— Что он мог сделать? — не понял Бобби, занося ручку, чтобы подписать чек, к которому он добавил более чем щедрые чаевые.

— Убить свою жену, — с готовностью ответила Трис и покосилась на метрдотеля, который строго следил за тем, чтобы официантки не задерживались у столиков. — Он выстрелил ей прямо в лицо, представляете?!

— Что-о?! — Эм-Джей даже привстал.

— Джемма Саммер убита? — потрясенно спросил Бобби. — Откуда ты знаешь?

— Да вы что, не слышали? Это же настоящая сенсация! Об этом говорят и по телевизору, и в Интернете тоже…

— Черт побери! — воскликнул Бобби. — Нужно немедленно найти Фрэнки. Думаю, ему придется срочно вылететь домой, к Аннабель.

— Кто это — Аннабель? — поинтересовалась Трис.

— Неважно. — Бобби быстро подписал чек и вскочил. — Извини, нам пора.

— Так, вы говорите, я могу рассчитывать на вашего приятеля? — с надеждой спросила Трис.

— Это вряд ли, — отозвался Эм-Джей. — Кое-что изменилось и… В общем, у меня такое чувство, что он больше здесь не появится.

И оба приятеля вышли за дверь, оставив Трис гадать, чего же все-таки ей ожидать от сегодняшнего вечера.

И ожидать ли вообще.

Придерживая на груди лисий жакет, чтобы скрыть разорванное платье, Аннабель в конце концов все же сумела вырваться из гостиничного пентхауса, где Омар Рани — если это в самом деле был он — удерживал ее в течение двух с лишним часов. То, что он с ней проделывал… Это было невероятно, неслыханно и бесконечно унизительно. Толстяк фактически ее изнасиловал. Он обращался с ней, как с неодушевленным предметом, как с резиновой куклой, единственное назначение которой — удовлетворить его весьма специфические мужские желания. Аннабель и была для него вещью — купленной и оплаченной вещью, с которой он мог делать все, что пожелает. Ее просьбы и мольбы на него просто не действовали — Омар их не слышал. Аннабель пыталась бороться, но тщетно. Подонок был ненасытен и неумолим. Он обошелся с ней хуже, чем с дешевой уличной проституткой, но считал, что тридцать тысяч, заплаченных его отцом, дают ему такое право.

Дрожащими руками вытащив из сумочки мобильник, которым она пользовалась, только когда ходила на «встречи» к клиентам, Аннабель нажала кнопку, запрограммированную на номер Чипа.

— Я спускаюсь, — сказала она, входя в кабину лифта. — Ты внизу?

— Чертов швейцар меня прогнал, — тотчас же стал жаловаться Чип. — Мне пришлось ехать на ближайшую стоянку. В чем дело, Аннабель? Ты же говорила, что справишься за полчаса!

— Мало ли что я говорила! — прошипела Аннабель, нажимая кнопку первого этажа. Скоростной лифт пошел вниз, и она почувствовала, как к горлу подкатил тугой, горький комок. — Давай к подъезду, живо!

Примерно через минуту лифт остановился внизу, и Аннабель шагнула в просторный вестибюль отеля, молясь, чтобы не встретить никого из знакомых. Ее качнуло, и она на мгновение остановилась. Она все еще чувствовала на своем теле руки Омара — скользкие, отвратительные, как черви, пальцы ощупывали, терзали, щипали ее, словно она была куском мяса.

Ну ничего, этот ублюдок еще пожалеет! Она заставит его пожалеть. Сегодня же нужно позвонить Шарифу Рани; когда он узнает, как вел себя его сынок, вот тогда и посмотрим!

У отеля Чипа не оказалось, и Аннабель, выругавшись про себя, велела швейцару вызвать ей такси. Она уже садилась в машину, когда из-за угла появился ее «Мерседес». Аннабель заколебалась, не зная, что делать — ехать в такси или все-таки пересесть к Чипу.

Чип заметил ее и несколько раз нажал на клаксон.

Идиот! Какого черта он раздуделся на всю улицу? Сколько раз ему говорили — не делать ничего такого, что может привлечь внимание к машине и к пассажирам!

Бросив таксисту сколько-то денег, Аннабель быстрым шагом направилась к «Мерседесу».

— Где ты был?! — прошипела она, падая на заднее сиденье.

— Застрял в пробке, — не моргнув глазом, пояснил Чип. — На соседней улице жуть что творится. Мне еще повезло, иначе бы ты до сих пор меня ждала.

— Ты уволен, болван!.. — не выдержала Аннабель. Ей просто необходимо было выместить на ком-то свою злость.

— А я-то тут при чем? — Чип бросил на нее в зеркало заднего вида удивленный взгляд. — Разве я виноват, что в Нью-Йорке столько машин?

Аннабель не ответила.

— Ты что-то неважно выглядишь, — заметил Чип, едва не задев бампером какого-то неосторожного пешехода. — Ты в порядке?

— Слушай, заткнись! — сквозь зубы проговорила Аннабель. — Смотри лучше, куда едешь, я плачу тебе не за разговоры.

Чип прикусил язык. Однажды Аннабель уже пыталась его уволить, но тогда обошлось. Сейчас она снова пригрозила выгнать его вон, и не исключено, что на сей раз сдержит слово.

А терять непыльную работенку Чипу никак не хотелось.

Шариф Рани был на важной деловой встрече, когда в кармане его пиджака завибрировал один из мобильных телефонов. Извинившись перед коллегами, он встал из-за стола переговоров и, отойдя в сторону, достал мобильник. Это оказался «сексуальный телефон» — тот самый, с помощью которого Шариф заказывал девочек и устраивал прочие любовные делишки. Необходимость иметь отдельный аппарат объяснялась просто: четвертая жена магната была очень молода и ревнива, да и конкуренты были бы только рады возможности его скомпрометировать. Так появился этот мобильник, зарегистрированный на одного из секретарей Шарифа и предназначенный исключительно для «особых случаев».

На экранчике телефона высветилось имя абонента — Белль Светланова.

Что, черт побери, ей от него понадобилось? Обычно Белль звонила, только когда требовалось подтвердить «заказ», однако Шариф был уверен, что его расписание на ближайшую неделю давным-давно составлено. По девушке на каждый день, кроме священной для мусульман пятницы. Девушек отбирала сама Белль — она хорошо знала его вкусы, и Шариф ей полностью доверял.

Он решил не отвечать, но потом ему пришло в голову, что, возможно, Белль пришлось что-то изменить.

— Слушаю, — сказал Шариф, понижая голос и делая еще пару шагов в сторону выхода из конференц-зала.

— Шариф?.. — Голос Белль дрожал.

— Что нужно? — раздраженно спросил магнат.

При других обстоятельствах Аннабель не стала бы ссориться со своим самым выгодным клиентом, но сейчас ей было наплевать. Она не позволит так с собой обращаться. Вместо пятнадцатилетнего девственника старый козел подсунул ей самого настоящего сексуального маньяка, так пусть теперь расплачивается.

— Я хочу знать, как ты мог так со мной поступить? — проговорила она срывающимся от гнева голосом. — Омар… это отродье… этот грязный сукин сын…

— Что тебе нужно? — холодно повторил магнат.

— Мне нужно… мне… — Аннабель вдруг поняла — она совершенно не представляет, что же ей, собственно, нужно. Извинений? Безусловно, да. Пусть Шариф извинится перед ней за это дерьмо, своего свихнутого сыночка. И пусть этот свиной оковалок извинится тоже.

— Твой сын — настоящий подонок! — выпалила она. — Он… он меня практически изнасиловал. Омар был груб со мной… он оскорблял меня, порвал мне платье. Ты сказал, что ему пятнадцать лет и что он никогда не имел дела с женщинами, а на самом деле… Короче говоря, вы должны извиниться. Оба! Сначала ты, потом он… Ты понял?

Она так разошлась, что не услышала, как на линии что-то щелкнуло. Шариф Рани дал отбой.

Обнаружив, что разговаривает с пустотой, Аннабель пришла в еще большую ярость. Да как он смеет?! Ну и хам же этот араб, даром что нефтяной магнат! Ничего, он еще увидит, что так с ней обращаться нельзя. Мистер Рани узнает, с кем имеет дело!

«Со шлюхой, с кем же еще, — прошептал у нее в мозгу чей-то чужой, бесстрастный голос. — Со шлюхой, с самой обыкновенной проституткой», — но Аннабель попыталась заглушить мерзкий голос — эти слова не имели к ней отношения. Она не проститутка. Она — красивая, стильная, успешная женщина, которая сумела неплохо обеспечить себя без помощи со стороны своих звездных родителей.