— Сейчас все хорошо.

— Ну что ж... тебе лучше, слава Богу.

— Невероятно, насколько быстро распространился огонь. Никто не пострадал?

— Джеффри Чарльз пошел выяснить. Он был в Камборне и потому ничего не знал, пока не вернулся к ужину полтора часа назад. Он заглядывал к тебе, но ты еще... спал, поэтому он сразу пошел узнавать последние новости.

Росс размышлял. Затем оглядел комнату, смущенно подмечая, что первое впечатление оказалось обманчивым. Да, это спальня Элизабет, но туалетный столик не тот же самый. Шторы бордовые, а не коричневые. Наверное, лишь позолоченное зеркало все то же. А остальное ему почудилось.

— Думаю, это шимпанзе устроил пожар. Когда я подходил к дому, то слышал визг, похоже, его что-то расстроило. Мы... мы все собрались в гостиной, и тут ворвался слуга и сообщил, что дом... горит. Когда мы выскочили в коридор... дом... наполнился дымом.

— Не разговаривай пока. Просто спокойно полежи. Не хочешь перекусить?

— Пока нет, благодарю. Валентин ранен?

Демельза помедлила с ответом.

— Я точно не знаю.

— Другие тоже здесь? Все-таки это ближайший крупный дом, но в «Короне» в Сент-Агнесс есть свободные комнаты.

Где-то в темноте мычала корова.

— Сколько времени у нас осталось до отъезда в Лондон? — спросил Росс.

Демельза пораженно смотрела на него.

— Предполагалось, что поедем через неделю, но ты точно не поправишься к тому времени.

— Это трудно. Попытаюсь связать одно с другим.

— Росс, ты меня удивляешь. Только полтора часа назад ты лежал при смерти.

— И чувствую себя почти так же. Хотя ожоги вроде поверхностные, а упавшая на меня балка ударила только вскользь.

— Посмотрим. И подождем, что скажет Дуайт.

Росс отпил воды, он еще держал чашку в руке, когда послышался стук в дверь. Зашел Джеффри Чарльз с бледным лицом. Он улыбнулся Россу и искренне обрадовался, что ему лучше. Джеффри Чарльз был еще в дорожной одежде.

— Пожар почти потушили, но дом сгорел. Спасли кое-что в западном крыле, конюшня и лошади не пострадали. Подробнее осмотреть можно будет только завтра. От фонарей больше тени, нежели света. Росс, тебе повезло. Говорят, ты пошел вызволять Валентина.

— Он ранен?

— Боюсь, он умер. Его нашли в столовой. Шимпанзе лежал рядом.

— Как такое возможно? — резким тоном спросил Росс. — Я вернулся в гостиную, где проходила встреча. Через окно, само собой. Валентин ушел пять минут назад искать Батто. Когда я попал туда, то услышал... или думал, что услышал... крик из коридора. Открыл дверь. В коридоре стоять было невозможно, но я пошел туда в надежде его найти, заглянул в три комнаты и сдался. По пути назад в коридоре на меня что-то рухнуло... потом меня вытаскивали. Валентин был рядом. Сказал, что вышел через другую дверь. И что Батто мертв.

Повисла жуткая тишина. Лицо Джеффри Чарльза от потрясения пошло пятнами, и он мрачно добавил:

— Разумеется, меня там не было. Я лишь передаю то, что мне сообщили.

— Кто сообщил?

— Сначала капитан шахты, Требетик. Но там было еще трое слуг, и они не опровергли его версию. По всей видимости, около шести часов Джордж Уорлегган и его стряпчие уехали домой. Его невестка Селина осталась в «Короне» в Сент-Агнесс с кузиной и малышом Джорджи. Похоже, возникли какие-то разногласия, потому что Джордж-старший хотел, чтобы они все вернулись вместе с ним, а Селина закатила истерику. Потом я встретил Сэма.

— Сэма? Нашего Сэма?

— Да. У него недалеко кузница, ты ведь знаешь, и он услышал о пожаре от какого-то проходящего мимо жестянщика. Я так понимаю, именно он с двумя другими шахтерами первым вошел в столовую и обнаружил тела.

— Последнее, что я помню, — прошептал Росс, — перед тем как меня сшибла балка, это как Валентин склонился ко мне и рассказывал, что Батто умер, а сам он вышел через другую дверь.

В туманной тьме снова замычала корова.

— Валентин соорудил в подвале что-то наподобие логова, чтобы зимой Батто не мерз, — продолжил Джеффри Чарльз. — В погребе, как сказала мне кухарка, находились тюки с соломой, одеяла и мешки. Каким-то образом Батто выбрался оттуда и случайно поджег свою нору. Слава Богу, это случилось не ночью.

Демельза молчала.

— Где сейчас Валентин?

— Сэм настоял, чтобы его принесли в церковь. Сэм позаимствовал свечи из шахты и собирается просидеть около него всю ночь.

— Мама, — спросил Генри, — а вы с папой больше не любите друг друга?

Демельза удивлённо посмотрела на сына.

— С чего это ты взял?

Такой ответ его озадачил.

— Я думаю, — объяснила Демельза, — твой папа просто очень опечален из-за смерти твоего кузена Валентина.

— Ну да... и ты тоже?

— Конечно же. Все мы.

— Но мне показалось... — Генри снова попытался что-то сказать, но умолк.

— Папа огорчен больше всех. Они с Валентином чаще виделись. Когда погиб Джереми, Валентин был почти его ровесником, и папа стал чаще приглашать его к нам. Валентин, разумеется, порой был непростым в общении человеком...

— Что значит непростым?

— Упрямым, своенравным. Даже жена от него сбежала, прихватив малыша Джорджи, так что он жил в одиночестве. Но мы ведь родственники и соседи, и папа считал своим долгом помогать ему, и вскоре очень привязался к Валентину... Поэтому все мы огорчены.

— Упрямым, — повторил Генри. — И про меня ты иногда так говоришь.

— Ты упрямый, но, к счастью, не настолько.

— Со мной не случится того же, что с Валентином?

— Ох, нет, что ты! Нет.

Генри потер один башмак о другой.

— Ты бы не разрешила мне держать такого же зверя, как Батто?

— Надеюсь, тебе и не захочется.

— На слецтвст... — как ты там говорила?

— Следствие.

— На следствии лейтенант Лэйк сказал, что если бы он не вернулся спасать Батто, то не лишился бы жизни.

— Откуда ты узнал? Тебя ведь там не было.

— Элен Портер рассказала.

— Это её не касается.

— Ещё она сказала... — Генри вдруг сбился с дыхания. — Она сказала, что если папа не пошел бы искать Валентина, он бы не поранился.

— Это правда.

— Эллен говорит, они оба храбрые, рисковали собой, чтобы спасти глупого зверя.

— Верно. Но ничего хорошего не вышло. Один погиб, другой чудом спасся.

— А папа... он успеет выздороветь к пятнице, чтобы поехать в Лондон?

— Пока непонятно.

Физически Росс быстро шел на поправку. Ожоги были не сильные, в трех местах наложили повязки, еще четыре смазывали цинковой мазью трижды в день. Реальные опасения внушали сотрясение мозга и отравление угарным газом. Он стал нормально дышать, только когда легкие полностью очистились от дыма. Из-за удара у Росса иногда кружилась голова, но он скрывал это от Дуайта. Ему не давала покоя глубочайшая тоска, смешанная с досадой из-за бессмысленной, нелепой гибели Валентина. Когда Росс потерял Джереми, его сковали опустошение и отчаяние, сейчас же он чувствовал себя так, будто получил тяжкую рану.

Росс задавался вопросом, только ли жалость к животному и присущая ему бесшабашность толкнули Валентина вернуться за Батто. Может, все недооценили чувства Валентина к шимпанзе. Валентин редко демонстрировал свою привязанность к кому-либо. Даже его любовь к сыну стала очевидна только в последний год. Может, его отцовские инстинкты распространились и на обезьяну-беспризорника, найденного в Фалмуте и взятого под опеку. Гибель Валентина вызвала у Росса бурю воспоминаний: о детстве Валентина, об Элизабет, их разговорах, таких как при случайной встрече у церкви, когда в нем снова всколыхнулись прежние чувства к ней. Столько лет прошло.

Ему вспомнилось письмо Элизабет (он хранил его много лет, но потом уничтожил), в котором она сообщала, что выходит за Джорджа Уорлеггана. И наконец, её странная смерть при родах. Он сомневался, понимает ли Демельза глубину свалившегося потрясения, его чувства, страдания, нахлынувшие воспоминания, которые не оставляли и будоражили его. Хотя Демельза и не была в восторге от Валентина, его смерть по-своему потрясла её, она как-то отдалилась от Росса, чувствовала отчуждение.