Первые несколько секунд у меня ничего не получилось, а затем, будто повинуясь моему желанию, уши физически зашевелились, и я услышал храп лежащего в палате пациента.

Но самое интересное произошло со шрамом…

Он дрогнул и поплыл, превращаясь в оскаленную волчью голову!

— Ух ё…

Боль, до этого тянущая, тоже преобразовалась. Заныл не только шрам, а, казалось, вся левая рука. Следом тут же накатила слабость, и я остро почувствовал все свои недавние болячки.

— Терпи! — приказал я сам себе, внимательно всматриваясь в волчью голову.

Белые нити шрама, казалось, жили своей жизнью, едва заметно смещаясь, отчего волчья голова казалась живой.

Да, было больно и неприятно, но… ничего смертельного. Три года назад я нечаянно порвал связку и две недели «наслаждался» точно такой же ноющей болью в колене.

Неприятно, выматывающе, но… неожиданно терпимо.

Слух, нюх и даже реакция, тем временем, обострились настолько, что я чихнул от ударившего в нос резкого запаха каких-то трав.

Повинуясь внутреннему озарению, потрогал языком клыки, но, славу Богу, здесь изменений не произошло.

Слабость тем временем становилась все больше, и я с удивлением обнаружил, как амулет Легкого восстановления медленно, но верно холодеет.

— Это какая-то плата, да? — пробормотал я. — Временное усиление чувств взамен на энергию?

Судя по тому, как я впитал в себя амулет Аша, и тому, как шрам выкачивал сейчас энергию с руны Легкого восстановления, так оно и было.

— А когда артефакты закончатся, — в голове что-то щёлкнуло, и мысленный пазл сложился. — Ты будешь тянуть энергию с меня, да? Отсюда и чертова слабость!

Я, несмотря на тянущую боль в плече и отстегивающуюся левую руку, довольно улыбнулся.

Что ж, как минимум я узнал что-то о своих новых способностях, и это хорошо.

— А теперь назад…

Я сконцентрировался на том, чтобы вызвать в памяти состояние Хлада, и, спустя несколько секунд волевого напряжения, у меня… получилось!

Боль в шраме сменилась с тянущей на ноющую, а оскаленная пасть волка превратилась в крест, вписанный в круг.

— Неплохо, неплохо…

Из-за приступа слабости пришлось упереться руками в края умывальника и перевести дух.

С этими, м-м-м, опциями разобрался, но я точно помню, что во время моего общения с некромантом, шрам… пульсировал болью?

Про ощущение зависнувшей над плечом Смерти и вовсе молчу.

Я с сомнением посмотрел на свое отражение и неуверенно пробормотал.

— Может потом?

Очень хотелось отложить потенциальную встречу с Денебери на потом, а лучше и вовсе никогда его больше не слышать.

Да и потом, меня ждал Дан и такой манящий мир целительских практик!

А может некромант на меня обиделся и вовсе пропал, раз его не видно и не слышно?

Я покосился на шрам и тяжело вздохнул.

Попробовал бы кто сказать мне пару дней назад, что появившийся на плече шрам в виде вписанного в круг креста и ощущение Хлада будет меня более, чем устраивать…

Поскольку всё моё детство прошло в деревне, я привык к ранним подъемам и тяжелому труду по хозяйству.

Да, на учёбу приходилось выкраивать время вечером, когда все по дому было готово, и давалась она мне, прямо скажем, непросто.

Зато потом, сначала в городской школе, а потом и поступив в мед, я удивлялся, почему мои одногруппники оставляют всё самое сложное на потом.

Ведь гораздо практичней сначала выполнить трудные задачи, чем, дотянув до последнего, мучительно зубрить материал в ночь перед зачетом!

Наверно благодаря этой привычке, а также благодаря врожденному упрямству, я и подходил к выпуску из меда с красным дипломом.

Береги честь смолоду…

В памяти всплыли слова Денебери, и я почувствовал, как внутри меня поднимается какой-то подростковый протест.

Меня, вообще, хоть кто-то спросил — хочу ли я в их чертов род некромантов?

Нет. Нет! Зато, не успев принять меня в род, некр принялся раздавать советы и делиться «многовековой» мудростью!

Я ещё раз вздохнул и зло посмотрел на шрам.

Хочу я того или нет, но надо. Чтобы представлять границы своих возможностей, я должен раз и навсегда разобраться со своим шрамом.

Сконцентрировавшись на вписанном в круг кресте, я мысленно потянулся к Денебери, присутствие которого, хоть и не ощущал, но точно знал, что он находится где-то рядом.

Несколько секунд ничего не происходило, а затем шрам запульсировал острой болью.

Состояние спокойствия сменилось дыханием Смерти, а шрам запульсировал еще сильней и поплыл, превращаясь в… череп.

«Да неужели… — виски закололо тупой болью, и я услышал уже такой знакомый и такой ненавистный голос некроманта. — Не прошло и года. Сам догадался или подсказал кто?»

— Смешно, — поморщился я, усилием воли пытаясь изменить свой шрам.

Или уже не шрам, а… татуировку?

«Никакая это не татуировка, — устало вздохнул Денебери. — Это печать».

— Да хоть родимое пятно, — проворчал я, злясь, что шрам никак не желает меняться.

«Любая печать — это и есть родимое пятно, — в словах некроманта так и сквозили сомнения в моих умственных возможностях. — И да, Александр. Тот живчик прав. Дуэли тебе не избежать».

О нет, я даже знаю, что он сейчас скажет!

«И только попробуй проиграть. Если ты уронишь честь рода Денебери, та боль покажется тебе блаженством».

— Лучше не лезь в мою жизнь, — нахмурился я, — плевать я хотел на твой род.

«В этот раз я тебя прощаю, — великодушно заявил некромант, — поскольку в тебе говорит твоя врожденная тупость. Ты можешь говорить всё, что угодно, но глубоко внутри ты знаешь, что я прав».

— Да-да-да, — проворчал я. — Всё, давай, до свидания!

Шрам поплыл, пульсация сменилась ноющим чувством, и я почувствовал, как меня окутывает привычный уже Хлад.

«Сопляк, — несмотря на то, что шрам сменился вписанным в круг крестом, — голос некроманта и не думал пропадать. Думаешь, нашел способ достучаться до меня и сможешь по своему желанию меня отсекать? Ха-ха».

— Да мне пофиг, — нагло заявил я и, надев рубаху, подмигнул своему отражению.

Голос некроманта я как-нибудь потерплю, зато теперь я знаю больше о своих внезапно навалившихся на меня возможностях.

Настроение, несмотря на непростую ситуацию, начало стремительно улучшаться.

Теперь я точно знаю — мне будет что противопоставить дворянам в дуэли, ну и самое главное — меня ждет разговор с Даном.

А это — возможность прикоснуться к самому желанному для меня сейчас — магии Жизни.

Вопрос только в одном — возможно ли сочетать Смерть и Жизнь или… придется делать выбор?

— Не-не-не! Её нельзя толочь! Гудучи мы используем для зелья Укрепления и аккуратно нарезаем листья.

Дан оказался настоящим фанатиком алхимии и, что самое главное, педантом. У него все лежало на своем месте, а в самой лаборатории царила стерильная чистота.

В общем, идеальный целитель-алхимик.

К тому же знания Дана, в противовес его магическому искусству, оказались чуть ли не энциклопедическими!

Он наизусть помнил все процессы приготовления зелий, дозировку, время кипения и прочие нюансы.

По идее, на некоторые пункты можно было не обращать внимания — подумаешь, сила зелья упадет на пару процентов!

Но Дан воспринимал такой подход как личное оскорбление.

Влюбленный в специи и микстуры, он был готов тратить на создание зелья в два раза больше времени, чем положено, получая прирост свыше 15%!

По моему личному мнению, Дан пропадал на армейской службе. Здесь от него требовали массовый продукт, а не уникальные шедевры, и это его угнетало.

В моем лице он мгновенно нашел понимание и отдушину и безостановочно говорил, щедро делясь накопленной информацией.

А ещё Дан не был дворянином, и был чем-то похож на меня.

У него, как и у меня не было связей и богатых родителей, поэтому он учился на совесть и работал, не жалея себя.