— Ох, не надо себя обвинять понапрасну...

— Не знаю, виноват я или нет, но точно понял, что многие из перечисленных качеств для женщин не имеют ценности... Ладно, она могла предпочесть мне Эдварда Фитцмориса, но поймите, мне не хочется играть роль военного в мирной жизни и дальше развивать подобные качества.

— Теперь я понял, о чем ты. Но по-моему, ты слишком суров к себе.

Они дошли до главной дороги из Фалмута в Труро — заросшей и ухабистой, но шире.

— Ты не носишь очков, Филип.

— Они разбились в драке с Келлоу. Не стану их заменять. Я считаю их своего рода символом.

— Символом чего?

— Знаете, после нервного срыва в Вест-Индии мне приходилось бороться со своим мятежным нравом. Когда я столкнулся с Келлоу у вас в коридоре и он порезал мне руку, я знал, что он намерен убить вашу жену, с радостью сбил его с ног и с великим трудом сдержался, чтобы не разбить ему голову. Может, мне стоило так поступить, но одно то, что я так не поступил, для меня настоящая победа. Мне трудно объяснить.

— Кажется, я понимаю.

Обе лошади легкой рысью шли рядом, всадники не спешили и предоставили им свободу.

— Ты еще поживешь у Джеффри Чарльза?

— Нет. Поеду сразу в Придо-плейс. Проведаю Кьюби и Клеменс.

— Кьюби говорила, в каком долгу она перед тобой за оказанную помощь.

— Мне только в радость.

— Удивляюсь, что ты не сделал ей предложения.

Филип промолчал.

— Извини, — продолжил Росс. — Не следовало так говорить. Но я подумал, что это другой и самый приемлемый способ стать членом нашей семьи.

— Наподобие сторожевого пса? — Филип сердито помотал головой и рассмеялся. — Теперь мой черед извиняться. Вообще-то я пошутил. Хотя шутка дурного тона, недостойная реплика.

— Предлагая такой вариант, я не путал благодарность с дружбой.

— Простите. Но нет.

— Тебе она не нравится?

— Очень нравится. Но она мне откажет. А уважающему себя человеку достаточно и одного отказа.

— С чего ты взял, что она откажет?

— Потому что непременно подумает, будто я смотрю на нее, как на запасной вариант.

— Я не считаю, что сюда примешается чувство оскорбленного достоинства. В женитьбе на вдове Джереми — если до этого дойдет — у тебя самого есть основания считать, что тебя расценивают как запасной вариант.

— Вы умеете подобрать аргументы, сэр Росс.

— Во имя благого дела.

— Благодарю вас.

— Не забывай, что вокруг немало мужчин. Кьюби очень привлекательная вдова. В глазах большинства, понятное дело, у нее два серьезных недостатка. Наличие ребенка и отсутствие денег.

— Для меня это не имеет никакого значения, — невольно вырвалось у Филипа. Тут он встретился со взглядом Росса. — Можем, сменим тему?

День стоял погожий, но приближались сумерки. Когда всадники приблизились к Труро, в городе замерцали первые огоньки.

На вершине холма Филип заговорил:

— Я хочу обсудить еще кое-что. Меня гложут некоторые сомнения по этому поводу с начала нашей сегодняшней встречи. Люди, с которыми я вчера ужинал... представляют в Корнуолле закон. Нынешний шериф графства Уильям Рэшли, Чарльз Грейвс-Сол, Боскауэн, Сен-Обин и так далее. В ходе вечера помимо поимки Пола Келлоу обсуждали и иные темы. Но сказанное строго секретно. Некоторое время я колебался...

— Тогда ради меня не раскрывай секретов.

— У меня есть причины не становиться членом вашей семьи, по крайней мере при нынешних обстоятельствах, однако мне очень приятно, что вы изъявили такое желание, а я... я не оправдал надежд...

— Да брось, хватит бороться с совестью! Не думаю, что сказанное в кругу этих джентльменов вообще меня касается!

— Только косвенно, — Филип сглотнул и натянул поводья.

Росс последовал его примеру.

— Знаете человека по фамилии Полтон?

— Впервые слышу.

— Вик Полтон. Капитан Полтон, как он предпочитает себя называть. Как вам известно, Валентин Уорлегган нанял небольшое судно для рейсов между Падстоу и Рослэром, а после крушения купил у Клоуэнс недостроенный бриг Каррингтона, и нанял на корабль этого Полтона и еще Мейба. Но где-то в конце прошлого года Валентин поссорился с обоими, уволил и сам с двумя матросами повел судно в Ирландию. С тех пор он так и поступает. Похоже, он поймал Полтона и Мейба с поличным при воровстве прибыли. Будь это законная торговля, они бы угодили в тюрьму, но Валентин лишь выгнал их и продолжил дело в одиночку.

— Так, и что дальше?

— Видимо, ранее в этом году Полтон и Мейб нашли судно и развернули собственную деятельность. В прошлом месяце их поймали на реке Лоо при незаконной погрузке олова. Они тут же все бросили и отчалили, но корабль береговой охраны их настиг. Завязалась перестрелка, а потом их схватили.

— И они втянули в это Валентина?

— Понимаете, стрельба в береговую охрану карается повешением. Их поместили в тюрьму Лискерда, и Гавен Карью, присутствовавший вчера вечером, сказал, что они предложили выдать сообщников в обмен на жизнь.

Росс похлопал лошадь по морде, чтобы успокоить.

— Думаешь, законники клюнут на приманку?

— Похоже на то. Понимаете, вы должны знать, это не обычная контрабанда, на которую три четверти графства закрывает глаза. Здесь бесстыдная кража у Монетного двора и Счетной палаты, где у многих представителей знати есть интерес. Да еще фамилия Уорлеггана, которого хотя и опасаются, но многие родовитые семьи испытывают к нему неприязнь. То обстоятельство, что это Валентин, живущий на северном побережье, и, по-видимому, не в ладах с отцом, не имеет значения. Многие в графстве не зависят от банка Уорлеггана и с радостью обвинят и привлекут к ответственности преступника с этой фамилией.

Росс помедлил.

— Я заеду в город вместе с тобой, можно остановиться и выпить чего-нибудь.

— Я только за.

Резкий мощеный спуск пришелся лошадям не по вкусу, но они благополучно добрались до подножья холма.

— Ты предоставляешь мне свободу действий? — спросил Росс.

— Разумеется.

— Как думаешь, когда примерно возьмутся за Валентина?

— Будь я на его месте, не стал бы затягивать больше, чем на неделю.

— Затягивать с чем?

— С отъездом из страны. Во Францию. Или Бельгию, как Джон Тревэнион. Чтобы на какое-то время оказаться вне пределов досягаемости. Конечно, тут не просто банкротство, как у Джона. Честно скажу, даже не знаю, что ему посоветовать. Сожалею... что взваливаю эти новости на вас, но думаю, вам бы хотелось бы знать об этом, только по большому секрету. Пожалуйста, никому не рассказывайте... за исключением, конечно же, Валентина, если сочтете нужным.

— Обещаю.

— Однажды вы уже спасли его. Но тут совсем другое дело.

— Давай остановимся тут, — предложил Росс. — Мне не помешает сейчас выпить.

Когда Росс вернулся в Нампару, было почти четыре, и стало смеркаться. Ему оставили обед, и, болтая с Демельзой в коридоре, он заприметил адресованное ему письмо на столе, который во время драки остался нетронутым.

— Почта? — спросил Росс.

— Нет. Дэвид Лейк принес. Он не остановился и молча передал его Гимлетт, но написано, похоже, рукой Валентина.

Росс открыл письмо, когда перед ним поставили тарелку супа.

Дорогой кузен Росс!

Есть крылатая фраза о том, что каждый сам должен расхлебывать кашу, которую заварил, и после прочтения сих строк ты можешь решить, что именно этим мне и следует заниматься, учитывая создавшееся положение.

Несмотря на долги, денег у меня достаточно, я сам себе хозяин, сын ходит за мной по пятам, шимпанзе всякий раз при виде меня визжит от радости. На что мне жаловаться? Только на то, что Плавильщик Джордж завтра наметил ко мне визит. Этого мрачного известия хватит, чтобы солнце упало с неба.

Он не сказал, ради чего приедет, но и без прорицателя ясно, что речь пойдет об опеке над малышом Джорджи.

Он встал на сторону Селины, принял это дело близко к сердцу (нет, к кошельку) и решительно настроен вырвать у меня опеку. В его возрасте, когда осмотрительный меркантильный взгляд становится еще осмотрительнее, полагаю, он применит не грубую силу, а шантаж, к примеру, финансовый, закроет мои счета или даже назло себе закроет Уил-Элизабет, когда ждет исследования новый перспективный ствол.