Для того, чтобы вручную ввести все необходимые поправки хотя бы с учётом сезонных норм температуры и влажности по высотам на траектории падения, мне понадобилось около часа. Ассистент был крайне расторопен, и копировал нужные данные в систему, практически, в режиме реального времени. Поразительно, до чего дошли современные технологии.

В результате площадь района вероятного падения уменьшилась раз в десять. Но всё равно оставалась недопустимо большой до ручного поиска «наугад».

Вскоре вернулся Патрик. По его команде на монитор вывели сумму антропологических данных. Для их обозначения применили цветовой код: зоны, выделенные синим — предполагаемое расположение культовых объектов с вероятностью более пятидесяти процентов, жёлтым — вероятность выше девяноста процентов и, наконец, зелёным — точно подтверждённая локация.

После совмещения всей визуальной информации оказалось, что в пересчитанной мной зоне вероятного падения находятся всего три значимых объекта: два обозначены синим и один — жёлтым.

— А вот это уже реально, — ухмыльнулся я.

Патрик внимательно посмотрел на карту. После чего нахмурился и постучал пальцами по столу.

— Мнда… — произнёс он, — однако…

— Что не так? — спросила Соня.

— Собственно, понятно, почему археологические данные были бесполезны, — ответил Патрик, — обозначенные районы… — он вздохнул, — скажем так, они недоступны для научных изысканий.

— Почему? — искренне удивилась Соня.

А я уже начал догадываться. Не стоило забывать, где именно мы находимся. Африка есть Африка.

— Это в Буркина Фасо, — ответил Патрик, — страна, ранее известная как французская колония Верхняя Вольта. Не слышали про такую?

Мы с Соней синхронно помотали головами.

— Территория контролируется международными террористическими организациями, — продолжал он, — потребуется серьёзная подготовка.

— Но это решаемый вопрос? — спросил я.

— Что? — рассеянно переспроси Патрик, что-то разглядывая в своём смартфоне, — а, да, конечно. Решаемая. Но придётся потерять ещё один день. Мы входим в очень плотный график, как вы понимаете.

Вечером на связь с нами вышла Эльвира. На переговоры снова пришлось идти в защищённый контейнер. Понятно, что разговор был доступен для наших ситуативных союзников из Ночного клана, но не стоило забывать о других сторонах, которые могли заинтересоваться нашей интенсивной активностью. Так что это было правильно, несмотря на неудобства.

— Как вы? — сходу спросила Эльвира, даже не поздоровавшись, — держитесь?

Наверняка такой отход от формальностей тоже что-то значил, но мне было лень гадать, что именно. Давно я так напряженно не использовал свои математические навыки, как в эти дни.

— Нормально, — ответил я.

— Мы готовим силовую поддержку, — продолжала глава нашего клана, — вы ведь уже в курсе, так?

— Нет, — Соня отрицательно помотала головой.

— Петя сказал, куда именно вам нужно ехать, — в разговорах по связи она почему-то называла Патрика Петей; мне такая шифровка казалась немного детской. Впрочем, опыту Эльвиры следовало доверять: детская — не детская, но, если она работает, то почему бы не использовать? — Мы приняли решение о совместной операции.

— Что, нам пришлют С… — Соня поняла, что чуть не сболтнула лишнего, осеклась, и закончила фразу: — Семёна? С Игнатом?

Эльвира вздохнула.

— Нет, ребята, — она помотала головой, — не забывайте, что Семён и Игнат при всей их добродетели не из нашей песочницы.

«Да что это с ней? Что за странный стиль? — думал я, — шифруясь, она обычно выражалась высокопарно и старомодно… она что, нервничает?» После этой мысли некоторая нервозность передалась и мне.

— Но не беспокойтесь. Мы будем представлены достойно.

— Спасибо, — ответил я.

— Есть ещё один вопрос, который я бы хотела задать, — продолжала Эльвира.

— Слушаем внимательно, — сказала Соня.

— Как бы вы на моём месте оценили потенциал? — сказала наша лидер, пристально глядя нам в глаза с экрана.

— Эм… — ответил я растеряно, — всё серьёзно. Делаем всё возможное.

— Это понятно, — Эльвира немного раздражённо махнула рукой, — я про другое. Про полную объективность.

Лишь через несколько секунд напряжённой мыслительной работы до меня дошло. Судя по растерянному взгляду, Соня так и не поняла. Но это ничего. Сейчас поймёт. И если будут возражения — вмешается. Полная объективность возможна лишь при личном участии. Помню, она как-то сказала такую фразу, когда мы знакомились с жизнью Алой Ступени. Эльвира спрашивала нас, чуть ли не напрямую: стоит ли ей самой приехать для участия в этом деле.

С ответом нужно было решать быстро, с учётом всех возможных последствий.

Лидер Алой Ступени в нашей стране — в зоне, контролируемой террористами? Безумие. Но и сама ситуация была безумной.

Что нам может дать её присутствие? Мгновенный доступ ко всем ресурсам. Насколько важны будут минуты и секунды, учитывая, что мы действуем в регионе, отделённом от нашей страны многочасовыми перелётами? Неизвестно. Но маловероятно, что мгновенная реакция будет что-то значить: для того, чтобы подтянуть нужные ресурсы и силы всё равно нужны будут часы. А что с риском? Насколько он вырастет, если Эльвира физически будет тут? Конечно, он вырастет. И сильно. Даже если она не будет брать с собой своего напарника. А уж если возьмёт — тогда возникнет закономерный вопрос: что мы с Соней вообще тут делаем?

— У нас достаточный запас объективности, — ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно твёрже.

Эльвира посмотрела на нас с монитора. Потом кивнула головой и отключилась, не попрощавшись. Впрочем, это был, скорее, хороший знак: значит, мы оставались на оперативной связи.

До Сони, наконец, дошло. Она взглянула на меня, подняла брови, но ничего не сказала. И правильно — дело уже сделано.

Мы выехали в тот же день: время было слишком ценным ресурсом, чтобы его тратить на долгие сборы. В колонне было четыре броневика. Они выглядели как обычные внедорожники, и только приглядываясь можно было понять, что их ходовая усилена для того, чтобы выдерживать вес бронированного кузова.

Мы двигались во втором, вместе с Майклом и Патриком. Наш телохранитель чуть не уехал раньше, посчитав себя свободным от обязательств — даже выдвинулся в сторону границы с Мали на одном из чудом уцелевших пикапов с рудника. Но, видимо, после переговоров по спутниковому телефону, которым его снабдил на дорогу Ночной клан, принял решение вернуться.

Своё возвращение он никак не комментировал. Да оно было и не нужно: в случае крайней необходимости Эльвира могла быть очень убедительной. Однако, он явно был не в настроении. Мне было любопытно, что же такого использовала наш лидер, чтобы наёмник остался с нами, но хватало мозгов не спрашивать об этом напрямую.

Впрочем, скоро выяснилось, что дело было вовсе не в нас, и не в Эльвире.

В третьей машине ехало сердце в сопровождении четверых охранников, молодых на вид парней с хищными весёлыми глазами. В четвёртую были загружены припасы и оборудование. Их сопровождали ещё два боевика Ночного клана.

Не очень понимал почему такой порядок показался ему самым выгодным — но спорить не было ни времени, ни желания.

Поначалу на дорогое то и дело попадались следы прошедшей бури: поваленные стволы и какой-то мусор. Такие участки приходилось объезжать по обочине. В некоторых местах грунтовая трасса была подтоплена. Но броневики были снабжены шноркелем, так что эти препятствия мы преодолевали без особого труда. Однако же всего в паре десятков километров эти следы стали пропадать, будто бы буря сюда не дошла.

— Интересно, — первой заговорила Соня, хмуро глядя в окно, — буря как-то связана с нашим… делом? Просто я ничего не хочу сказать, но какое-то очень уж странное совпадение. Я слышала для здешних мест такие бури большая редкость, мы ведь очень далеко от побережья. А тут ураган пронёсся вглубь континента, почти не утратив силу.