Все-таки иногда я веду себя как настоящая бесхарактерная тряпка. Или как ханжа — это с какой стороны посмотреть. Я сердилась на Бобби за то, что какая-то певичка сделала ему минет, а потом объявила о своей победе со сцены, а между тем в последние пару дней я сама переспала с двумя мужчинами, так что скромницей меня не назовешь.

Очевидно, дело было в другом. Когда мы с Бобби выпивали в баре, я почувствовала, что между нами происходит что-то особенное, вот почему, когда сразу после этого он побежал к своей Вампирше, меня это здорово задело. Почему, спрашивается? Ведь мы с Бобби даже ни разу не целовались, не говоря уже об остальном…

Сдается мне, что я сделала из мухи слона, и теперь этот виртуальный слон уносил меня от Бобби все дальше и дальше. Впрочем, что теперь об этом думать? Меня ждал еще один тяжелый день, и я откинулась на спинку кресла, чтобы поспать хотя бы несколько часов. Когда мы прилетим в Вашингтон, силы мне понадобятся.

Когда наш самолет наконец приземлился, в Вашингтоне было шесть утра по местному времени (три часа ночи по вегасскому). Впрочем, время меня мало волновало: я была полна решимости как можно скорее встретиться с родителями Кэролайн и узнать у них последние новости.

— Они, наверное, спят, — заметил Бобби.

— Ты что, шутишь? — огрызнулась я, бросая на него испепеляющий взгляд. — Неужели твоя мать смогла бы спать спокойно, если б знала, что с тобой что-то случилось?

— Нет, конечно… — Он кивнул красивой головой, признавая, что сморозил глупость.

Я по-прежнему не собиралась его прощать, но незаурядная внешность Бобби, оказывается, не перестала на меня действовать. Черт!..

Пока мы подлетали к Вашингтону, Бобби успел договориться насчет машины, которая должна была ждать нас в аэропорту. Кажется, парень был большим мастером устраивать чужие дела. Я не имела ничего против машины, но надеялась, что это не будет очередной лимузин. Кроме того, Бобби зарезервировал два отдельных номера в том же отеле, где остановились Гендерсоны. Это тоже было кстати: отдыхать я, правда, не собиралась, но была не прочь иметь какое-то место, где можно было бы элементарно привести себя в порядок. В общем, я даже начала испытывать к Бобби нечто вроде благодарности, но это чувство сразу испарилось, когда за считаные минуты до посадки он все же попытался со мной объясниться.

— Я… Денвер, я хотел бы кое-что объяснить насчет Зейны, — начал он, смущаясь, как мальчишка. — Понимаешь, она человек очень эгоистичный и избалованный; если ей чего-то захочется, она добивается своего любыми методами. А вчера… вчера ей захотелось меня.

— Это я поняла, — кивнула я сухо. Я видела, как неловко он себя чувствует, но помогать ему не собиралась. Этого еще не хватало! Мне и самой сложившаяся ситуация была крайне неприятна.

— Я решил принять душ, а дверь не закрыл. Зейна появилась как из-под земли. Она застала меня врасплох — это ее излюбленная тактика. Теперь-то я понимаю, что должен был прогнать ее, но я… я растерялся! — Ему потребовалось сделать над собой усилие, чтобы произнести последнее слово, но я нисколечко не смягчилась.

— Ты вовсе не обязан передо мной отчитываться, — сказала я. — Мы почти не знаем друг друга, и ваши с Зейной отношения меня не касаются.

— Ты ошибаешься, — возразил Бобби. — Мы с тобой провели вместе несколько часов, и это было классно. — Он выдержал долгую паузу. — Ты должна понять, что этот случай с Зейной ничего для меня не значит.

— Зато он кое-что значит для нее, — ответила я по-прежнему холодно. Все-таки происшедшее задело меня слишком глубоко.

— У меня есть одно предложение, Денвер.

— Какое же?

— Давай попытаемся забыть обо всем, что случилось, и начнем все сначала, с нуля, — сказал он, серьезно глядя на меня своими глубокими темными глазами. — Что скажешь? Мне бы очень хотелось попробовать, но…

Он был положительно неотразим, и при других обстоятельствах я бы мгновенно простила ему все, что угодно, но сейчас я думала не столько о себе или о нем, сколько о Кэролайн. Начинать или возобновлять роман с Бобби казалось мне неуместным, что ли… И все же я не могла не смягчиться, настолько искренними, идущими от сердца были его слова.

— Ладно, я все поняла, — сказала я. — Считай, что я больше не сержусь, о’кей? — Я вдруг почувствовала, что мои губы сами собой растянулись в улыбку, которая со стороны выглядела, наверное, довольно глупо.

Бобби тоже улыбнулся.

— О’кей.

Мы обменялись долгим взглядом, который подразумевал нечто гораздо большее, чем те несколько фраз, которые мы только что произнесли. Внутри меня что-то дрогнуло… И тут Бобби произнес слова, которые я, наверное, никогда не забуду.

— Хорошо, что мы все выяснили, — сказал он. — Но сейчас нам нужно сосредоточиться на том, чтобы как можно скорее найти твою подругу. Можешь располагать мной, Денвер, — я сделаю все, что в моих силах, чтобы тебе помочь. Ну а когда все закончится, тогда мы и попробуем начать все сначала, хорошо?

Я только кивнула в ответ, чувствуя себя безнадежно влюбленной идиоткой.

Ярость и страх заставили Бенито действовать без промедления.

Он был взбешен — сенаторова сучка ускользнула.

Он боялся, что она запомнила местонахождение дома и теперь укажет на него полиции. А если копы сумеют схватить его, срок за похищение будет очень, очень долгим.

Главное понять, как давно эта сука выбралась из дома? Этого Бенито не знал, но решил, что времени прошло не слишком много. Если только… Вдруг это Роза, прежде чем скрылась сама, помогла девке бежать — развязала провод и открыла окно?

Черт! Черт! Черт!

Если верен второй расклад, сенаторова девка уже добралась до копов, и сейчас они направляются сюда.

Бенито не хотел снова сесть в тюрьму. Ни в коем случае! И если его арестуют, он расскажет все, что знает, лишь бы добиться снисхождения. Пусть сенатор сам отвечает за свое дерьмо.

Схватив из ящика стола пистолет, Бенито выбежал на улицу и прыгнул в машину. Быть может, еще не поздно, думал он. Быть может, ему удастся настичь беглянку и привезти назад.

Этот дом она покинет, только когда он так решит.

В конце концов загаженная темная дорога осталась позади, и Кэролайн оказалась на какой-то улице. Бежать дальше у нее не было сил. Она промокла, замерзла, из раненой ноги текла кровь. Самой ей до полиции не добраться, значит, нужно попросить кого-то о помощи.

Прислонившись к шершавой стене здания, она бросила быстрый взгляд вдоль безлюдной улицы. Кэролайн уже поняла, что она находится на какой-то окраине, скорее всего, в трущобных юго-восточных кварталах, которые пользовались в городе недоброй славой. Бандиты, воры и насильники — вот кем были здешние обитатели. Просить их о помощи было, скорее всего, бессмысленно. С другой стороны, сама Кэролайн мало что могла сделать. Оставалось надеяться, что ей повезет.

На улице, освещенной редкими уличными фонарями, не было ни единой живой души, но на противоположной стороне Кэролайн заметила бар, который был еще открыт, несмотря на поздний час. Стараясь осторожно наступать на раненую ногу, она захромала к освещенным окнам. Только бы добраться до телефона, думала Кэролайн. Один звонок — и она будет в безопасности. Полиция приедет и заберет ее отсюда.

Старенький автомобиль никак не желал заводиться, и Бенито выругался в бессильной ярости. Не хватало, чтобы эта рухлядь сломалась именно сейчас! Разыскивать беглянку в темноте, под непрекращающимся дождем было, скорее всего, бесполезно.

Он снова повернул ключ зажигания. Мотор пару раз чихнул и заглох. Похоже, сдох аккумулятор. Черт!..

Бенито понимал, что должен найти женщину как можно скорее, но как это сделать без машины? К счастью, он вовремя вспомнил, что у матери Розы был древний «Бьюик», который почти все время стоял перед домом. Машина, конечно, полное дерьмо, еще хуже, чем его собственная развалина, но на ходу. Ею-то он и воспользуется.