кустов и лиан темнеют сумрачные зевы глубоких пещер, промытых в толще утесов дождевыми водами.

Пещерные туннели уходят глубоко под землю, соединяясь в длинные системы залов и переходов. По некоторым из них текут подземные ручьи, журчанье которых эхо превращает в таинственные мелодии, затихающие во мраке.

Еще древние поэты воспевали красоту пещеры Тростниковой Флейты — самой известной и самой живописной в Гуйлине. Со сводов ее свешиваются сотни изящных сталактитов, тонких и нежных, словно свирели, на которых играют странные, грустные и по-восточному протяжные мелодии народные музыканты.

В эпохи войн, восстаний и революций мирные крестьяне не раз находили спасение от грабежей и насилий в подземных убежищах Гуйлиня. Так было и в первые века нашей эры, так было и в XX веке. Ведь смутных и кровавых времен в истории Южного Китая было немало. Это и гражданские войны эпохи Троецарствия в III–IV веках, и набеги агрессивных тибетцев и восставших вьетнамцев в VI–VII веках, и средневековые крестьянские восстания. В XIX веке земли Гуйлиня сотрясали опиумные войны и восстание тайпинов, а в XX веке сюда доносилось эxo мировых конфликтов.

Японские самолеты, в годы Второй мировой войны бомбившие расположенные по соседству Кантон и Гонконг, иногда сбрасывали бомбы и на окрестные города и селения. В последовавшей затем гражданской войне коммунистов с гоминдановцами местным земледельцам опять пришлось несладко. И снова пещеры Гуйлиня прятали беженцев, спасая их от тех и других.

Символом своего города жители Гуйлиня считают холм с выразительным названием "Хобот слона" на берегу Лицзяна. Он действительно похож на слона, опустившего хобот в воду. На вершине холма высится древняя пагода, построенная в XIV веке, а у подножья находится вход в пещеру Воды и Луны. В полнолуние отсюда можно любоваться удивительно красивым отражением ночного светила в водах спокойной реки.

Лиричность окружающего пейзажа в сочетании с вековыми традициями китайской поэзии определили общее поэтическое настроение, пронизывающее все окружающее как в самом городе Гуйлинь, так и в его окрестностях. Даже названия отдельных мест здесь звучат подобно строкам старинных стихотворений, заставляя поражаться народной фантазией. Достаточно пройтись по городу, чтобы убедиться в этом: на улицах Гуйлиня путешественник встретит и гору Фубо ("Колышащейся волны"), и парк Уединенной Красоты, и скалы Семи Звезд, и горы Парчового узора…

А если отправиться на теплоходе вниз по реке Лицзян, то попадешь в мир горных отрогов и скал с самыми фантастическими очертаниями. И древние названия этих мест разбудят в воображении целый мир ассоциаций, вызывающих в памяти образы китайской живописи и скульптуры, когда-то увиденные в музеях: "Холм Белого Тигра", "Старик, смотрящий на яблоко", "Черепаха, ползущая по склону холма", "Лев, восходящий на гору пяти пальцев", "Пик рыбьего хвоста", "Холм голов драконов", "Верблюд, переходящий реку" и десятки других, не менее поэтичных.

Европейцы впервые побывали в Горах Гуйлиня лишь в XVII веке. Это были миссионеры-иезуиты, рассказавшие миру о сказочной долине в зачарованных горах, лежащих к северу от реки Сицзян. В дальнейшем район Гуйлиня долго был закрыт для иностранцев, и красотой экзотических скал в Европе любовались лишь на старинных китайских гравюрах, не очень-то веря в реальность этого причудливого пейзажа.

Только в 1973 году одно из прекраснейших мест нашей планеты стало доступным для всех, и поток туристов хлынул в Гуйлинь. И хотя добраться до него нелегко — сказочная долина лежит в полутора тысячах километров от Пекина и в тысяче трехстах — от Шанхая, каждое лето тысячи желающих приобщиться к волшебному очарованию этого поэтичного уголка Земли приезжают к берегам тихой речки Лицзян, где над синей водой поднимаются зеленые и голубые силуэты башен и дворцов каменной страны Гуйлинь.

От французских Альп до Южного Вьетнама простирается через Евразию самый протяженный горный пояс Земли. И самая высокая часть этой исполинской цепи гор носит древнее название Гималаи. В переводе с санскрита это слово означает "Обитель снегов". Гигантской зазубренной дугой окаймляют Гималаи с юга высочайшее в мире Тибетское нагорье, отделяя Индию от Центральной Азии. С запада и востока границами этого хребта служат глубокие ущелья великих рек Азии — Инда и Брахмапутры.

По своей форме Гималаи напоминают грандиозную окаменевшую волну, которая на юг, в сторону Индо-Гангской низменности, ниспадает тремя последовательно снижающимися крутыми уступами, а на север, к Тибету, лишь одним, более пологим. Гребень этой волны составляют снежные вершины Больших Гималаев, среди которых — десять из четырнадцати самых больших гор нашей планеты, вознесшихся на восемь и более километров. (Еще четыре «восьмитысячника» расположены в северно-западном продолжении Гималаев — хребте Каракорум.)

Подъезжая к Гималаям с юга, из Индии, мы не увидим ожидаемых исполинских горных громад. Перед нашими глазами возникнут лишь невысокие горки с округлыми мягкими очертаниями, одетые роскошными тропическими лесами — тераями. Это первый уступ — хребет Сивалик, или Предгималаи, поднимающийся всего на километр над уровнем моря. Он узкой зеленой полосой окаймляет южное подножье Гималаев, поднимаясь над заболоченной равниной.

Поднявшись на перевал через Сивалик, путешественник замечает впереди высокий хребет, вздымающийся на три-четыре километра и радующий глаз эффектными скалистыми вершинами, напоминающими развалины древних замков, башен и крепостей. Но и это еще только Малые Гималаи, или, как называют этот хребет в Индии, Махабхарат.

И лишь взобравшись на каменистый гребень этих уже сравнительно высоких гор, чем-то напоминающих Кавказ, наконец-то видишь в доброй сотне километров дальше высоко поднятую над зеленью долин величественную белую стену Больших Гималаев.

Между Малыми и Большими Гималаями на высоте в один-полтора километра располагаются продольные долины, представляющие собой днища бывших ледниковых озер. Самые большие из них — долина Катманду и Кашмирская долина. Увенчанные снегами горные пики, глубокие скалистые ущелья, бурные водопадные реки и синие озера, окруженные живописными лесами, делают эти долины красивейшими уголками земного шара.

Но в первую очередь взгляд приковывает все-таки величественная цепь Больших Гималаев. Несмотря на то что находишься не в ущелье, а на обширном открытом пространстве, шапка буквально валится с головы — так чудовищно высоки эти горы. Над непальской долиной Катманду, днище которой лежит на высоте тысячи метров над уровнем моря, они возносятся на семь километров! Такого не увидишь больше нигде в мире.

Высокие неприступные горы с давних пор вызывали у людей два чувства: страх и почитание. Индусы именовали этот район Девиабхуни — "страна богов". Здесь, по их мнению, находился центр Земли, обозначенный священной горой Меру, вокруг которой вращаются Солнце, Луна и звезды. Меру в Индии отождествляли с горой Кайлас в тибетских Трансгималаях. Рядом с ней, у священного озера Манасаровар, как верят местные жители, живет главный из трех верховных богов индуистского пантеона — Индра, громовержец, дарящий дождь и плодородие полям. Другой великий бог, Шива, обитает неподалеку, на горе Гауризанкар И только Рама поселился поближе к людям, в долине.