Хотелось упасть на диван и забыться глубоким сном или вовсе сбежать куда-нибудь в деревню.

Где нет никаких проблем, где нет ежедневных отчетов, нескончаемой домашки и экзаменов.

Хотя, к черту деревню! Необитаемый остров!

Воображение всегда было моей сильной чертой, и я не раз убегал в мир грёз от несправедливостей этого мира.

Будь то книги или даже компьютерные игры — пара часов в мире меча и магии, и становилось как-то легче дышать, что ли?

Правда, последний год мне было не до книжек…

Бесконечная учёба и работа и всё ради того, чтобы в будущем стать высококлассным хирургом!

Нет, армейка точно не вариант. И неважно, рядовым, сержантом или лейтенантом! Променять шесть лет на год службы из-за ошибки одной стервы? Ну уж нет!

Приду домой и позвоню сначала своему научнику, потом декану и вдобавок завотделением областной больницы, где я работаю на скорой.

Какая армия? Не-не-не! К тому же мне ещё с поступлением в ординатуру разбираться!

Мысли снова свернули на универ, и я неожиданно представил себе Настасью Васильевну — мегеру, испортившую мне жизнь.

— Ненавижу, — прошептал я себе под нос, идя по стылым улицам центрального района, — ненавижу!

Тело шло на автомате, не мешая воображению расправляться с ненавистным методистом.

В моей голове развернулась драматическая сцена с извинениями, стенаниями и восстановлением справедливости, и я машинально ускорил шаг, не следя за дорогой.

В этом-то и заключалась моя ошибка.

Свернув в междомовую арку, я не успел отреагировать и шагнул прямо в появившуюся передо мной изумрудную воронку.

— Что за бред?

Сам момент перехода остался в памяти аляпистым калейдоскопом каких-то картинок и изумрудных вспышек.

Про физическое самочувствие и вовсе молчу.

Судя по ощущениям, меня засосало в аэротрубу, которая, немного меня пожевав, выстрелила мной, как из пушки.

Живот крутило, по телу то и дело пробегала дрожь, а голова кружилась так, будто я проснулся с жесточайшего бодуна.

Вообще, я никогда не жаловался на восприятие действительности, но в этот раз мозг меня подвел.

Ведь я точно помнил, что ещё секунду назад шёл по запорошенным ранним снегом дворам, а сейчас я находился… где-то за городом.

И вместо дворов передо мной находились присыпанные снегом холмы и какая-то куцая рощица. По бокам белели поля, а сзади сквозь утренний туман виднелся лес.

За ним возвышались далекие ледяные пики не то скал, не то гор.

— Это какой-то розыгрыш, да?

Глубоко внутри я уже понял, что произошло, но мой мозг рационалиста упрямо сопротивлялся объективной реальности.

Покрепче стиснув свой дежурный чемоданчик, я растерянно посмотрел по сторонам и машинально полез в карман за телефоном.

— Ещё и сети нет, класс…

Человеческий мозг странная штука.

В минуты опасности, сильного страха или чего-то непонятного, он создает защитную иллюзию и пресекает любые попытки психики вырваться за её пределы.

Одна часть меня понимала, что я… попал в другой мир, но другая отчаянно этому сопротивлялась.

Не знаю, сколько бы я ещё стоял на месте, растерянно оглядываясь по сторонам, но внезапно за спиной раздался волчий вой.

Инстинкт выживания оказался сильней, и всю мою хандру сняло, как рукой.

Оказаться на открытом пространстве против волков — хуже не придумаешь! Уж я-то знаю, о чем говорю.

Проведя все детство в глухой сибирской деревушке, я прекрасно понимал, какую опасность представляет из себя стая волков.

Первой мыслью было бежать в сторону холмов, но её я тут же отмел.

От волков не убежишь, а все, что у меня есть — перцовый баллончик, да дежурный чемоданчик с медикаментами.

Хочешь, не хочешь, но без рогатины или копья, или, на худой конец, какой-нибудь дубины, мне придется несладко.

— Ууууу!

На этот раз вой был едва слышен, будто его источник ушёл дальше в лес, и я, немного помедлив, двинулся к ближайшим сосенкам.

Ещё одним доказательством в пользу правильности моего выбора была протоптанная из леса дорога.

Я только сейчас понял, что очутился не просто между холмами и лесом, а на тщательно вытоптанной поляне, к которой вела узкая тропинка.

Тем лучше для меня — тропинка совершенно точно приведёт к людям, и я наконец-то пойму, где нахожусь.

Выбрав подходящее деревце, я вооружился скальпелем и как смог обтесал его, избавив от ненужных веток.

Где-то пришлось приложить силу и вспомнить школьный курс физики, где-то удалось обойтись мединструментом.

Жаль, конечно, скальпель — лезвие я убил окончательно и бесповоротно, но жизнь дороже.

Наконец, вооружившись самодельным копьем, я осторожно двинулся вперёд.

В левой руке чемоданчик скорой помощи, в правой — копье, на которое я опирался, словно на посох — со стороны я, наверное, выглядел нелепо.

Идти так оказалось жутко неудобно, и я вернулся на вытоптанную поляну, чтобы оставить там свой чемоданчик.

Не мудрствуя лукаво, я поставил его сбоку от одного из воткнутых в снег столбов.

Эти выточенные из дерева деревянные столбики, навершия которых представляли из себя оскаленные волчьи головы, выглядели жутковато, но мне было плевать.

Единственное, о чем я сейчас думал — как бы найти людей до того, как я наткнусь на волчью стаю.

Списав нахлынувшее чувство жути на общее нервное состояние, я вцепился в копье обеими руками и двинулся в сторону леса.

Тропинка медленно, но верно уводила меня вглубь, а волчий вой, пугая меня до печенок, раздавался то ближе, то дальше.

Временами я замирал на месте и, дрожа от страха, обращался в слух, но ничего не происходило, и я продолжал двигаться вперёд.

Лес становился всё гуще и темнее, а тропинка то огибала высоченные сосны, то ныряла под поваленный ствол похожего на дуб дерева, заманивая меня в чащобу.

С каждым пройденным шагом на меня накатывала необъяснимая паника, но я раз за разом успокаивал себя и шёл дальше.

И в тот момент, когда мой иррациональный страх достиг предела, и я чуть было не бросился назад, моим глазам открылась скрытая от посторонних глаз полянка.

На поляне стояла большая палатка, у входа в которую находилась стойка с оружием и прямоугольными щитами.

Чуть вдали от палатки стоял шатер, от которого так и веяло жутью.

Но самое главное — в центре поляны, вокруг хитро сложенного костра, который практически не давал дыма, сидели люди в волчьих масках.

Причем маски были такого высокого качества, что казалось, будто они живые.

Вот только я отчего-то не спешил приветствовать этих не то реконструкторов, не то сектантов.

По крайней мере, базовый человеческий инстинкт, отвечающий за выживание, призывал меня или застыть на месте, или бежать.

А уж когда один из этих чудиков поднял голову в волчьей маске вверх и негромко завыл, по моей спине пробежал холодный пот.

Ведь именно этот вой я и слышал последние полчаса!

Стараясь не делать резких движений, я осторожно шагнул назад.

Увиденное никак не укладывалось у меня в голове, но часть меня, отвечающая за выживание, так и ревела белугой — Прочь! Беги! Назад!

Я медленно, моля всех богов о том, чтобы под моей ногой не хрустнула ветка, сделал ещё один шаг назад, и… врезался спиной во что-то твердое.

С поляны послышалось приглушенное не то кхеканье, не то кашель, и моё сердце ушло в пятки.

В такие моменты тяжело объективно оценивать ситуацию, но сейчас мне казалось, что сидящие вокруг костра сектанты насмешливо смотрят на меня, скаля такие настоящие зубы и поблескивая черными глазами.

Медленно, даже обреченно, повернувшись, я увидел распахнутый плащ, под которым скрывалась вороненая кольчуга, и, подняв голову вверх, поймал на себе изучающий взгляд волчьих глаз.

Пар, вырывающийся из оскаленной пасти, нитка слюны, стекающая с оскаленных клыков, ярко-красный язык, ходящий туда-сюда…