Извинившись перед новыми друзьями, Ингольф прошел вместе с Альтенсом в свой кабинет.

— Ну, рассказывай скорее, — нетерпеливо попросил он.

— Эскадра на горизонте, командир; семь военных судов. Без сомнения, они ищут нас.

— О, ты по обыкновению преувеличиваешь все, мой милый Альтенс. Почему же непременно нас?

— А что еще могло привести в Ледовитый океан целую эскадру?

— Да, ты прав.

— Они держат курс на запад и еще не заметили нас, потому что тогда повернули бы в нашу сторону.

— Но не пройдет и часа, как они увидят нас, и тогда…

— Мы попали в мышеловку, командир, и нам остается только… Впрочем, не мне вас учить.

— Говори, говори, старый друг; ты знаешь, как я ценю твои советы.

— Мы бы еще успели скрыться, выйдя в открытое море… Ведь «Ральф» — превосходный ходок.

— Да, но наше бегство обнаружило бы, кто мы такие, а это не входит сейчас в мои расчеты.

— Тогда нам остается только разоружить и расснастить бриг и спрятать его корпус за прибрежные скалы.

— Нет, мне пришло в голову кое-что получше. Знаешь ли ты Розольфсский фиорд?

— Еще бы! Юнгой я плавал на небольшой шхуне, которая доставляла в замок разные товары.

— Как называется этот замок?

— Не знаю. Хозяин при мне никогда не произносил его названия.

— Будет ли там «Ральф» в безопасности?

— О да, командир! «Ральф» сидит очень мелко, а ни одно судно с большим водоизмещением не сумеет пройти в фиорд. Но, насколько мне известно, фиорд составляет часть владений герцога Норландского и без его разрешения…

— Знаю, знаю, и об этом я и хотел с тобой поговорить. Молодые люди, спасшие нас, — сыновья герцога Норландского, и они только что пригласили меня к себе в гости.

— Тем лучше, командир, так как это избавит нас от необходимости спасаться бегством, — бесстрастно ответил суровый моряк.

— Не будем же медлить, Альтенс. Вели подымать якорь: мы должны войти в фиорд прежде, чем нас заметит эскадра.

Поднявшись на палубу, Ингольф сообщил молодым людям, что с благодарностью принимает их приглашение.

— Думаю, что потеря нескольких дней не будет в ущерб порученному мне делу, — сказал он.

Следом за яхтой бриг прошел узкий проход, образуемый береговыми утесами, и вступил в Розольфсский фиорд.

В это время Альтенс, наблюдавший с марса за вражеской эскадрой, увидел, что она изменила свое направление и пошла к берегу.

Одновременно на одном из кораблей сверкнул огонь, и чуткое ухо старого моряка уловило эхо далекого выстрела. Несомненно, выстрел относился к ним, и эскадра требовала, чтобы они остановились.

Ингольфа это известие нисколько не смутило.

— Не знаешь ли ты, какой национальности эти корабли? — спокойно осведомился он.

— Трудно сказать определенно: слишком уж велико расстояние, но мне кажется, что это англичане, — ответил Альтенс.

— Англичане! — воскликнул Ингольф. — О, они дорого заплатят мне за свою дерзость. Прикажи бессменно наблюдать за ними и сообщай мне о каждом их движении.

Несмотря на внешнее спокойствие, Ингольф прекрасно понимал, что положение значительно осложнилось.

Удалившись в свою каюту, он позвал к себе Надода. Общность интересов заставляла Ингольфа ничего не предпринимать, не посоветовавшись со своим сообщником.

Странно было видеть этих двух людей, связанных одной целью и таких различных между собой характером и происхождением. Весь внешний вид Ингольфа говорил о его благородстве, а на уродливом лице Надода отражались самые низменные побуждения.

Как-то невольно возникало представление о том, что Ингольф является только слепым орудием в жестоких руках Красноглазого.

Старинное гнездо Биорнов, Розольфсский замок, был выстроен еще в девятом веке. Окруженный толстыми зубчатыми стенами, на которых высились четыре башни, и глубоким рвом, наполненным водой, он представлял из себя настоящую крепость.

В то время, когда не было еще огнестрельного оружия, замок этот не боялся никаких осад, и за его неприступными стенами Биорны чувствовали себя в полной безопасности.

Миль на сто в окружности простиралась однообразная равнина, густо поросшая мхом и высоким кустарником, делавшим ее почти непроходимой.

Такое расположение их владений благоприятствовало Биорнам, упорно отстаивавшим свою независимость и не пожелавшим подчиниться даже норвежским королям.

Почти все Биорны были отважными и неустрашимыми мореплавателями. Занимаясь сначала морским грабежом, а потом рыбной ловлей, они составили себе огромное состояние.

Погреба Розольфсского замка заключали в себе неисчислимые сокровища, собранные в течение нескольких веков со всех стран света розольфсскими кораблями.

На этом богатстве и основывалось главным образом могущество Биорнов, так как фактически вся власть их простиралась только на окружающие замок бесплодные и необитаемые людьми степи и Розольфсский фиорд, по берегам которого ютилось пять-шесть сотен жалких жилищ. Эта небольшая территория и составляла Норландское герцогство, наследными герцогами которого являлись Биорны.

О богатстве Биорнов ходили настоящие легенды. Случалось нередко, что даже короли, попав в стесненные обстоятельства, обращались к Биорнам за помощью, и те охотно ссужали их деньгами, которых никогда потом обратно не просили.

Во время первого крестового похода Биорны вооружили и содержали за свой счет десять тысяч копейщиков.

Они же предложили калифу[42] выкуп за святого Людовика, составлявший неслыханную по тем временам сумму в сто тысяч золотых экю.

Немудрено поэтому, что таинственный Розольфсский замок всегда привлекал к себе внимание не только всевозможных преступных организаций и шаек, но даже коронованных владетелей.

Но все попытки смирить непокорных викингов[43], как гордо именовали себя Биорны, и завладеть их сокровищами кончались неудачей.

Вопреки дворянскому обыкновению того времени, все старшие в роде Биорнов занимались торговлей и способствовали обогащению рода, а на долю младших выпадала обязанность поддерживать честь и достоинство фамилии.

Как только какому-нибудь из Биорнов исполнялось шестнадцать лет, глава семьи набирал ему полк и отправлял служить во Францию или Россию.

Согласно старинной привилегии, все Биорны, поступая на военную службу, получали генеральский чин.

Был еще один обычай в роду Биорнов, вокруг которого сложились разные предания и легенды.

Живший в четырнадцатом веке Сигурд Биорн родился на свет уродом, не способным ни к какому физическому труду. Обладая прекрасными способностями, он с детства пристрастился к науке. В одной из башен замка была устроена для него лаборатория, в которой Сигурд проводил дни и ночи. Никто не знал, что он там делал, так как величайшим секретом окружил он свою работу. Отблески красного пламени падали из окон лаборатории, придавая фантастический вид старой башне. Говорили, что урод колдует, и люди старательно обходили башню и избегали даже говорить о ней.

Еще при жизни Сигурд открыл свою тайну одному племяннику. Тот продолжал работу после смерти Сигурда и в свою очередь избрал себе восприемника. С тех пор один из младших в роде Биорнов посвящал себя научной деятельности.

Старый Гаральд Биорн, прозванный Черным Герцогом, отец Олафа и Эдмунда, лет двадцать оставался младшим в роде. Все свое детство он провел среди реторт и колб, изучая науку, которую в то время называли алхимией[44]. Внезапная смерть двух его старших братьев, убитых на охоте, возложила на него обязанности главы рода и оторвала от научных занятий. Но ненадолго. Скоро неожиданные события заставили его вернуться к ним.

События эти были настолько значительны, что Гаральд приказал своим сыновьям, которые служили во французском военном флоте, немедленно вернуться на родину.