Когда вошел Валентин, Джордж увлеченно писал. Через пару минут он опустил перо.

— Слушаю?

Валентин, как всегда, оделся с лоском, но не безвкусно, как покойный Оззи Уитворт. Джорджа злило, что он не находил изъянов в туалете молодого человека.

— Добрый день, отец. Мы не виделись несколько лет. Как ты поживаешь?

— Неплохо. Чего тебе надо?

— Чего мне надо? Насколько я знаю, мне нужно чуть меньше, чем ничего. Могу я сесть?

Джордж не кивнул в ответ, но Валентин уселся в черное кожаное кресло в заклепках, куда садился Кэрри, заходя в комнату. По эту сторону стола это было наиболее удобное кресло.

— Отец, я пришел сообщить, что в прошлый четверг моя супруга Селина родила нашего первенца. Возможно, ты уже слышал об этом?

— Я ничего не знаю о твоей семье и не хочу знать.

— Вот жалость. Я пришел сообщить, что мать и дитя чувствуют себя хорошо.

— Вот как.

Джордж помнил, какими оскорблениями они обменивались в последнюю ссору. Он не из тех, кто легко забывает. Но ведь прошли годы с тех пор, как они разговаривали или хотя бы видели друг друга. С виду молодой человек мало изменился. То же узкое привлекательное лицо, то же высокомерие, та же невыносимая манера держать себя. До Джорджа время от времени доходили слухи, что Валентин пользуется дурной славой в округе. Путается с разными женщинами. Использует деньги жены в сомнительных спекуляциях. Но ведь он тоже потратил немало средств на этого молодого человека, единственного, носящего имя Уорлегганов. Так о чем пришел сообщить ему этот щенок?

— И что?

— У меня есть сын. А у тебя — внук. Думал, тебе интересно узнать. Уверен, Харриет обрадуется. Крестины состоятся в грядущее воскресенье, сразу после утренней молитвы. Очень тихо, без шумихи.

— Вот как, — повторил Джордж, взглянув на сына из-под нависающих бровей.

Валентин стряхнул комок грязи с отполированных до блеска сапог.

— Как поживают близняшки?

— Что? А... Неплохо.

— Прости, их имена вылетели у меня из головы.

— Рейчел и Анна.

— Конечно... Ах да, если подумать, то у меня есть еще одна причина для визита. Какое имя выбрать сыну. Мы с Селиной все тщательно обдумали. Не возражаешь, если мы назовем его Джордж?

С улицы доносились крики зазывалы, продающего угрей. Послышался стук в дверь, из-за двери выглянула голова клерка. Стоило Джорджу взглянуть на него, как он исчез, словно раненая улитка в своем панцире. Дверь затворилась. Валентин смотрел в окно. На стекле застыли следы вчерашнего дождя, а железные прутья решетки не делали комнату уютнее.

— Это что, какая-то попытка меня улестить? — спросил Джордж.

— Зачем бы мне? У меня есть деньги.

— Деньги Селины?

— Не совсем.

— Но твоя шахта не приносит дохода, — злорадно заметил Джордж. — Я об этом знаю.

— Корнуольское герцогство, как ты наверняка знаешь, возложило обязанности по сбору налогов на мистера Эдварда Смита. Он оказался весьма требовательным, о чем ты тоже осведомлен, и в этом месяце две небольшие шахты неподалеку закрылись. За ними последуют и остальные... Ты закрыл Уил-Спинстер. Но у меня есть и другие источники дохода.

— Хотелось бы о них узнать.

— Не думаю, что их стоит разглашать на открытом слушании, если ты понимаешь, о чем я.

— То есть незаконные. Прошу тебя, будь осторожен.

— Я не говорил, что они незаконные, отец. Но иногда я позволяю себе какое-нибудь рискованное дельце, результаты которого весьма удовлетворительны.

— Смотри, не связывайся с Джоном Пермеваном. Или с Объединенной медной и цинковой компанией. Или с Уил-Сетон. Акционеры там — сборище крестьян, которые ничего не смыслят в горном промысле, а в финансах и того меньше.

— Ни за что на свете, — ответил Валентин. По правде говоря, он уже связался с двумя из этого списка. — Но, на мой взгляд, очень мало доходных предприятий обходятся без риска. Хотя, — добавил он, почувствовав, что это надо сказать, — чем меньше риска, тем спокойнее.

Джордж хмыкнул.

— Если уж ты намерен иметь дело с горным промыслом, избегай олова. Медь окупается. А если ввяжешься в добычу олова, получишь только проблемы, как семья Гандри с Уил-Фор. Три года — и банкротство!

— На мой взгляд, шахта неправильно управлялась, — заметил Валентин. — Судя по отчетам, с самой шахтой все в порядке.

— А ты хорошо информирован, — взглянул на сына Джордж.

— Стараюсь. Но, разумеется, ты знаешь гораздо больше. Сомневаюсь, что кто-либо разбирается в торговых делах Корнуолла лучше тебя.

Повисло молчание.

— Как вы ладите с соседями? — спросил наконец Джордж.

— С какими соседями?

— С Полдарками, разумеется.

Валентин вытянул ноги.

— Я мало с ними вижусь. Джеффри Чарльз постоянно ездит в Лондон. Говорят, изучает там юриспруденцию. Его испанская жена держится особняком. Кажется, не чувствует себя в безопасности в окружении корнуольцев, пока Джеффри Чарльз в отъезде.

— Я говорил о семействе Росса Полдарка.

— Ты сказал «соседи», отец. А от нас до Росса минимум миль пять. Я с ними не встречаюсь. Потеря Джереми сильно на них сказалась. Предпочитаю общество повеселее.

— Крестины будут пышными?

— Я говорил, будет тихая церемония. Только несколько домашних. Хочешь присутствовать?

— Нет, благодарю.

Валентин медленно выдохнул, но Джордж этого не заметил.

— Что ж, не буду отнимать у тебя время. Так можем ли мы назвать твоего первого внука Джорджем?

— Я не могу тебе помешать.

— Но можешь выразить нежелание.

Джордж задумался.

— Если хочешь, пусть это будет его второе имя.

— Я мог бы дать ему второе имя, чтобы, когда подрастет, он выбрал то, что больше по душе. Правда, не знаю, зачем ему желать другое имя. Имя «Джордж Уорлегган» творит чудеса.

Джордж взял перо и осмотрел его. Какой-то идиот забыл утром его очинить.

— У меня три дочери. Их наследство останется неприкосновенным. У меня нет денег для внука.

Валентин поднялся.

— Я бы предпочел, чтобы мой сын сам пробивал себе дорогу.

— Женившись на деньгах, — едва заметно усмехнулся Джордж.

— Например так, отец. У всех разные пути.

— Тогда назови его Джорджем, — ответил Джордж, — если тебе так угодно.

«И катись к черту», — добавил он мысленно.

Прошло уже больше трех лет с тех пор, как Демельза в последний раз была в Лондоне, и в глубине души надеялась больше никогда его и не видеть. Ей нравился этот огромный город, но дважды она чувствовала себя в нем отчаянно несчастной. В первый ее визит в город между Россом и Монком Эддерли возникла вражда, приведшая к дуэли. Самое тревожное время в ее жизни. В последний же раз пришлось оставить Росса во Франции, где его задержали как военнопленного, и никто не знал, сколько продлится их разлука, возможно, даже вечно. Перед возвращением он отправил ей новости о Джереми. В этот раз во время утомительного путешествия в карете компанию ей составляли Кэролайн и Белла, и в этот раз пребывание обещало быть недолгим, так что они остановились у мисс Пелэм, тетушки Кэролайн, настоявшей на этом.

Небольшой домик профессора Фредерикса находился неподалеку от Чансери-лейн, насчитывал три этажа и кренился набок, опираясь на соседнее складское здание. Кристофер Хавергал привел их туда, а затем довольно потрепанного вида служанка проводила их в довольно потрепанную гостиную с цветами у окна и дипломами на стенах. Угол занимало фортепиано орехового дерева. Всех четверых пригласили сесть. Они сели, но стоило дверям закрыться, как Изабелла-Роуз снова вскочила, разглядывая дипломы. Сверху донесся звук другого фортепиано, только одной ноты до. Затем вступил женский голос. Начав тихо, он вырос в крещендо, а затем исчез в нежнейшем пианиссимо.

На инструменте прозвучала следующая нота гаммы, и упражнение повторилось.