Еще одна «изюминка» Негева — это оазис Эйн-Авдат в самом центре пустыни. Он славится своими озерами, пещерами и каньонами, но главным образом — грандиозным водопадом, образующимся на короткое время только в период паводка.

Что касается животного и растительного мира пустынь, окружающих Мертвое море, то он, как и всегда в таких местах, небогат. Да и войны и переселения народов за три с лишним тысячи лет отнюдь не обогатили и без того скудную фауну и флору Сирийской пустыни и Негева.

Давно уже нет здесь львов, с которыми, бывало, сражался библейский богатырь Самсон, исчезли медведи, еще в XIX веке тревожившие жителей Иудеи, почти не осталось леопардов и диких ослов-онагров. Правда, встречаются еще пока гепарды, гиены и шакалы. Часто попадается ушастая пустынная лисичка-фенек. А грациозные джейраны носятся по пустынным просторам целыми табунками.

Хуже обстоит дело с растениями. Леса, когда-то покрывавшие склоны гор, обращенные к Средиземному морю, начали вырубать еще финикийцы. Эстафету подхватили иудеи, римляне, византийцы, турки. Всем нужнен был лес для построек и для кораблей. Так что пустыни этого района в значительной степени — дело рук человека. Правда, теперь предпринимаются попытки исправить содеяннное зло. В одном только Израиле за последние полвека посажено сто пятьдесят миллионов деревьев. Но пройдут, наверное, века, прежде чем удастся восстановить прежние леса.

Между прочим, и само Мертвое море все же не на сто процентов безжизненный водоем. В его соленой воде ухитряются выживать некоторые виды бактерий, благодаря которым, кстати, она и обретает целебные свойства. В последние годы ученые усиленно ищут породы рыб, которые могли бы существовать в такой малопригодной для жизни среде. Уже доказано, что маленькая черноморская рыбешка барабулька выдерживает пребывание в воде Мертвого моря. Может быть, в скором времени озеро, хотя бы в районе устья Иордана, оживет и на берегах его появятся рыболовы?..

Пока же главное богатство Мертвого моря — это его уникальная вода, точнее рассол. Помимо своих лечебных качеств, он стал также сырьем для двух больших комбинатов, производящих из него калийную соль — нужнейшее здесь удобрение.

Еще одно богатство озера — асфальт, который здесь добывали с давних времен. Еще финикийцы и римляне смолили им свои корабли. А сейчас Мертвое море — одно из немногих в мире месторождений природного асфальта, без которого не обходится ни одно шоссе.

Побережье Мертвого моря не блещет красотой. Сухие, без малейшей зелени, склоны гор, сухие русла рек, белые полосы высохшей соли у берегов озера не вызывают желания любоваться и, тем более, наслаждаться таким пейзажем. И все же самая глубокая впадина Земли с самой соленой водой то ли уникальностью своих природных особенностей, то ли целебными свойствами вод, то ли великой, героической и трагической историей окружающих его мест привлекает миллионы туристов из всех стран мира.

И поездка на озеро с таким мрачным названием становится для многих из них открытием нового, удивительного мира, непохожего на все, виденное раньше, и по-своему интересного и запоминающегося.

Омытый студеными водами Чукотского и Восточно-Сибирского морей, расположился в суровых арктических просторах, на самой границе западного и восточного полушарий заснеженный остров Врангеля. Впрочем, «омытый» — не совсем точное выражение, ибо почти десять месяцев в году остров окружают неподвижные, вздыбившиеся торосами ледяные поля.

Существование огромного массива суши в далекой Арктике (а остров имеет в длину — 150, а в ширину — 75 километров) оставалось неизвестным науке до начала XIX века. Лишь в 1820–1824 годах русская экспедиция Ф. П. Врангеля впервые обследовала северное побережье Чукотки в поисках гипотетической земли, находящейся, по тогдашним предположениям, к северу от берегов полуострова. Врангель и его спутники объехали на собачьих упряжках почти все побережье от устья Колымы до Колючинской губы и составили первую карту этого района. На ней, между прочим, был изображен большой остров с горой посередине, а рядом с ним красовалась надпись: "По рассказам чукчей, горы видятся от мыса Якан в летнее время".

Российские исследователи пытались добраться до неизвестной земли по льдам. Трижды отправлялись на север их упряжки, удаляясь каждый раз на 150–200 километров от материка, но снова и снова на пути вставали непроходимые нагромождения ледяных торосов либо многокилометровые незамерзшие полыньи. Не раз дрейфующие ледяные поля расходились, и путешественники оказывались на плавучей льдине, отрезанной от берега. К счастью, ледяные массивы затем снова сходились и экспедиции удавалось благополучно вернуться на материк.

О риске, которому подвергался отряд во время этих ледовых походов, говорит запись в дневнике спутника Врангеля, тоже морского офицера Федора Матюшкина (кстати, лицейского друга Пушкина): "Ледовитое море свергало с себя оковы зимы; огромные ледяные поля, поднимаясь почти перпендикулярно на хребтах бушующих волн, с треском сшибались и исчезали в пенящейся пучине и потом снова показывались на изрытой поверхности моря, покрытые илом и песком. Невозможно представить себе что-нибудь подобное сему ужасному разрушению".

К сожалению, власти отказали Врангелю в средствах для новой экспедиции, и открытие острова состоялось лишь полвека спустя. Его совершил отважный американский капитан Лонг, в честь которого назван теперь пролив, отделяющий остров Врангеля от материка. В 1867 году Лонг, командуя китобойным судном «Нил», впервые подошел почти к самому острову и проплыл вдоль всего его южного берега. Открытой им земле он присвоил имя Врангеля. А еще через полтора десятка лет другой американец, капитан Хупер, на судне «Корвина» причалил к берегам острова и ступил на его землю.

Что же касается подробного исследования острова Врангеля, то оно началось лишь через 50 лет, в 1933 году, когда русские полярники, проведя зимовку на острове, составили его первую подробную карту и построили в бухте Роджерса полярную станцию, существующую и по сей день.

Сейчас весь остров Врангеля объявлен заповедником. Этот самый восточный из российских заповедников расположен в природной зоне, именуемой географами арктической пустыней. На человека, никогда не бывавшего в Арктике, природа этого края производит неизгладимое впечатление. Десять месяцев — с сентября по июнь — на острове царствует зима. В самый разгар ее, с середины ноября по январь, солнце здесь не показывается над горизонтом — наступает полярная ночь. Бескрайние снежные равнины острова и ледяные просторы окружающих морей сливаются в сплошную однообразную белую пустыню, освещаемую лишь светом луны или полярного сияния.

Сияния в этом районе часты и продолжительны. Порой они по нескольку суток подряд драпируют купол неба изгибающимися складками светящихся полотнищ или снопами разноцветных лучей, постоянно ме" яющих свои очертания. Часами можно стоять и любоваться переливающимися розовым, малиновым, оранжевым, зеленым или желтоватым светом причудливыми занавесями, флагами, арками и расходящимися веерами, то разворачивающимися, то закрывающимися в неторопливом и зачаровывающем танце.

В начале и в конце зимы на остров обрушиваются свирепые ураганы, когда скорость ветра достигает 150 километров в час. Выпадающий снег ветры сдувают с гор и открытых пространств в долины, где образуются чудовищные сугробы, иногда глубиной до 25 метров, то есть с восьмиэтажный дом!

Но зато коротким арктическим летом солнце здесь совсем не заходит за горизонт. Полярный день длится два месяца — с середины мая до середины июля, и в это время остров преображается: журчат ручьи и речки, на побережье яркими белыми и зелеными пятнами пестреют куртины мхов и лишайников, а кое-где — даже трав и карликовых кустарничков. Редко встретишь на острове растения высотой больше десяти сантиметров. Они как бы прижимаются к земле, спасаясь от ветров в морозов. И немудрено: среднегодовая температура здесь — минус одиннадцать градусов, хотя в особенно жаркие летние дни во внутренний долинах достигает иногда и до плюс пятнадцати. В это время на участка так называемой мамонтовой прерии — остатках некогда существовавших на севере Евразии лугов, где паслись стада покрытых шерстью мамонтов, расцветают маки, созревает брусника, а рядом с типично арктическими осокой и мятликом колышутся зеленые волны полыни и ковыля, напоминая своим душистым ароматом о среднерусских степях.