— Иди сюда, — позвал Валентин. — Не бойся, все это чепуха. Посмотри, какая вкуснятина. Спускайся.

Черными глубоко посаженными глазами шимпанзе уставился на зевак. Потом снова протянул длинную лапу.

— Только когда спустишься, а потом поедем домой.

Шимпанзе что-то забормотал, вытягивая губы.

— Они ничего тебе не сделают, — продолжал Валентин. — Пусть только попробуют. Они просто смотрят.

В толпе возникла суматоха, и кто-то прокричал:

— Вот Гарри с ружьем!

— Вряд ли оно выстрелит, — сказал владелец ружья. — Я два года из него не стрелял!

— Только попробуй! — пригрозил Валентин и сердито позвал: — Батто!

Шимпанзе соскользнул с черепичной крыши и приземлился на все четыре лапы. Валентин схватил обезьяну за шкирку и потащил к Нестору. Лошадь спокойно взирала на обезьяну. Очевидно, они друг друга знали. Затем Валентин обратился к Джеффри Чарльзу:

— Подсади-ка.

Вскоре он расположился в седле и причмокнул в сторону Батто, по-прежнему держа в руке сверток с пирогом. После короткого замешательства Батто ухватился за седло, неуклюже подтянулся и уселся позади Валентина. Нестор повел ушами и фыркнул. Но не лягался и не выказывал беспокойства.

— Всем доброго дня, — попрощался Валентин и коснулся шляпы.

Лошадь неуклюже развернулась к тропе и неторопливо двинулась к кладбищенским воротам. Двое зевак нервно хохотнули, сбросив напряжение. Как только лошадь и седоки повернули к дому, все на кладбище разом заговорили.

Изабелла-Роуз приехала домой не на Пасху, а в следующую пятницу. Она объяснила это тем, что трудно было отыскать попутчика, а Кристофер отплыл на корабле в Лиссабон на следующий день после страстной пятницы. Белла выглядела веселой, как обычно, и безо всякого смущения говорила об отсрочке свадьбы. Вероятно, она состоится в июне, а значит, еще есть семестр, чтобы продолжить занятия с профессором Фредериксом. Кристофер считает, и она согласна, что настала пора закончить эти уроки и развиваться дальше. Самое главное — понять, в каком направлении развиваться и что делать дальше. Кое-кто посоветовал и дальше брать уроки, но в первую очередь, ей нужно выступать.

Клоуэнс тоже не приехала на Пасху, но узнав, что свадьба сестры откладывается и Белла на пути домой, решила взять несколько выходных от своего «хобби», как называл ее занятие Кристофер, и приехала через день после Изабеллы-Роуз. Поэтому Клоуэнс участвовала в семейных разговорах и согласилась с матерью, что Белла кажется совершенно спокойной и невозмутимой по поводу отложенной свадьбы и «нисколечко не обеспокоена». Но Клоуэнс заподозрила, что Белла скрывает что-то, о чем никто не догадывается.

Демельзу мучило то же подозрение.

Порой сестрам проще довериться друг другу, чем матери. Девушки бродили по пляжу в апрельский солнечный день, погода была переменчивая и ветреная, морской прибой омывал ступни. Они спустились в бухту Нампара. Потом вместе вскарабкались по скалам. Они снова будто стали детьми и скатывались по песчаным дюнам. До отъезда Клоуэнс они решили съездить в Плейс-хаус, повидать Валентина и познакомиться с громадной обезьяной Батто. Впервые после гибели Джереми они смеялись, болтали и шутили.

У Клоуэнс в кармане лежало письмо, полученное в Пенрине как раз перед отъездом. Она привезла его не для того, чтобы показать матери, и тем более Белле, а чтобы спокойно перечитать, да и просто не хотела оставлять дома.

Клоуэнс спросила Беллу, знакома ли она с Филипом Придо. Разумеется, ответила Белла, она видела его на приеме, а потом — когда тот провожал Клоуэнс домой; но плохо его знает, они перемолвились только парой словечек. Кристофер больше о нем рассказывал, поскольку оба служили в армии.

— Он сделал мне предложение, — неожиданно для себя самой выпалила Клоуэнс.

— Вот как? И что ты ответила?

— Сказала, что подумаю.

— И что ты решила?

— В смысле, думаю ли об этом?

— Нет, пойдешь ли за него замуж.

— Не знаю. Все еще размышляю.

— Ты его любишь?

— По-настоящему я любила только Стивена.

Обе задумались.

— Мне кажется, любить человека можно по-разному, в смысле, любовь бывает разной, — сказала Белла.

— Ох, да... Он... подходящий жених.

— С приятной наружностью.

— Рада, что ты так считаешь. Он... говорит, у него достаточно средств.

— Тогда это преимущество. Я про то, что ты могла бы продать судоходное предприятие.

— Такое точно стоит продать.

— Ты наверняка устала вести дела, Клоуэнс?

— От самостоятельности я не устала.

— Ах... Тогда это совсем другое дело.

— Понимаешь... — Клоуэнс никак не находила подходящих слов. — Понимаешь, мне нравится Филип. Сначала совсем не нравился. Я решила, что он точно не для меня. Но со временем мои симпатии к нему возросли. Он такая же жертва войны, как Кристофер, только по-другому. Он... очень нервный, напряженный, порой кажется, что его совсем накрывает. Но я помогла ему. И способна еще помочь. Я... временами мы препираемся, но проблема быстро исчерпывается. И его общество благотворно на меня влияет. В Пенрине мне не хватает общения. За исключением Харриет Уорлегган и парочки ей подобных, у меня мало друзей. У большинства моих знакомых семьи, так что у них свои дела. Но сейчас меня мучает кое-что...

— Что именно, любовь моя?

Странно, когда младшая сестра дает советы старшей. За время, проведенное в Лондоне, Белла повзрослела, стала искушеннее по сравнению с провинциалкой Клоуэнс.

— Я до сих пор... отчасти люблю Стивена. В самом конце я почти... возненавидела его. И все равно он единственный, в кого я влюбилась с первого взгляда. Теперь я знаю, что вспоминаю о павшем идоле. Надо его забыть. Но когда в браке дойдет до физической близости, получится ли у меня? Получится ли?

Сегодня облака висели высоко. Белле показалось, что она услышала жаворонка, и вскоре спросила:

— Может, нас слишком хорошо воспитали?

— Что значит «слишком хорошо»? Дали слишком много свободы?

— Нет, я не про это. Клоуэнс, не хочу тебя шокировать, но если твой опыт не ограничивается одним мужчиной, то есть, если у тебя было трое или четверо мужчин до брака, то ухаживания и искусство любви не представляло бы для тебя чего-то особенного. А так... тебе не с кем сравнить.

— Да, Белла, ты и впрямь меня шокировала!

Белла рассмеялась.

— А что, разве не так? Женщинам крупно не повезло по сравнению с мужчинами. А вот у мужчин до брака куча опыта за спиной. Это почему-то не шокирует, вне зависимости от сословия считается нормой. И они думают, что имеют право!

Клоуэнс только улыбнулась.

— Так мир устроен. Увы. Ты ведь не хотела бы, чтобы я резвилась с разными молодыми людьми до встречи со Стивеном? Чтобы теперь мне хватило опыта для другого замужества? Правда?

— Естественно, — ответила Белла.

Обе расхохотались.

— Это наводит на мысль, что больше года ты ведешь в Лондоне раскрепощенную жизнь, — сказала Клоуэнс. — Может даже с Кристофером? Или с кем-то еще? В этом причина отсрочки брака?

— Умно, Клоуэнс, но ты ошибаешься. Есть и другие причины, из-за которых я не сожалею об отсрочке. Особенно не жалею, что приехала домой, чтобы передохнуть. Порой ощущаешь — тебе так не кажется? — что семья лучше всех. Тебя воспитали в уважении к определенным нормам...

— Не говори мне о нормах! Одно я точно знаю, что понятия о нормах у Филипа куда выше, чем у Стивена. Мне... сделал предложение другой человек, и осмелюсь предположить, что его понятия о нормах даже выше, чем у Филипа...

— Клоуэнс, кто...

— Но разве замуж выходят ради нравственных принципов? Кристофер когда-нибудь тебе лгал? А Стивен делал это много раз, но вот скажи, это важно?

Белла похлопала сестру по руке.

— Да, он мог мне солгать. Или... по крайней мере, молчит, когда не хочет городить ложь. Да, это имеет значение. Но кто другой мужчина? Скажи. Я его знаю?

Клоуэнс покачала головой.

— Мой рот на замке. На какое-то время точно. Не говори маме!