– За отличную работу на ферме товарищ Петрова награждается мешком картошки! (аплодисменты).
– За отличную общественную работу товарищ Сидорова награждается полным собранием сочинений Ленина! (аплодисменты, смех, возгласы: "Так ей, б…, и надо!")
Команда с затонувшего советского корабля попала в плен к людоедам, и те собираются ее съесть.
– Товарищи людоеды! – говорит капитан. – У вас была коллективизация?
– Нет.
– А культ личности?
– Нет.
– А празднование Ленинского юбилея?
– Нет.
– Так чего ж вы так озверели?
Конкурс на лучший политический анекдот в честь Ленинского юбилея.
3-я премия – 3 года общего режима.
2-я премия – 7 лет строгого режима плюс пять лет по Ленинским местам.
1-я премия – встреча с юбиляром.
ЛУКИЧ, НАДЕНЬКА, ТГОЦКИЙ И ДР
В 1958 году на Ленфильме одновременно снимались три фильма о Ленине. Три Ленина встречались в буфете и вели весьма будничные разговоры, не выходя при этом из образа. Вскоре был издан приказ директора студии, чтобы эти три съемочные группы обедали в разное время.
– Давайте выпьем, Владимир Ильич!
– Нет, батенька, больше не пью. Помню, как-то в апгеле нализались, занесло нас на Финляндский вокзал, взобгался я на бгоневичок и такую х…ю нес – до сих пог газобгаться не можем!
– Наденька, куда это мои тгусики подевались?
– Пока ты спал, Володя, приходил Бонч-Бруевич и забрал их для музея революции.
– Наденька, опять кто-то в газон насгал! Сколько газ говогил: за этими ходоками надо следить!
– Никаких ходоков не было, Володя. Приходил только Алексей Максимович…
– Так это Алексей Максимович! Экая глыба! Экий матегый человечище!
Из ответа на письмо, присланное в редакцию молодежной газеты: "Дорогая Катя, ты не должна отчаиваться. Вот Надежда Константиновна – уж на что мордоворот была, а какого парня отхватила!"
– Все работаете, Владимир Ильич. Отдохнули бы, поехали за город, с девочками.
– Вот именно, батенька мой, с де-воч-ка-ми! А не с этой политической пгоституткой тгоцким!
– Надя, откгой, пожалуйста… Надя, это я, Володя, почему ты не откгываешь?.. Надюша, это я, твой Вовка-могковка!.. Феликс Эдмундович, она там с Тгоцким, ломайте!
– Скажите, Яков Михайлович, пгавду говогят, будто Феликс Эдмундович в остгоге онанизмом занимался?
– Что вы, Владимир Ильич, он там «Капитал» изучал!
– И напгасно, батенька мой, напгасно! Агхизанятнейшая штучка, доложу я вам! И заметьте: совегшенно не отвлекает от геволюционной габоты! А вот пгавые оппогтунисты этого не понимают… Только, гади бога, не говогите Надежде Константиновне кгистальной души человек!
Дзержинский, утомившись после бессонной ночи в ЧК, прикорнул, сидя на стуле. К нему тихонечко подкрался Ленин и – хлоп по кумполу! Тот встрепенулся:
– А?!
– Хег на! Пговегка геволюционной бдительности!
Ленин звонит Дзержинскому:
– Феликс Эдмундович! Очевидные пгоиски контгеволюции! Завтга субботник, а у меня надувное бгевно спегли!
На выставке висит картина "Ленин в Польше". На картине шалаш, из которого торчат две пары голых ног – мужские и женские.
– Это шалаш в разливе, – объясняет гид. – Ноги принадлежат Дзержинскому и Крупской…
– А где же Ленин?
– Ленин в Польше.
Ленин с Крупской сидят и пьют чай. Вдруг на лестнице раздался страшный грохот и лязг.
– Наденька, кажется, в пгихожей упал несгогаемый шкаф…
– Нет, Володя, это железный Феликс на перилах катается.
– Наденька, у меня к тебе пгосьба! Когда я умгу, пусть мой огган отгежут и похоронят отдельно!
– Что за странная просьба, Володя?
– Магтов скажет: "Ленин умег, и х… С ним!" – и будет, как всегда, в когне непгав!
О СТАЛИНЕ МУДРОМ, РОДНОМ И ЛЮБИМОМ
Когда мы смотрели эту картину про пирата, уничтожившего своих сообщников по одному и видели вероломство, то это напоминало нам, значит, как исчезали люди, которые вокруг Сталина работали, и тут уже какое-то чувство у нас подсказывало нам, что не таким ли способом "враги народа" погибли, как вот эти гибли, преданные, близкие ему, хоть и бандиты, но и он же бандит, значит.
Из энциклопедии XXI века: "Гитлер – мелкий тиран сталинской эпохи".
Объявлены три премии за лучший проект памятника Пушкину. Третью премию получил проект – Сталин читает Пушкина.
– Эта верна истарычески, – сказал Сталин, – но не верна палытычески: гдэ генэральная лыния?
Вторую премию получил проект – Пушкин читает Сталина.
– Эта верна палытычески, но не верна истарычески: ва врэмя Пушкина таварищ Сталин ешо нэ пысал кныг.
Первую премию получил проект – Сталин читает Сталина.
Сталин делает доклад. Вдруг в зале кто-то чихнул.
– Кто чихнул? (молчание.)
– Пэрвый ряд, встать. Расстрелять! (бурные аплодисменты.)
– Кто чихнул? (молчание.)
– Втарой ряд, встать. Расстрелять! (долго не смолкающая овация.)
– Кто чихнул? (молчание.)
– Трэтий ряд, встать! Расстрелять! (бурная овация всего зала, все встают, возгласы "слава великому Сталину!")
– Кто чихнул?
– Я, я! Я чихнул! (рыдания.)
– Будьти здаровы, таварищ!
Сталину доложили, что обнаружился его двойник.
– Расстрелять! – приказал Сталин.
– А, может, сбрить усы, товарищ Сталин?
– Ха-рошая мысль! Сбрить усы и расстрелять!
Пушкин на приеме у Сталина.
– На што жалуэтесь, таварищ Пушкин?
– Жить негде, товарищ Сталин…
Сталин снимает трубку:
– Моссовет! Бабровныкова мнэ! Таварищ Бабровныков? Тут у мэня таварищ Пушкин, штоб завтра у нэво была самая лучшая квартыра!
– Што ешо у вас, таварищ Пушкин?
– Не печатают меня, товарищ Сталин…
Сталин снова снимает трубку:
– Саюз писатэлей! Фадэева мнэ! Таварищ фадэев? Тут у мэня таварищ Пушкин, штоб завтра напэчаталы его самым балшым тыражом!
Пушкин благодарит и уходит. Сталин снова снимает трубку:
– Таварищ Дантэс? Таварищ Пушкин уже вышел!
– Наш Гувер отучил людей пить, – говорит американец.
– Подумаешь! – говорит русский. – Наш Сталин отучил людей есть!
На первомайской демонстрации колонна глубоких стариков несет плакат: "Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!" к ним подбегает некто в штатском:
– Вы что, издеваетесь? Когда вы были детьми, товарищ Сталин еще не родился!
– Вот за это ему и спасибо!
Когда Сталин прибыл в ад, черт швырнул его к ногам Карла Маркса:
– Забирайте дивиденд за ваш капитал!
– Товарищ Сталин, что нам делать с Синявским?
– Эта какой Сынавский? Футбольный камэнтатор?
– Нет, товарищ Сталин, писатель.
– А зачем нам два Сынавских?
НАШ НИКИТА СЕРГЕЕВИЧ
С неба звездочка упала
чистая хрусталина.
Мы Хрущева полюбили
как родного Сталина.
