Понятно, министр с радостью ухватился за сделанное ему предложение.

Бандит и королевский любимец встретились на нейтральной территории, в Англии.

Надоду очень легко удалось убедить Гинго в том, что душою всех заговоров против короля являлись Биорны и что в целях водворения в Швеции мира и спокойствия необходимо уничтожить этот мятежный род.

— Какой же поддержки вы ждете от нас и какой награды потребуете себе в случае успеха? — спросил министр.

— Мне необходим военный корабль с тридцатью пятью пушками и шестьюдесятью матросами, — ответил Надод. — И вы должны гарантировать отмену всех вынесенных мне судебных приговоров. Кроме того, мне должно быть пожаловано дворянское достоинство и предоставлено право разделить со своими помощниками все то золото, которое будет найдено в замке.

— Я согласен, — ответил титулованный негодяй. — Только вы сами понимаете, что предоставить в ваше распоряжение военное судно я не могу. Это значило бы скомпрометировать себя окончательно и ускорить свое падение. Постарайтесь обойтись собственными силами.

— Нет, — возразил Надод, — без корабля я ничего не смогу сделать.

Некоторое время министр молчал, погруженный в глубокое раздумье. Потом он радостно воскликнул:

— Постойте! Мне пришла в голову великолепная идея. После войны с Россией мы совершили большую несправедливость, не выдав обещанного патента на звание капитана корсару Ингольфу. С тех пор он пиратствует, мстя нам за нанесенную ему обиду. Вот человек, какого вам надо. Разыщите его и предложите ему от нашего имени прощение и чин капитана первого ранга. Я уверен, что вы сговоритесь с ним, но только помните, что убийство Биорнов должно носить характер случайного преступления.

— Вы думаете, что Ингольф поверит вторично вашему обещанию? — усомнился Надод.

И он поставил условием, чтобы ему были выданы на руки королевская грамота о полной амнистии и о даровании патента капитану Ингольфу.

Положение было настолько серьезное, что Гинго обратился к королю, и тот без колебания поставил свою подпись.

Разыскать Ингольфа не представило для Надода большого труда. Описав ему в ярких красках положение короля, он взывал к его чувству благородства и великодушия.

— В случае нашей удачи и поражения заговорщиков, — закончил хитрый негодяй, — друзья короля сумеют выхлопотать для тебя все, чего ты захочешь. К тому же в замке нас ожидает богатейшая добыча.

Королевские грамоты Надод приберег на тот случай, если бы Ингольф заупрямился.

Но, к его удивлению, пират легко согласился.

Новые сообщники отправились к нотариусу Пеггаму, у которого заключили формальный договор. Но, помимо того, Надод взял с Ингольфа честное слово, что тот ни под каким видом не изменит общему делу.

Так собиралась над головой Гаральда и его сыновей гроза, о которой никто в Розольфсе и не помышлял.

Перед вечером «Сусанна» и «Ральф» вошли в Розольфсскую гавань и бросили якоря рядом.

Эдмунд и Олаф поспешили представить отцу нового друга, и старый герцог гостеприимно пригласил Ингольфа к обеду.

Когда, одетый в парадный мундир, сохранившийся у него еще со времени войны, Ингольф явился в замок, Грундвиг, вышедший встретить гостя, почувствовал внезапное волнение и должен был прислониться к стене, чтобы не упасть.

— Что с тобой, любезный? — ласково спросил Ингольф, подходя к старику и поддерживая его.

— Голос герцогини!.. — бормотал про себя верный слуга. — А сходство какое!.. Неужто я схожу с ума?..

Изумленный капитан стоял в нерешительности, не зная, что ему предпринять.

Появление Эдмунда вывело его из затруднительного положения.

— Что ж ты, Грундвиг, задерживаешь моего друга? — спросил юноша. — Нездоровится тебе, что ли?

И, взяв под руку Ингольфа, он увлек его в глубину старинных сводчатых зал.

— Дай Бог, чтобы это оказался он!.. — пролепетал старый слуга.

В конце обеда, за которым Ингольф успел завоевать симпатии всех присутствующих своей веселостью и умением держать себя, явился матрос одного из розольфсских кораблей и сообщил герцогу, что у входа в фиорд остановилась английская эскадра, а один корабль — с адмиральским флагом — вошел в канал, несмотря на предостережение, поданное ему береговым телеграфом.

Фиорд входил в состав Норландского герцогства, и никто не имел права посещать его без разрешения герцога.

— Какая дерзость! — гневно воскликнул Гаральд. — Почему же в них не стреляли?

— Начальник береговой стражи не осмелился на это, но он протянул цепи у Адских ворот и остановил английский корабль. А когда командир последнего пригрозил, что наведет свои пушки и разобьет цепи, начальник заявил, что не замедлит открыть огонь со всех батарей и потопит его судно.

— Вот это достойный ответ! А что он сделал потом?

— Прислал меня к вашей светлости за приказаниями.

Гаральд тут же продиктовал своему секретарю следующее письмо, адресованное командующему английской эскадрой.

Слепому случаю было угодно, чтобы имя Биорнов опять не было упомянуто.

Когда посланный удалился, старый герцог, обращаясь к Ингольфу, возмущенно сказал:

— Подумайте, англичане пользуются слабостью современной Европы и присвоили себе право заходить в любые порты, когда им заблагорассудится. Но, слава Богу, я располагаю достаточными средствами, чтобы заставить всякого уважать мои права. И если бы даже пришлось дать бой англичанам… шесть кораблей…

— Семь, ваша светлость, — перебил его с живостью Ингольф.

— Ошибаетесь, капитан. Седьмое мое судно, «Сусанна» — только увеселительная яхта.

— И все-таки у вас будет семь кораблей, считая мой бриг, потому что я тоже решил принять участие в битве.

— Как! Но ведь вы можете ответить за это перед своим правительством.

«Ваша светлость! — хотелось крикнуть Ингольфу. — Я не тот, за кого вы меня принимаете. Я — знаменитый пират. Я — Капитан Вельзевул. Прикажите меня арестовать за вашей трапезой, и вы избегнете необходимости проливать кровь из-за меня».

Но он вовремя вспомнил о своей команде, слепо доверявшей ему, и понял, что не имеет права рисковать жизнью этих храбрых людей.

— Не беспокойтесь, ваша светлость, — ответил он. — Я буду сражаться под вашим флагом, и никто никогда не узнает моего настоящего имени.

Последние слова были произнесены с какой-то странной улыбкой, но смысла ее никто не понял.

— Браво, капитан! — с юношеским жаром воскликнул герцог. — Это будет уже третья морская битва за честь герцогства Норландского. Датчане и голландцы кое-что помнят об этом.

Олаф и Эдмунд, радуясь случаю помериться силами с англичанами, горячо пожали Ингольфу руку.

— Если только мы их победим, — прошептал старый герцог на ухо Анкарстрему, — это будет полезно для наших планов.

— Это вызовет всеобщий восторг в Швеции и Норвегии, — отозвался тот, — и тогда не может быть никаких сомнений, что сейм остановит свой выбор на Эдмунде.

Громкий рокот норвежской военной трубы прокатился по окрестностям замка. Это герцог сзывал своих вассалов на защиту замка.

Стояла прекрасная полярная ночь, полная необычайной тишины и бесчисленных звезд, уронивших свое отражение в темные воды фиорда, когда Ингольф вернулся на палубу своего брига.

Здесь его с нетерпением ждал Надод, решившийся, наконец, открыть сообщнику свои карты.

— Я запоздал, — сказал Ингольф, — Но сейчас произошли события чрезвычайной важности, и я хотел бы с тобой поговорить о них. Мне кажется, что нам придется отказаться от нашей экспедиции.