Так что танцевальный вечер проходил приятно и открылся менуэтом, следом за ним последовал гавот, а затем популярный вальс. На второй гавот Вэл Вивиан, у которого глаз был наметан на красивых женщин, пригласил Демельзу. Глядя, как они осторожно начали, Росс направился к леди Харриет. Та как раз беседовала с Гарри Бичемом, поблизости стоял Джордж и, сцепив руки за спиной, наблюдал за танцующими расчетливым взглядом, словно приценивался к каждому. Харриет взглянула на Росса и притворилась, что роется в сумочке.

— Сэр Росс. Давайте-ка посмотрим, есть ли вы у меня в бальной книжке.

— В вашей невидимой книжке я записан, мэм. Вы обещали танец между сливами и сыром.

Харриет вздохнула.

— Ах да. Между сливами и сыром. Помню. Прошу прощения, мистер Бичем. Надеюсь позже продолжить беседу.

Когда они вышли на танцевальную площадку, Росс сказал:

— Мне больно отрывать вас от столь просвещенного общества.

— Именно. Мне подробно разъясняли, как устроены швейцарские часы с кукушкой. Но вы бы могли выбрать танец поинтереснее.

— Следующий вальс.

— Я уже обещала его другому.

— Ничего подобного. У меня право собственника.

— Ой-ой. Сейчас упаду в обморок. Кому вы кивнули?

— Вашему мужу.

— И снова ой-ой. Вы с ним как масло и вода, верно? Никогда не договоритесь. Но каждый по-своему интересен.

Росс мрачно усмехнулся, но ничего не сказал.

— Быть может, когда-нибудь, — продолжила Харриет, — я сумею вас сблизить.

— Столкнуть лбами?

— Может, и так.

— Мы не единожды устраивали кулачные бои, но кровопролитие никак не помогло.

— Что вы имеете против него?

— Танцуйте со мной до полуночи, и мы предпримем первые шаги.

Из другого конца зала раздался громкий хохот— там Валентин распивал вино с Кристофером Хавергалом.

— Почему Джордж не приглашает вашу жену на танец? — поинтересовалась Харриет.

— Вот его и спросите. В любом случае она откажет.

— Он когда-нибудь поступил с ней дурно?

— Только... только тем, что впутал ее в неприятности, когда пытался отомстить Полдаркам.

— Тогда почему вы приглашаете меня на танец?

— Потому что вы мне нравитесь.

— Это напоминает мне детство, около сорока лет назад, когда этот утомительно нудный танец имел более интересное завершение. После последнего шага партнеры кланялись и целовались.

— Надо же, — ответил Росс, — я целых сорок лет ждал такую возможность.

С разрешения Джеффри Чарльза, но без ведома остальных Изабелла-Роуз проскользнула по винтовой лестнице на галерею и шепотом попросила сыграть особый вальс, который танцевала в Лондоне. Его называли «вальс на два па», быстрый шеститактовый танец, по два шага на каждый такт. Они с Кристофером повели танец. Кристофер довольно мастерски справлялся с искусственной стопой; вскоре в зал потянулись остальные. На официальном балу такого бы не одобрили, но предрождественское настроение находило оправдание для любой веселой проделки.

Росс склонился поцеловать Харриет, и она охотно подставила ему губы. Затем они разошлись. Как ни странно, вышло удачно.

Крепко обвив ее за талию и притянув ближе, Росс скользил по полу, подпрыгивал и кружился, и каким-то образом умудрялся не оттоптать ноги Харриет, а она — ему. Кто-то упал прямо перед ними, но оба успели отпрянуть. Росс отчетливо слышал вибрацию голоса, сопрано непринужденно парило над всеобщим шумом. Танцуя на большой скорости, Белла умудрялась петь.

Вдруг Росс ощутил себя очень счастливым. Впервые после гибели Джереми он ощутил счастье. На прием он пришел в своенравно-чудаковатом настроении, отчасти бунтарском, отчасти расслабленном. А теперь, держа в объятиях эту волнующую женщину, двигаясь в ритме музыки и под чистое звучание голоса дочери, который время от времени парил над всеми, Росс ощущал себя счастливым.

Танец закончился. Все смеялись и переводили дыхание. Красивые глаза Харриет потемнели, как никогда прежде, когда она посмотрела на Росса.

— Господи! — воскликнула Харриет. — Я думала, вы хромаете.

— Господи! — шутливо повторил Росс. — Я совсем об этом позабыл!

Оба рассмеялись. Гости расходились с танцевальной площадки.

— Мне пора возвращать вас часам с кукушкой, — сказал Росс.

— Пожалуйста, возвращайтесь.

— Обязательно.

Бен и Эстер не присоединились к танцующим, но какое-то время стояли вместе в уголке и наблюдали за другими, затем переместились в дальнюю гостиную выпить лимонада. Оба молчали, но в то же время не проявляли желания разойтись. Их окружали люди другого класса. Но не обделяли их вниманием и заговаривали с ними. Эстер дважды извинялась и ненадолго уходила проведать Амадору, узнать, не требуется ли помощь. Та с улыбкой отвечала, что не требуется.

Когда Эстер во второй раз вернулась к Бену, тот сказал:

— Сдается мне, у тебя добрая хозяйка, да? Похоже, она переняла это от Полдарков.

— Что именно переняла, Бен?

— Заводить друзей из прислуги. В Техиди такое происходило?

— Нет... Такого я там не ожидала.

— А здесь ожидала?

Она нервно прыснула смехом.

— Ну нет. Наверное, я на более высоком счету, потому что леди Полдарк — моя тетушка.

— Понятно, — помрачнел Бен.

Эстер обеспокоил его тон, и она поспешно уточнила:

— У меня мыслей и желания даже не возникало, чтобы стать выше, чем положено по рождению. Они просто добры ко мне, сама я к этому не стремлюсь.

Бен внимательно на нее посмотрел.

— Я не знаю, как это сказать, Эсси. Не могу подобрать слова. Но меня тянет к тебе, Эсси.

Она покраснела.

— Я рада, Бен.

— Ты... рада?

— Рада.

— Тогда я больше ничего не скажу. У тебя есть выходной?

— Полдня.

— Давай встретимся. Назначь дату и время, и встретимся. Можешь взять с собой подругу, просто чтоб соблюсти приличия...

Эстер глубоко вздохнула.

— Я приду одна.

Четыре мили до дома — довольно долгая поездка верхом, но поговорить наедине не получилось, поскольку их сопровождали Дуайт и Кэролайн с двумя девочками, пока их пути не разошлись, а капитан Придо, хотя собирался переночевать в Тренвите, галантно вызвался проводить Клоуэнс. Кьюби спокойно беседовала с Клеменс, следуя за остальными. Ночь выдалась очень темной и тихой. Покров облаков постепенно скрывал звезды, и все бдительно следили, чтобы лошади не споткнулись о камень.

Было почти три часа ночи. Они пробыли в Тренвите двенадцать часов. Когда они вернулись домой, Мэтью-Марк уже стоял наготове и забрал лошадей. Клоуэнс устало поцеловала родителей на ночь; затем последовали поцелуи от других девушек, которые ушли ночевать в комнату Джереми. Росс и Демельза вместе поднялись в спальню. Оба изрядно выпили. Росс нарушил молчание первым:

— Господи, ну и марафон! Никогда в жизни не видел, чтобы столько знакомых и соседей так злоупотребляли спиртным. Где проведет ночь Джордж?

— Он мне не рассказывал. А Харриет не сказала?

— Нет.

— Наверное, ее до такой степени поглотило твое внимание, что она обо всем позабыла.

Росс довольно захихикал.

— Я славно повеселился.

— Заметно.

— Пристойно и благочинно. Я все еще твой любящий супруг. Заметь это. Часа на два я позволил себе чуточку порезвиться. Просто рождественский порыв.

— Рождественский порыв? Просто потрясающе! Но я полагаю... кажется, да, в июне будет тридцать два года, как мы женаты. Это долгий срок. И тут вдруг на тебя накатило настроение, которого раньше я за тобой не замечала. Целовать первую попавшуюся женщину и увиваться за женой заклятого врага. Матерь божья, я все думаю — это и впрямь нечто новое, или ты страдал все эти годы, тоскливые тридцать два года, скрывая от меня свои странные порывы?

— А вот ты, конечно же, не флиртовала, не позволяла увиваться за собой, как ты называешь, ни Вэлу Вивиану, ни жениху дочери Кристоферу Хавергалу, ни Гарри Бичему и лейтенанту Лейку.