— Это ведь не ты живешь с ним, а я… — Аннабель с горечью покачала головой. — И это не ты заставал его в ванной, когда он нюхал свою дрянь прямо со стеклянной полочки, а потом клялся, что за сегодня это первая порция, хотя я точно знаю — Фрэнки употребляет марафет постоянно.

— Конечно, тебе нелегко приходится… — сказал Бобби, стараясь, чтобы его голос прозвучал сочувственно. — Но…

— Какое может быть «но», Бобби?! — воскликнула Аннабель с жаром, какого он от нее не ожидал. — Фрэнки превращается в законченного наркомана — да что там, уже превратился! Я не в силах больше это выносить. Боюсь, что в самое ближайшее время нам придется расстаться.

Вот это некстати, подумал Бобби. Чертовски некстати. Быть может, в чем-то Аннабель и была права, но ей, право же, не стоило расставаться с Фрэнки именно сейчас. Скандал, о котором она пока не подозревала, должен был неминуемо затронуть обоих, а противостоять повышенному вниманию прессы они могли, только объединив усилия. Но Аннабель почему-то надумала бросить Фрэнки именно сейчас…

— Ты не пробовала с ним поговорить? — спросил Бобби. — Быть может, если Фрэнки поймет, как сильно огорчает тебя эта его привычка, он соберется и возьмет себя в руки?

— Фрэнки не такой, как ты, у него нет чувства ответственности, — заявила Аннабель, как бы невзначай накрывая его руку своей ладонью. — Ты сам хотя бы раз пытался с ним серьезно поговорить?

— Но он не мой бойфренд, — попробовал отшутиться Бобби, гадая, как бы освободить руку так, чтобы это не выглядело слишком демонстративно.

— Мне кажется, я знаю, почему Фрэнки так себя ведет и почему с ним так трудно договориться. — Аннабель театрально вздохнула. — Он неплохой парень, но, к сожалению, не нашего круга. Ты, я, Эм-Джей — другое дело. Помнишь, в старших классах?.. Мы всегда были вместе, как три мушкетера, — нам многие тогда завидовали, хотели с нами дружить…

«О чем это она», — удивился Бобби. Ни он, ни Эм-Джей никогда не поддерживали никаких отношений с Аннабель — ни дружеских, ни каких-либо еще. Напротив, они старались держаться подальше от нее и ее подруг — избалованных «голливудских принцесс», которых интересовали только секс и тряпки. Исключением был только выпускной вечер, когда Бобби, Эм-Джей и Аннабель оказались в одной постели, но это был лишь эпизод, пьяная выходка, после которой они почти не встречались.

Бобби пошевелился и, высвободив руку из пальчиков Аннабель, сделал вид, будто тянется за бутылкой минеральной воды.

— Может, лучше выпьешь шампусика? — игриво предложила Аннабель, протягивая ему свой опустевший бокал.

— Извини, но днем я не пью, — отказался Бобби. — К тому же после шампанского у меня всегда голова трещит.

— Ах ты бедняжка!.. — проговорила Аннабель низким, проникновенным голосом. — Ну ничего, вечером мы с тобой оторвемся как следует. Кстати, проследи, чтобы мое место было рядом с твоим. Мне может понадобиться твоя моральная поддержка.

«Да что с ней сегодня такое», — изумился Бобби. Пожалуй, он предпочел бы провести вечер с Зейной, несмотря на ее людоедские замашки. Даже перспектива снова оказаться со звездой один на один пугала его меньше, чем необходимость несколько часов подряд опекать «бедняжку Аннабель» накануне похорон ее матери и расставания с бойфрендом.

Ральф Маэстро в ярости — зрелище не для слабонервных. Крупное, породистое лицо покраснело как помидор, глаза мечут молнии, изо рта брызжет не слюна — яд индийской кобры.

Жуть!

Впрочем, актер действительно выглядел устрашающе. Когда мы приехали, он метался по своей гостиной, словно голодный тигр, время от времени нечленораздельно взрыкивая. В углу, в огромном кресле, почти полностью скрывавшем его тщедушное тело, сидел давний пресс-секретарь Маэстро Пайп, человек среднего возраста. Он почему-то был в белом костюме, на голове у него была мягкая широкополая шляпа.

К счастью, хозяин дома, как и в прошлый раз, не обратил на меня ни малейшего внимания. Едва завидев Феликса, он прямо прыгнул на него, словно был тигром, завидевшим добычу.

— Эта грязь в газетах — явный заговор! Кому-то очень хочется меня скомпрометировать! — прогремел он хорошо поставленным голосом. — Что вы намерены предпринять, Сондерс?

— Мы намерены в самое ближайшее время получить судебный запрет на дальнейшую публикацию материалов на эту тему, — ответил Феликс, как всегда в подобных случаях, прячась за маской профессионального спокойствия.

— На дальнейшую публикацию?! — Ральф так и взвился. — Вы хотите сказать — это еще не все? — Он гневно обернулся к Пайпу: — А ты почему ушами хлопал? Неужели ты ничего не знал?

Пайп с видом побитой собаки покачал головой.

— К сожалению, это не все, — подтвердил Феликс. — Стоит газетчикам наткнуться на сенсацию, они не успокоятся, пока не выжмут из нее все.

Пайп унылым кивком подтвердил правоту его слов.

Признаться, я удивилась, когда узнала, что в газетах могут появиться и другие материалы. По дороге в особняк Маэстро я прочла статью в «фактах», и она показалась мне весьма подробной, несмотря на крикливо-сенсационный стиль изложения. Грязи, во всяком случае, там хватало. Неужели есть что-то еще? И кстати, почему Феликс не предупредил меня, что за первой публикацией последуют другие? Можно было подумать, он мне не доверяет, а я терпеть этого не могла. Разумеется, если бы босс вел это дело единолично, я бы и слова не сказала, но ведь он сам столько раз говорил, что делом Маэстро мы будем заниматься вместе. Так какого черта он теперь напускает таинственность?

— А вы видели эти другие материалы? — спросила я у Феликса. — Ну, те самые, публикацию которых вы намерены остановить посредством судебного запрета?

Напрасно я это сказала. Ральф заметил меня, и его глаза налились кровью.

— Ты!.. — выдохнул он, показывая на меня наманикюренным пальцем. — Ты ездила за моей дочерью в Нью-Йорк! Неужели ты ничего не знала?

Ну вот, подумала я, еще немного, и меня запишут в сообщницы Аннабель.

— Я всего лишь сопроводила ее в Лос-Анджелес, вот и все, — ответила я, но Ральф, похоже, меня уже не слушал.

— Я знаю, во всем виноват этот ее дружок! — прогремел он. — Наркоман чертов! Была б моя воля, я бы его сам пристрелил. Или нанял людей, пусть бы они его на куски разрезали!

Пайп беспокойно завозился в кресле, а мы с Феликсом потрясенно переглянулись. Неужели Ральф действительно произнес эти слова? Возможно, он просто цитировал одну из своих давних ролей, но мне показалось… показалось…

— Вам следует быть осторожнее, мистер Маэстро, — вмешался Пайп. — Как говорится — и у стен есть уши, поэтому, если с бойфрендом мисс Аннабель что-нибудь случится…

Он не договорил, но смысл был ясен и так. Ральфа еще никто не подозревал в убийстве жены, но после таких слов могли и заподозрить. Особенно если с Фрэнки Романо и вправду произойдет несчастный случай.

— Вы хотя бы знаете, где они? Где моя дочь и этот… этот ублюдок? — спросил Ральф, на сей раз обращаясь и к Феликсу, и ко мне. — Я звонил в «Беверли-Хиллз», но там мне сказали, что они вернутся только завтра.

Я вспомнила эсэмэску, которую получила от Аннабель. В ней она сообщала, что летит в Вегас на выступление Зейны и вернется в четверг утром. В постскриптуме Аннабель просила меня обязательно быть на похоронах.

Гм-м… Сначала Феликс велел мне ехать на похороны с ним, теперь вот и Аннабель просила меня сопровождать их с Фрэнки. Можно подумать — я не адвокат, а сотрудник похоронного бюро.

Пересказывая Ральфу все, что мне было известно, я ожидала нового взрыва, и он не замедлил воспоследовать.

— Аннабель отправилась в Вегас?! — вскипел актер. — Зачем ей это понадобилось? Она что, собралась развлекаться?! Или ей захотелось набрать новый штат шлюх для своего грязного бизнеса? Неужели она не понимает, что это может погубить мою карьеру? Я — звезда, до сих пор был звездой, но газеты постараются представить дело так, словно я просто отец гребаной нью-йоркской проститутки!