— Отлично, — Патрик улыбнулся, — перед тем как выдвигаться мы обсудим важные моменты между собой, чтобы избежать любых недоразумений.

Он кивнул мне и указал глазами на ближайший бронированный внедорожник, который стоял с отрытыми дверями. Внутри никого не было.

Соня до поры никак не вмешивалась в разговоры. Но, увидев, как мы с Патриком уходим, вдруг вскинулась и заявила:

— Арти, а кто это тебя назначил главным?

Я беспомощно посмотрел на Патрика. Ясно, что он хотел мне что-то ещё сказать наедине, возможно, очень важное. Но как найти предлог?..

— Никто его не назначил, — улыбнулся ночной, — наоборот. Мы тут рутинно обсудим распределение силовиков по колонне, тогда как тебе достанется куда более ответственная работа, — он подмигнул Соне, — сердце, которое ты достала. Оно нуждается в постоянном присмотре высшего руководства. Ты вполне подходишь. Посмотри за выгрузкой, пожалуйста.

Соня выглядела растерянной. Конечно, она чувствовала подвох, но соблазн быть «ответственной за сердце» в итоге перевесил.

— Хорошо, — кивнула она, — куда его должны доставить?

— В нашу машину, конечно, — ответил Патрик, указывая на броневик, в сторону которого мы направлялись.

Соня развернулась и пошла к самолёту, не оглядываясь.

— Слушай меня очень внимательно, — начал Патрик, когда мы оказались внутри броневика наедине, — первая новость: мы не лишены необходимости принимать нормальную пищу. Да, ты будешь хотеть есть и пить, как обычные люди. Вторая: первую жажду ты почувствуешь через день-два. Держи, этого должно хватить на неделю, — он открыл люк, расположенный в подлокотнике между креслами, и достал нечто, напоминающее плоскую флягу из нержавейки, — это вакуумный контейнер, в нём кровь долго не портится, до двух недель. Когда ощутишь жажду — просто обхвати губами горлышко и втяни в себя содержимое. Там клапан, нужно преодолеть сопротивление. Третья новость: солнце станет для тебя опасным после первой трапезы. После этого, если надо работать днём, принимай раз в сутки эти таблетки: — Он достал из той же ниши блистер с белыми капсулами, — раз в сути, строго в одно и то же время. Выстави будильник, если не уверен в дисциплине. Независимо от еды. Ещё из важного: животных трогать только в совсем безвыходных, угрожающих жизни ситуациях. Мы не можем долго существовать на животной крови, начинается распад личности. По причинам, которые ты скоро поймёшь. Но, если надо выжить — выбирай травоядных. Хищник — это последний выбор, если совсем припёрло. Из важного, кажется, всё, — Патрик перевёл дух, и тут же добавил: — ах, да, чтобы вернуть тебя в обычное состояние, мы должны попасть в Шотландию не позднее, чем через три недели.

— А что насчёт способностей? Вас… то есть, нас правда нельзя убить? — спросил я.

— Можно, конечно, — ответил Патрик, — но гораздо сложнее, чем обычных людей. Мы довольно быстро регенерируем. Чтобы вырастить новое сердце, например, нужно минуты полторы. И это самый долгий для восстановления орган. Только боль мы чувствуем, как обычные люди. Так что регенерация, скажем так, довольно специфический процесс. Да чего уж там — это дико больно, с ума можно сойти насколько. А убить нас можно выстрелом в голову. Ну, или не только выстрелом. Главное — серьёзно повредить мозг. Он не восстанавливается, — Патрик пожал плечами и улыбнулся.

И в этот момент дверь с моей стороны открылась.

На улице стояла Соня. Вид у неё был донельзя раздраженный.

— Если вы думаете, что это смешно, — начала она, — то очень сильно шибаетесь!

— Ты о чём? — насторожился Патрик.

— Чувствую себя идиоткой! Вы довольны? — продолжала яриться напарница, — подхожу — и мне такие в лицо: «А ваши давно забрали эту штуковину!» Важный груз, значит, да?

В следующее мгновение я увидел, что ночные, оказывается, тоже могут бледнеть.

Патрик вылетел из салона быстрее, чем я успел моргнуть.

— Чего это он? — удивилась Соня, мгновенно успокаиваясь.

— Кажется, у нас всех серьёзные проблемы, — ответил я, наблюдая, как Патрик несётся по рулёжке со скорость взлетающего самолёта.

«Ну вот и ещё одна суперспособность…» — тоскливо подумал я.

Мы неслись по трассе, каким-то чудом избегая столкновения с местным медлительным транспортом. Так продолжалось уже час. Патрик постоянно с кем-то говорил, на жуткой смеси языков, переключаясь с рации на спутниковый телефон и обратно.

За рулем броневика был боец из ночного клана. Вместе с нами ехали Майкл и Семен — из наших, так что перевес был явно в нашу пользу. Ну, в какой-то степени, если не считать меня самого.

— Может, всё-таки на вертолёте стоило?.. — робко предположил я.

Патрик бросил в мою сторону быстрый взгляд. Потом взглянул на дисплей рации. Как раз в этот момент интенсивный радиообмен прекратился.

— Ближайший в двух часах полёта, — всё-таки ответил он, — уже летит сюда. Мы, как ты понял, не ожидали осложнений.

— Есть предположения, кто это сделал? — спросил я, продолжая пользоваться паузой.

Патрик посмотрел мне в глаза. Нахмурился. Потом почесал подбородок.

— Боюсь, что да, — в конце концов произнёс он, — похитители — часть ночного народа.

Я оглянулся и нарвался на растерянный взгляд Сони.

— Думал, что ваша Ветвь контролирует всех ваших… — сказал я; Эльвира говорила об этом достаточно уверенно.

— Тут сложнее ситуация, — вздохнул Патрик, — те, кто похитил сердце — не принадлежат Ветви.

Я промолчал. Майкл тихо присвистнул.

— Простите, ребят, — сказал он, — наушники не успел достать…

— Мы не собираемся утаивать эту информацию от Алой Ступени, — сказал Патрик, — это было бы глупо. Да, у нас тоже есть ренегаты. И мы информировали ведущие кланы об этом. Другое дело, что они уже век как живут очень тихо. С тех пор, как удалось сформировать донорский рынок. И, надо сказать, они последние, от кого мы ожидали осложнений.

— Но зачем им это может быть надо? — спросила Соня, — как можно использовать это сердце? Или… вы не всё про него рассказали?

— Дело в том, что они не собираются его использовать, — вздохнул Патрик, — их задача — всего лишь потянуть время, чтобы дать сердцу сработать.

— Это что же, получается, у вас под боком действовала секта бессмертных самоубийц? — ехидно заметила Соня.

— Не совсем так… — Патрик хотел что-то добавить, но в этот момент запиликала трубка спутникового телефона. Он поднёс её к уху и молчал где-то около минуты. После чего положил её на место, не произнеся ни слова.

— Две новости, — сказал он. Я с раздражением подумал, что ему стоило бы работать на RT, при такой любви к новостям, — хорошая и не очень.

— Давай обе, — ответила Соня, — только быстрее.

— Мы держим расстояние. Они опережают нас километра на три. Теперь у нас есть прямая информация с дрона.

— Отличная новость! — прокомментировал Майкл.

— А ещё с вертолётом не получится, — добавил Патрик, вздохнув, — климатические условия.

— Что?.. — я даже растерялся.

— Песчаная буря. Они не так часто доходят до этих мест из Сахары. Но нам, видимо, не очень повезло.

— Да вы издеваетесь! — воскликнул я.

— Согласен, — кивнул Патрик, — как-то слишком много бурь в последнее время. Возможно, это и не случайность. Что, в целом, не меняет обстановки, к сожалению.

Растительность на обочинах становилась всё ниже. Дорога отчаянно пылила. Конечно, ни о каком асфальте и речи не шло. Я обратил внимание, что грунт тут более светлый, чем в Гвинее, желтоватого, а не терракотового оттенка. На таком сложнее разглядеть что-то необычное.

Мы чуть притормозили у крутого поворота.

— Дальше прямо, — сказал Патрик на английском, обращаясь к водителю.

Я сначала не понял — куда это, прямо? — если дорога вела резко влево. А потом мы пролетели обочину и мчали дальше по саванне, поросшей редкими пучками травы и кустарником.

На всякий случай я решил пристегнуться. Соня и Майкл последовали моему примеру. Семён только схватился покрепче за поручень, демонстративно удерживая свободной рукой автомат.