— Ну что об этом думает великий Марамба? Кто из вас посмеет мне противиться?

Ганги распростерлись перед королем и единодушно завопили:

— Ваше королевское величество обладает чудесным даром действовать саблею: этот дар ниспослан вам великим Марамбой, коего вы единственный представитель и заместитель на земле.

Глава гангов вполне осознал свое поражение и удалился ползком, но в сердце его кипела ярость.

Гобби был тонкий политик; видя покорность и унижение жрецов, он тотчас же сообразил:

«Теперь мое дело ясно: через тридцать пять часов я буду вознесен на небо, по примеру моих благородных предков, дабы получить возмездие за свои великие добродетели… Отсюда следует, что надо их предупредить».

В ознаменование своего благополучного возвращения Гобби приказал раздать народу в большом количестве маниок и маис и пригласить всех гангов и высших сановников на великолепный пир. Ужин окончился обильным алугу, или негритянским ромом, и вскоре все ганги с великим жрецом во главе отправились в страшных корчах в царство великого Марамбы.

На другой же день распространился слух, что они призваны своими богами выполнять служение в М’Бу-Бу-Матаплане, то есть в верховном раю.

После этого Гобби избрал из касты жрецов семилетнего ребенка и возвел его в звание великого жреца.

— Вот таким способом, — говорил он, потирая руки, — я долго буду жить в мире и спокойствии.

После этого он принялся за, министров, которым вверил управление государством в свое отсутствие, и порядком пробрал их. Призвав их в тронную залу, он заметил, что все они до того разжирели, что не могли пролезть в дверь. Он дал им двадцать четыре часа на то, чтобы похудеть и затем явиться к нему с отчетом о своих действиях. На другой же день он отрубил головы трем министрам, не успевшим возвратить неправедно захваченное.

Точно таким же образом он умиротворил внутреннюю вражду, возникшую в его собственном семействе, и в государстве воцарился глубокий мир.

Вот так Барте и Гиллуа избавились от служения великому Марамбе, чтобы поступить на службу к славному властелину Гобби.

Главная их обязанность состояла в том, чтобы чистить оружие Гобби, полировать черепа, служившие королю фетишами, и возделывать в дворцовом саду маниок, из которого приготовлялась пища для его величества.

Маниок составляет главную пищу негров Южной Африки, этот корень бывает разных сортов; все они, по словам Драппера, имеют между собой некоторое сходство, хотя качеством и цветом совершенно различны.

Маниок, растущий в Конго, превосходит все другие виды своим качеством. Листья его темно-зеленого цвета, как у дуба, с большим количеством жилок и зубчиков. Стебель его, достигающий десяти — двенадцати футов и разделяющийся на множество отростков, слаб, как ветла. Цветы очень мелки, а семена похожи на турецкую коноплю.

Это растение почти без всякой обработки дает довольно объемистый корень, из которого добывается мука. Сок этого корня действует как страшный яд, но ядовитое начало улетучивается после промывания и сушки. Зная все это, легко понять, почему Гобби так заботился о разведении и обработке питательного растения. По королевскому приказанию несколько десятин земли было обнесено оградой из тростника и колючих кустарников, и пока одни поля обрабатывались, другие отдыхали.

За эту ограду были брошены Барте и Гиллуа. Несколько часов они служили предметом народного любопытства на главной площади Матта-Замбы, после чего им дали уразуметь, что как только страж заметит их намерение бежать, они тут же будут принесены в жертву великому Марамбе.

Посредине невозделанной части колючего сада, под сенью цветущих лиан, стояла хижина из зеленых веток; оба друга, истомленные усталостью, едва дотащились, поддерживая друг друга, до этой хижины. Не в силах обменяться ни одним словом, они упали на ложе из сухих листьев, где в первый раз после двухнедельного мучения остались одни и смогли забыться благодатным сном.

Пленники, проснувшись на другой день, увидели на пороге хижины деревянную чашку муки маниока, приправленной красным перцем, и огромную горлянку[33] с водою.

Это был подарок от короля, который удостоил вспомнить за завтраком, что белые пленники ничего не ели со вчерашнего дня. В первый раз со времени рабства друзья могли свободно передать друг другу свои впечатления. Первые минуты сильного потрясения миновали, и они могли спокойно обсудить свое положение и сообразить, каким образом действовать.

— Бежать отсюда во что бы то ни стало — вот единственная цель, которую мы должны преследовать, не останавливаясь ни перед чем, — сказал Барте в заключение.

— Совершенно справедливо, — ответил Гиллуа, — но для успеха нам многого недостает. Мы, во-первых, должны иметь точные сведения насчет положения страны, в которой находимся, и узнать, на какую часть берега выгоднее добраться; во-вторых, выведать пути, уже проторенные караванами, и, наконец, добыть оружие для защиты.

— Любезный друг, если мы будем откладывать наш побег до того времени, пока все эти вопросы будут разрешены, то, пожалуй, нам придется провести всю жизнь над очисткой черепов и трубок Гобби.

— А между тем, какая была бы неосторожность…

— А вот слушайте, как я буду решать ваши вопросы! — воскликнул молодой офицер. — Вы желаете узнать кое-что о положении страны?.. Все время мы шли на северо-восток от Рио-дас-Мортес и теперь дошли до реки Конго или до одного из ее притоков. Неизменное движение к востоку должно было привести нас к истокам этой таинственной реки, которая вытекает, может быть, из того же озера, что и Нил, только с противоположного водоската. В таком случае мы находимся около пятого градуса широты и между двадцать четвертым и двадцать седьмым градусами долготы, поблизости от озера Куффуа. Теперь, на какую часть берега нам надо добраться? По-моему, нельзя заранее указывать маршрут, мы должны знать только одно: во что бы то ни стало добраться до морского берега, а так как у нас нет выбора в направлении, то остается лишь последнее средство, чтобы не заблудиться, — это следовать по течению Конго! Ах, будь у нас только проводник!

— Ну, а оружие?

— В этом отношении нам придется удовлетвориться оружием, отданным на наше попечение. Впрочем, надо надеяться, что по крайней мере за пятьсот миль отсюда мы встретим мирные племена, у которых ни наша жизнь, ни свобода не подвергнутся опасности!

— Какие, однако, точные сведения вы имеете обо всем этом, Барте!

— Всю мою молодость я изучал с особенной страстью географию и этнографию. Знание земного шара и человеческих рас, на нем живущих, всегда казалось мне самой важной из наук. Какие чудесные исследования могли бы мы здесь проводить, если бы не были вынуждены заботиться о своей безопасности!

— И как можно скорее, так как никто не может поручиться, что Гобби, хватив лишний стакан рому, не прикажет принести нас в жертву своему Марамбе!

— Вот хотя бы в этом саду, — продолжал Гиллуа, — посмотрите, какие редкие растения! Вот эфиопский перец, мохнатый тамаринд, масличное дерево, сенегальская анона, древокорник, плоды которого так драгоценны для излечения болезни печени, баобаб Адансона, всякого рода бананы, гвинейские елей и до двадцати видов пандануса!.. А что это за растения! Какую великолепную коллекцию разных растительных видов мог бы я составить!.. Но вернемся к печальному положению! Я разделяю ваше мнение о необходимости бежать.

— Если мы выйдем отсюда целыми и невредимыми, то, клянусь, капитан Ле-Ноэль получит из этой руки достойную награду!

— Так вы думаете, что надо следовать по течению Конго?

— Это единственно возможная для нас дорога.

— Но небезопасная. Ведь если за нами будет погоня, то негры станут искать нас именно в этом направлении!

— Конечно… Люди, посланные за нами в погоню, не ошибутся.