— Этого всего не должно было случиться, — едва ли не выплюнул он, всё ещё сидя с закрытыми глазами.

— Тем не менее это случилось, — резко ответил я. — Сильно вас Лазаревы ощипали?

Резкое изменение темы на мгновение поставило его в тупик.

Строго говоря, я не должен был этого спрашивать. Как и он явно не обязан был отвечать. Но, сразу видно, ему хотелось хоть перед кем-то выговориться. А мне было любопытно подтвердить свою теорию.

— Слишком сильно, — наконец произнёс он.

— А этот разговор…

— Во время нашей последней встречи Роман Лазарев намекнул мне, что было бы неплохо принести извинения, — ответил Максим. — И обсудить компенсацию…

— То есть ты решил, что после всего того, что случилось, можешь откупиться? У вас что, в семье все считают, что деньги — это решение всех проблем?

— Не надо равнять меня с моими братьями! — огрызнулся он. — Я решил, что обязан хоть как-то компенсировать тот вред, который нанёс Даниил тебе и твоей сестре! Я и без намёков Лазарева это сделал бы!

О как. И ведь не врёт. Скрыв удивление от его слов, я принялся сканировать эмоции Волкова, пытаясь найти там хоть какой-то намёк, что за его словами есть что-то ещё. Но, к моему удивлению, похоже, что это действительно была правда.

— Так что просто назови сумму, которую хочешь, — добавил он. — Я организую перевод.

— Мне не нужны деньги, — через некоторое время ответил, повернув голову и глядя в окно. — От тебя уж точно.

В отражении заметил, как его глаза удивлённо расширились.

— Что? Я же сказал, что всё организую. Не хочешь чистыми деньгами? Хорошо. Без проблем. Я куплю вам с сестрой новую квартиру или…

— Мне и это не нужно, — медленно, чеканя каждое слово, проговорил я повернувшись к нему.

И это чистая правда. К чёрту деньги! Тем более в виде такой подачки за всё то, что пережила Ксюша. Если я сейчас соглашусь на это, то, значит, оценил всё то, что она перенесла, в какое-то количество сраных бумажек.

Нет. В мире есть вещи куда более ценные, нежели чёртовы деньги.

— Но ты прав, — добавил я через несколько секунд. — Кое-что ты мне всё-таки должен.

— Ты же только что сказал… я не понимаю.

— Услуга, Максим, — сказал я холодно. — Когда мне потребуется, я приду и стребую с тебя твой долг.

— Это слишком расплывчато, — тут же пошёл он в отказ. — Я не могу давать таких обещаний. Это просто глупо…

— Ты сам сказал, что тебя не стоит равнять с твоими братьями, — пожал я плечами. — Старший мёртв. Младший — я даже за слова свои извиняться не стану, — поганая мразь, тоже. Твой отец тоже мёртв. Всё, что осталось от твоего рода, — это титул, ты и то, что ещё не доели Лазаревы или кто-то другой. Я читал про вашу семью. Вас многие боялись и недолюбливали. А уж слухи…

Я пожал плечами и продолжил.

— Так скажи мне, Максим. Чего стоит слово последнего из Волковых?

В целом на этом вопросе наш разговор и закончился. Мы молча просидели ещё минут семь или восемь, пока машина не сделала круг и вновь не остановилась рядом со зданием судебного департамента.

Не прощаясь, я открыл дверь и выбрался наружу, не дожидаясь, пока её откроет водитель.

— Хорошо, — услышал я сзади и повернулся.

— Хорошо, — повторил сидящий в машине Максим. — Ты хочешь услугу? Я согласен. Я… Моя семья должна тебе за случившееся. Если это будет в моих силах, то я выполню то, что ты хочешь. Когда ты придёшь, я тебя выслушаю.

Забавно. Он сказал «когда». Не «если». Что ж, уже хороший знак.

— Я тебя услышал.

— Подожди, — торопливо произнес он, прежде чем я успел закрыть дверь. — Есть ещё кое-что. Хочу предупредить.

Я нахмурился.

— О чём?

— Браницкий.

— Который граф?

Максим кивнул.

— Да. Будь с ним поаккуратнее.

— Это в каком смысле?

— Если он когда-нибудь придёт к тебе и предложит что-то, не важно, что именно, — не соглашайся. Ещё раз повторяю, не важно, что он тебе предложит. Просто… просто не соглашайся. Как правило, люди, которыми интересуется Константин Браницкий, плохо кончают.

Кивнув ему на прощение, закрыл дверь и направился в сторону ближайшей станции метро. Можно было бы и такси вызвать, но мне хотелось просто пройтись.

В целом я не ждал, что он согласится. Но своего решения менять не собирался. Деньги? Я их и заработать смогу. В этом я не сомневался. Что? Квартира? Машина? Ещё что? Всё это хрень собачья, которая, по сути, ничего не стоила.

А вот обещание — уже куда серьёзнее. Если мне потребуется этот долг, то я спрошу его с Волкова. И тогда посмотрим, чего на самом деле стоит его слово. Думаю, что если моё требование не будет каким-то запредельным, то Волков его выполнит.

Даже забавно. Он признался, что Роман намекнул ему, что было бы неплохо выплатить мне «компенсацию». И, спрашивается, за каким чёртом он это сделал? Хотя, пожалуй, я неправильный вопрос задаю. К моему удивлению, Роман весьма… порядочный человек, когда дело касается вопросов чести и долга. По крайней мере, мне кажется, что он хочет, чтобы это было именно так. Ясен пень, что если дело будет касаться его семьи, то он даже раздумывать не станет и сделает так, как будет лучше для нее.

Но, похоже, в остальном у него имелись свои понятия о том, как должен вести себя аристократ.

Спросить с него за это, что ли? Или не стоит. Вероятно, он хотел как лучше, но… для меня это предложение «компенсации» выглядело оскорбительным.

Ну, у всех свои загоны. Куда любопытнее для меня было сказанное на прощание предостережение от Волкова.

Браницкий. Уже не в первый раз я слышу эту фамилию. Надо будет разузнать о нём поподробнее.

Спустившись в метро, довольно быстро добрался до работы. И первым делом пошёл к Розену.

— Нашёл что-нибудь? — поинтересовался я, подходя к его столу.

Евгений оторвал взгляд от монитора.

— Да. Кое-что нашёл, но не уверен, что это именно то, что тебе было нужно.

— Ну пошли. Объяснишь да расскажешь.

— Ты хотел узнать, мог ли кто-то навариться на этой сделке с помощью акций «РНК» или компаний Румянцева, я правильно тебя понял?

Я кивнул.

— Да. Желательно так, чтобы это не бросалось в глаза.

Мы сидели в кафетерии на шестьдесят третьем этаже. Заняли дальний столик в зале в углу. Взяли себе кофе. Сейчас народу тут сидело немного, так что можно было спокойно поговорить.

Розен отхлебнул из своей чашки, открыл экран ноутбука и принялся загружать какую-то программу. Едва это случилось, как на дисплее появились кучки таблиц, графиков и каких-то списков.

— Короче, скажу сразу. Если ты ждал, что я тебе вот прямо сейчас скажу: смотри, вот этот чел начал скупать все акции, то ты ошибся.

— Если бы дело было в этом, то я бы и без тебя разобрался. Розен, думаешь, я бы пришёл к тебе, если бы всё было так просто?

— Думаю, что ты не пришёл бы ко мне, если бы мог разобраться в этом сам, — не скрывая своего самодовольства, произнес он. — А раз пришёл, значит, ты этого не можешь.

— Тебе дать пять минут наедине со своим самолюбием? — в ответ поинтересовался я. — Если хочешь, то можешь в туалет сходить и уединиться. Я подожду. Ток руки потом помой…

— Ой, да пошёл ты…

— Пойду, как только ты перестанешь вешать мне лапшу на уши и наконец перейдёшь к делу. Давай, говори уже.

Закатив глаза, Розен с недовольной рожей открыл пару файлов и ткнул в один из них.

— Короче. Как я тебе и сказал, никаких явных торгов открытыми портфелями акций среди компаний, связанных с тяжёлой промышленностью или военным сектором, я не заметил. То есть продажи и покупки, конечно, были. Но всё в рамках обычной статистики.

Выслушав его, я вздохнул. Ну вот хочет человек покрасоваться. Показать, что он в этом деле лучше меня. Ну что с ним поделать?

— Розен. Давай уже к делу. Без воды и вот этого всего. Конкретика. Мне нужна конкретика!

— Ладно-ладно. Будет тебе. Смотри вот сюда.

Розен указал ручкой на один из файлов, где имелся график с кучей вертикальных красных и зелёных столбцов. Каждый имел свою приписку и ворох разнообразной статистики.