«Дорогой, пожалуйста, это не проблема, когда мы будем на двенадцатом этаже, там можно ходить, как здесь. Пожалуйста, пожалуйста, пойдем!» Опасаясь, что женщине все это надоест, я умоляла его войти в лифт. Наконец он, вытаращив глаза, вошел в кабину.

Нас отвели в кабинет, где сидела строгая африканка. Она спросила, действительно ли я замужем за этим самбуру. У Лкетинги она спросила, способен ли он обеспечить меня жильем и едой. Он посмотрел на меня своими огромными глазами и спросил: «Коринна, пожалуйста, какой дом у меня должен быть?» Боже мой, подумала я, скажи просто да! Женщина смотрела то на меня, то на него. Мои нервы были на пределе, пот стекал градом. Строго посмотрев на меня, она спросила: «Вы хотите иметь детей?» «Да, двоих», – с готовностью ответила я. Последовало молчание. Наконец, она подошла к столу и отыскала среди множества печатей нужную. Я заплатила двести шиллингов и получила свой паспорт с новой печатью. Я была готова завопить от радости. Наконец, наконец-то получилось! Я могу остаться в своей любимой Кении. Теперь как можно скорее отсюда – и домой, в Барсалой!

Через неделю после свадьбы мы поехали в Маралал, чтобы оформить лицензию на магазин. На этот раз приветливый служащий сказал, что это много времени не займет. Мы заполнили формуляры, и он предложил прийти через три дня. Для магазина нам срочно были нужны весы, и мы поехали в Ньяхуруру. Чтобы красиво разместить товар на полках, я хотела купить проволочную сетку. В своем магазине я собиралась продавать картофель, морковь, апельсины, капусту, бананы и многое другое.

В Ньяхуруру мы весов не нашли. Единственный продавец скобяных изделий объяснил, что весы – товар дорогой и поэтому продается только в Найроби. Лкетинга расстроился, но весы нам были нужны срочно, и мы поехали на автобусе в ненавистный Найроби. Там весы продавались на каждом углу, причем цены сильно различались. Наконец мы нашли самый дешевый ларек и купили там весы за триста пятьдесят франков со всеми прилагающимися к ним гирями и поехали обратно в Маралал. Чтобы узнать самую дешевую цену на отдельные товары, мы обошли всех оптовых торговцев и все рынки. Мужу казалось, что все слишком дорого, но я была уверена, что, если правильно сторговаться, мы сможем продавать свой товар по таким же ценам, что и сомалийцы. Самый крупный оптовый торговец предложил мне организовать грузовик, который бы отвез товар в Барсалой.

Собравшись с духом, мы на третий день пошли в офис. Дружелюбный служащий сказал, что возникла небольшая проблема. Нам нужно принести письмо от ветеринара в Барсалое о том, что магазин чистый, и как только мы предъявим ему портрет президента страны, который должен висеть в каждом магазине, он выдаст нам лицензию. Лкетинга хотел было возмутиться, но я его остановила. Все равно я собиралась заехать домой, чтобы составить договор на магазин и подготовить помещение к прибытию товара. Кроме того, нам предстояло найти помощников-продавцов, потому что я не знала местного языка, а мой муж не умел считать.

Вечером мы навестили Софию и ее друга. Она вернулась из Италии, и мы стали делиться новостями. Она призналась мне, что находится на третьем месяце беременности. Я очень обрадовалась, потому что все больше убеждалась в том, что и сама жду ребенка. Только стопроцентной уверенности, как у нее, у меня не было. В отличие от меня, Софию каждое утро тошнило. Узнав, что я хочу начать предпринимательскую деятельность, она очень удивилась. Но у меня была машина, и с ее помощью мне нужно было зарабатывать деньги, потому что мне надоело отдавать одну тысячу франков за другой.

В Барсалое мы составили договор, превративший нас в счастливых обладателей магазина. Целыми днями я оттирала запылившиеся полки и привязывала к прилавку проволочную сетку. Начав вытаскивать из задней комнаты старые доски, я вдруг услышала шипение и увидела, как под доски заползла зеленая змея. В панике я выбежала на улицу и закричала: «Змея, змея!» Несколько мужчин зашли в магазин, но, узнав, в чем дело, пулей выскочили на улицу.

Вскоре у магазина собралось шесть человек, но войти внутрь никто не решался. Наконец пришел высокий мужчина из племени туркана[18] с длинной палкой. Он осторожно зашел в магазин и стал сбрасывать одну доску за другой, пока не увидел змею длиной не меньше метра. Туркана стал неистово бить змею, но она настойчиво ползла к выходу. Молниеносно юноша самбуру метнул в опасное животное копье. Только когда я поняла, какой опасности подвергалась, мои колени задрожали.

Мой муж пришел через час. Он был у ветеринара. Тот дал ему разрешение, но с условием, что в течение месяца он построит за пределами магазина туалет. Вот еще! Объявились несколько добровольцев, прежде всего мужчины туркана. Они были готовы вырыть трехметровую яму и соорудить домик. Вместе с материалом это стоило почти шестьсот франков. Платежам не было конца, и я надеялась, что вскоре все же начну зарабатывать деньги.

Я сообщила о своем намерении открыть магазин пасторам Джулиани и Роберто. Они очень обрадовались, потому что в деревне по полгода не бывало кукурузной муки. О своей беременности я никому не говорила. Не упомянула я о ней и в письме в Швейцарию. Я очень радовалась, но, зная, как легко здесь можно заболеть, не хотела никого тревожить.

Наконец долгожданный день настал. Мы уехали, чтобы вернуться с полным грузовиком. Мы нашли очень приятную продавщицу, Анну, жену деревенского полицейского. Это была крепкая женщина, которая прежде работала в Маралале. Когда хотела, она даже немного понимала по-английски.

В Маралале мы пошли в банк и спросили, не пришли ли деньги из Швейцарии. Нам повезло, и я сняла примерно пять тысяч франков на закупку товара. Нам выдали несколько пачек кенийских шиллингов. Такое количество денег Лкетинга видел впервые в жизни. У оптового продавца-сомалийца мы спросили, когда будет свободен грузовик, который можно было бы отправить в Барсалой. Реки в то время были сухие, и дорога не представляла для тяжелых грузовиков никаких проблем. Нам сказали, что через два дня грузовик освободится.

Мы приступили к закупке продуктов. Сам грузовик стоил триста франков, поэтому нужно было использовать его по максимуму и закупить не менее десяти тонн товара. Я заказала восемь тысяч килограммов кукурузной муки и полторы тысячи килограммов сахара, для здешних мест целое состояние. Когда я собиралась оплатить товар, Лкетинга прижал охапку купюр к себе и заявил, что я отдаю сомалийцу слишком много денег. Он хотел все контролировать. Мне было неловко, потому что он оскорблял людей и при этом даже не умел считать. Он стал раскладывать деньги по кучкам, и никто не понимал, чего он хочет. Я терпеливо уговаривала мужа, и в конце концов он отдал деньги мне. Я снова все пересчитала у него на глазах. Когда остались три тысячи шиллингов, он раздраженно прошипел: «Видишь, ты давала слишком много!» Я успокоила его и сказала, что это плата за аренду грузовика. Три сомалийца в замешательстве переглянулись. Наконец товар был заказан и зарезервирован для нас до тех пор, пока не приедет грузовик. Я поехала по деревне и купила еще сто килограммов риса, сто килограммов картофеля, капусту и лук.

Наконец к вечеру грузовик был заполнен. Я подумала, что в Барсалой мы вернемся не раньше одиннадцати часов. Хрупкий товар, то есть минеральную воду, кока-колу и фанту, я погрузила в «лендровер» вместе с помидорами, бананами, хлебом, «Омо», маргарином, чаем и другими продуктами. Машина была забита по самую крышу. Я решила поехать по короткой дороге через лес, чтобы уже через два часа быть в Барсалое. Лкетинга сел в грузовик, так как небезосновательно опасался, как бы товар не исчез по дороге.

Со мной поехали пастух и две женщины. Машина была загружена так, что на подъеме в лес мне пришлось переключиться на четырехколесный привод. Я везла около семисот килограммов, и поначалу мне нужно было приноровиться к такому весу. Время от времени мы проезжали по глубоким лужам, которые здесь, в густой чаще, никогда не высыхали полностью.