Подойдя к комоду, я обнаружил, что кувшин, в котором всегда находилась вода, был пуст. Видимо, кое-кто пьяный и нынче валяющийся на кровати, слюнявя мою подушку, его вечера не наполнил.

Осмотревшись, обнаружил, что кувшин с соком, который оставался с вечера, ещё наполовину полон. Я выпил ровно половину сока, остальное оставил Эрике. У неё тоже однозначно будет похмелье, хотя, судя по небольшому количеству жидкости, придётся ей бежать за добавкой.

Открыв окно, сел на подоконник и закурил.

Через минуту дверь открылась и в комнату вошла Амалия. Как всегда, без звонка. По какой-то причине я постоянно забывал закрыть дверь на замок.

Баронесса сделала несколько шагов и начала осматриваться: на столе стоит почти пустая бутылка рома, посреди комнаты разбросаны мои сапоги и сандалии Эрики, рядом валяется моя рубаха, а на кровати с задранным платьем и сверкая голым задом, в обнимку с моей подушкой, сопит рабыня.

Брови Амалии поползли вверх, и она посмотрела таким взглядом, что у меня внутри всё похолодело.

— Не не не не не, — быстро протараторил, отрицая ошибочные выводы баронессы — это только выглядит странно, но всё однозначно не так, как ты только что подумала!

— Продолжай. — голосом, лишённым каких-либо эмоций, сказала аристократка.

— Я вчера зашёл, разделся и лёг спать. А как я тебе вечером и сказал, это чудо напилось и уснуло на кровати, поэтому мы просто спали.

«Вроде успокоилась».

Я остался сидеть на подоконнике, куря трубку, а Амалия подошла к спящей рабыне и начала её расталкивать.

— Мммм. — отмахнулась Эрика.

— Это… это ещё что такое?! — громко возмутилась баронесса. — А ну быстро вставай!

— Ммм, что? — начала медленно подниматься девочка, потирая глазки. Сев на кровать, она прижала колени к груди и начала массировать виски. — Ох… го-ло-ва…

— Немедленно вставай! — крикнула Амалия.

Эрика посмотрела на неё, после чего глаза рабыни расширились, и она вскочила с кровати, как ошпаренная.

— Простите, Госпожа! — испуганно затараторила девочка, кланяясь аристократке. — Я виновата!

— Ни в чём ты не виновата. — встрял я в разговор, уже закрыв окно и перебравшись в кресло. — А ты, Амалия, могла бы и помягче. Сама с похмелья никогда не болела, что ли?

Глаза Эрики расширились ещё больше.

— Значит, мне вчера не показалось? Хозяин, Вы можете говорить? А я думала, что у меня белая горячка, как у нашего конюха от пива.

— У нашего конюха от пива белая горячка? — удивилась Амалия, а потом прошептала — Нужно срочно выяснить, как там моя Корнелия…

— Эрика, ты не ошиблась. Я действительно могу говорить. Только тебе об этом рассказывать кому-либо запрещено. Это тайна. Поняла? — рабыня кивнула. — На-ка вот!

Я подал ей кувшин, в котором оставалось немного сока. Эрика выпила его залпом, а потом начала коситься на кувшин, стоящий на комоде.

— Он пуст. Кое-кто вчера кувшин не наполнил.

— Простите. — пропищало это чудо, явно расстроившись — Я сейчас же принесу!

Я даже сказать ничего не успел, как Эрика вылетела из комнаты, на бегу схватив с комода кувшин и скрывшись в коридоре.

Амалия молча устроилась в кресле напротив меня, а уже через минуту влетела сильно запыхавшаяся Эрика с кувшином, который она тут же подала мне вместе со стаканом.

Стакан отодвинул и, взяв кувшин, начал пить прямо из горла. Напившись, заметил, что моя рабыня облизывает пересохшие губы.

Я думал, что Эрика решит эту проблему, пока будет набирать воду мне, но, видимо, она слишком торопилась исправить свою ошибку.

— На. — подал кувшин, в который девочка без лишних возражений впилась, жадно глотая воду.

— Какой хозяин, такая и рабыня. — выдала замечание баронесса, со слегка приподнятыми бровями, видимо, от наглого поведения рабыни, причём с позволения её же хозяина.

— Солнышко, только не начинай, иначе я тебе ещё пару штрафных дней пропишу. — негромко сказал я. — Понятно?

Амалия выглядела очень недовольной и абсолютно точно хотела мне высказать что-то ещё, но не решилась. В итоге отвела взгляд и очень тихо добавила:

— Понятно. Только не смей себя так со мной вести ещё перед кем-то…

«Ах, так вот что её задело? Ну да, это действительно косяк с моей стороны. Подрывать авторитет руководителей при подчинённых или посторонних нельзя. А она молодец, сдержалась чтобы меня отчитать. Видимо, сильно хочет ещё музыку послушать».

— Да, ты меня тоже прости. Что-то я не подумал. В знак извинения, штраф на сегодня снимается и с меня четыре новых композиции.

И злость, и недовольство, и расстройство Амалии как ветром сдуло, а её глазки радостно заблестели.

— Правда?

— Да, правда. Но только вечером, после тренировки. А то без маны меня там прикончат. Так, с этим разобрались…

— Теперь ты, чудо-юдо… — продолжил я, обращаясь к рабыне. — Помнишь, что вчера случилось?

Эрика тут же упала на колени.

— Простите моё поведение, Хозяин! Я всё помню, хоть вчера и не контролировала себя.

— Что ты помнишь?

— Ну… я увидела, что вы меня выкупили, поэтому не сдержалась и поцеловала Вас.

Амалия зло посмотрела в мою сторону.

— Мне кажется, что ты вчера упустил кое-какие детали произошедшего, — начала шипеть баронесса — а утром, значит, ты…

«Она ревнует?»

— Так, стоп! — я прервал речь Амалии. — Во-первых, как ты слышала, это меня поцеловали, я этого не хотел. — взгляд Эрики погрустнел. — А во-вторых, по меркам нашего мира, она, вообще, мне в дочери годится! Как ты могла подумать, что я что-то подобное мог сделать с ребёнком?

— В дочери?! — громко спросила Эрика. — Хозяин, вы всего на несколько лет старше меня. Мне, вообще-то, четырнадцать лет, а не четыре.

— На самом деле мне тридцать лет.

— Ага, он даже старше меня. — добавила баронесса.

— ЧТО? — Эрика медленно перевела взгляд с Амалии на меня, после чего долго меня рассматривала. — Как так? Но… Я… Я всё равно не сдамся!

От этих слов мы уже вдвоём с Амалией уставились на рабыню, которая всё ещё стояла на коленях. От такого внимания девушка густо покраснела.

— Кажется, я догадываюсь, что там за дополнительное условие. — саркастично сказала баронесса.

— Со всем этим будем разбираться позже. Эрика ты всё-таки помнишь всё, что вчера произошло? Ты хоть помнишь, что дала клятву?

— Да, я всё помню, Хозяин.

— И что дальше планируешь делать? Ты сделала это, находясь в пьяном бреду, а теперь придётся расплачиваться…

— Нет! — перебила меня рабыня. — Это не из-за того, что я была пьяна. Я, правда, очень благодарна Вам за всё. Если всё вернуть назад, я бы снова повторила свою клятву. — твёрдо заявила девочка.

…

На тренировку я пришёл голодный.

Мы с Амалией около двадцати минут объясняли Эрике, что можно рассказывать про меня, а что нельзя. После оставили рабыню приходить в себя от похмелья и разошлись: Амалия — в конюшню, я — на полигон.

Сегодня нам для тренировки всё-таки притащили орков, про которых говорил Гюстав.

Сегодня нам для тренировки всё-таки притащили орков, про которых говорил Гюстав.

Эти монстры действительно были похожи на свиней. Хоть у них и не было «пятачков», всё равнонос казался приплюснутым, аноздри торчали вперёд, и из нижней челюсти выпирала пара небольших клыков. Кроме того, все они были жирными и крупными — ростом от двухсот до двухсот тридцати сантиметров, в зависимости от особи.

Они очень походили на профессиональных сумоистов, только с серо-зелёной кожей и своеобразной рожей. Из одежды на орках были лишь набедренные повязки.

«Ну точно, борцы сумо, блин».

Сражаться с свинорылыми оказалось довольно просто, по крайней мере для меня. Они были сильными, но неповоротливыми. После первой схватки пришлось попросить солдат выпустить против меня двух орков. Опять же, результат был печальным и никакого удовольствия от схватки я не получил.