Англичане и их старшие братья из ЦРУ, долгое время думали, что Петрович это фамилия такая, сербская, но после рассказов еще одного «патриота» по фамилии Шевченко, бывшего работника ООН, все выяснилось, нет — отчество.
В самом деле, в одном из сверхзасекреченных подразделений «бойцов невидимого фронта» был такой офицер, с редким для России отчеством. Ранее он подчинялся, непосредственно международному отделу ЦК КПСС, а позже перешедшего под начало…
Так, стоп… Это секрет новой, демократической России.
Именно в этом «секрете» его следы и терялись.
Никто из «предателей-патриотов» не знал, кто на это раз командовал этим диверсантом-аналитиком, а главное — где его искать? Может, он умер давно?
По полученным, как уже отмечалось от настоящих рыночных патриотов сведениям, Иван Петрович был выходцем из числа тех, особо засекреченных и специально подготовленных членов диверсионных групп, которые в свое время готовил, некто Павел Судолатов. В приснопамятные годы, они создавались по прямому указанию Берии.
Благая цель создания таких отрядов, т. с. сущность их деятельности, сводилась к тому, чтобы в случае возможного антикоммунистического переворота на территории СССР, группы партпатриотов явились первичными боевыми ячейками, оказывающими вооруженное сопротивление новой власти.
Сплачивая вокруг себя регулярных плательщиков партийных взносов и тех, кто постоянно получал продовольственные пайки, они, своей деятельностью, должны были зримо доказывать прогрессивному мировому сообществу и, чего греха таить, всему человечеству, активное неприятие советским народом новоявленных путчистов.
Беспощадные борцы с антинародным режимом, путем проведения диверсионных актов на электростанциях, канализациях, водопроводах, со всей силой пролетарского гнева, должны были сеять в душах простого народа, зерна недовольство новой властью.
Кроме проведения диверсий, бериевские орлы и сталинские соколы, должны были с первых же дней переворота, войти во вновь создаваемые структуры гражданского, военного и партийного сообщества, глубоко внедриться в них и являться активными участниками, а по возможности и функционерами, т. е. теми от кого зависело принятие жизненоважных решений.
К тому времени, методы борьбы уже были проверены самой социалистической жизнью и назывались провокационными. Желательно в партийных, исполнительных и правоохранительных органах насаждать коррупцию, воровство и бюрократическую волокиту. Готовить изнутри революционную ситуацию, сплачиваясь с уголовниками и другими социально-близкими слоями населения.
С помощью «люмпена» и искренних обещаний дать ему возможность некоторое время, безнаказанно убивать и грабить, поднимать русский народ «проклятьем заклейменный» на «последний и решительный бой». Затем следует триумфальное возвращение коммунистов к власти, с публичным, на площадях, при огромном скоплении счастливого народа — «закручивание гаек».
В свое время эта модель была хорошо опробована в Северной Корее. Где, как известно, борьба могучего корейского народа, закончилась изгнанием американских агрессоров с территории их великой страны и продолжением строительства марксизма-кимерсизма на необъятных просторах народного государства, с опорой на собственные силы и идеи «чучхе».
Но, что-то в схеме не сработало и руками «ближнего круга», Сталина не уберегли. Отсюда и поперло…
После того, как Берия был подозрительно быстро расстрелян своими соратниками и подельниками по строительству коммунистического рая. Судоплатов получил двадцать пять лет лагерей. Радостный, что оставили в живых, отправился отматывать срок…
Можно было подумать, что таким, как Иван Петрович пришел полный и окончательный… Пиз… Конец… Весь предыдущий исторический опыт, ясно говорил о том, что от них начнут избавляться с известной поспешностью, расчищая конституционное поле, но…
Вновь прибывшие к вершине власти, хрущевы да брежневы, правильно посчитали, что такими кадрами не разбрасываются.
Иван Петрович был востребован всеми приходящими партийными властями. И с успехом начал претворять в жизнь все то, к чему его готовили. Особенно он был жалован в качестве военного советника и духовного наставника всевозможными азиатскими и африканскими народными демократиями, как сегодня выяснилось, возглавляемыми людоедами и патологическими психопатами-убийцами.
Вот только российским «демократам», в первое время их бытия, он пришелся не по нутру, хотя возраст был самый боевой. Уже далеко за семьдесят, когда многое списывается на старческий маразм. А с таких, как говорят в России, «взятки-гладки».
Полгода он пожил вольным стрелком, на нищенской генеральской пенсии. Но не дали старику насладиться спокойной и размеренной старостью. Как гениального мастера разработки всяческих хитроумных комбинаций, он был востребован и демократами. Вернее даже не ими, ничего не умеющими преподавателями научного коммунизма и партийными функционерами, а теми, кто пришел к ним на помощь (иначе — в услужение) для конкретной работы.
Они-то и вспомнили о Иване Петровиче с теплотой и любовью. Тем более, что такими поступками, как изумительная по тупости предательства, сдача прослушивающей системы американского посольства, по примеру мерзавца Бакатина, он не отличился. Опять же оговорка — «мерзавца», это с позиции русского департамента внешней разведки, а вот с позиции тех же американцев, его, как и настоящего генерала КГБ Калугина, готовы были за заслуги перед США, принять на полное государственное обеспечение, даже с оплатой стоматологического лечения и, что немаловажно, зубного протезирования. Так сказать, сполна расплатиться за оказанные услуги по качественному обслуживанию друзей-работодателей…
То есть Петрович, оказался человеком изумительным во всех отношениях… Еще…
Дальнейшие воспоминания и рассказы о героическом фантоме Петровиче, прервало пришедшие на компьютер записи разговоров. Азовкин сразу же прослушал интересующий его отрывок и убежденно сказал:
- Это, именно тот старичок, о котором я вам только что рассказал, — без тени, хоть какого-нибудь сомнения, подтвердил Азовкин свою первоначальную догадку. — С этим дедушкой, придется держать ухо востро…
Оставалось только удивляться, как за такое короткое время, после столь сытного ужина и отсутствия доброго коньяка, он сумел все это вспомнить. Расслабление у слушателей, как рукой сняло, уж больно доходчиво им все было поведано.
Вполне возможно, что рассказчик, отрабатывая получаемые в банке деньги, немного приврал. Это и понятно, деньги-то большие, приходиться щеки надувать основательно. Но даже если и так, все равно неприятно. Глядишь, а и сейчас, «дедушкино ухо» приклеилось к окну и слушает, о чем это, на первый взгляд, занятые люди, беседуют в столь позднее время? А может, какой-нибудь любитель стрельбы, вместо посещения стрелкового тира, завис сейчас на осине и целиться из ружья в окно?
- Что же делать? — смешавшись, с запинкой переспросил сын Егорушка. — Может серьезно подготовиться к встрече… Как-нибудь и…
- Воевать собрался? — язвительно поинтересовался друг семьи, а больше жены банкира Азовкин. — Нет, воевать мы с ними не будем. Придется поднимать старые связи, я по своим, а вы Константин Петрович, по своим каналам. Ответим на их шантаж, нашим дружным и мощным контршантажем… Тебе Егор Константинович, я оставлю чемодан с красной кнопкой. Чуть, что — жми в центр…
- С какой еще красной кнопкой?
Не понял юмора Егор, с которым они вместе не росли, не были ровесниками и понимания с полуслова, не достигли. Разница несущественная, всего-то восемь лет, а одинакового в них, с гулькин нос, т. е. катастрофически мало.
- Зачем мне с красной кнопкой? — обиделся сын банкира. Пистолет мне лучше почини, которым в прошлый раз открывал пивные бутылки и сбил прицел…
- Да, пошутил я. Зачем тебе чемоданчик с ядерной кнопкой. Такого и в природе не существует, — он был вполне серьезен, говорил отрывисто и сухо. — А за напоминание о пистолете спасибо, я после того завтрака, плавно переходящего в ужин… И следующий завтрак… С ног сбился, его разыскивая. Казенная вещь, как-никак…
